чеснок на завтрак. Еду кашевары не экономили. Господин велел довести как можно больше людей живыми и здоровыми, значит, кормить их нужно хорошо. Волкову нравилось, как монах и Рене все устроили. Все было по делу, строго, но без лютости, как и надо. Хорошо, что спать со своим выездом не завалился. Теперь кавалер был спокоен, что людишек, доставшихся ему, до Эшбахта доведут.
– Пойду пораньше, пока роса, чтобы по пыли меньше идти, – попрощался с ним Рене. – Думаю на четвертый день выйти к реке.
– Дай вам бог, дорогой родственник, дай вам бог! – напутствовал его кавалер.
А тут уже весь лагерь ожил, задымил множеством костров, запа́х простой стряпней из складских котлов и едой более изысканной из запасов для офицеров. Поварята-подручные рубили кур, набивали колбасы, выбивали днища у бочек с пивом, откупоривали дорогие бочки с вином. Вино щедро разбавляли водой: не пристало офицерам с утра во хмелю быть. Возницы задавали корм лошадям, воду им несли, вычерпывая ближайший ручей до мути, до дна. Волков шел по лагерю и опять был доволен. Все было устроено правильно, если не считать того, что лагерь совсем незащищен. Но зачем тут защита? Кого бояться? А все остальное в лагере было правильно.
Тут к нему из-за телеги с мешками выскочил Роха. Уже по тому, как у капитана глаза горели, Волков понял, что он взволнован. Скарафаджо не из тех, кто ходит вокруг да около, он начал сразу, даже не здороваясь:
– По лагерю слух пошел, что ты, друг мой старый, этому дураку-кавалеристу фон Реддернауфу чин присвоил майорский.
– Отчего же он дурак, он не дурак вовсе, – заметил кавалер.
– Все кавалеристы дурни, ты и сам про то знаешь, – продолжал уверять генерала Роха. – Ничего, кроме как гнать вперед, больше и не умеют. Либо вперед бегут сломя голову, если атака удалась, либо разбегаются кто куда, как зайцы, если атака не получилась.
– Может, и так, может, ты и прав, или думаешь, что кавалерия в войске не нужна? – заметил Волков, не останавливаясь.
– Да нет, кавалерия, конечно, нужна, – согласился Роха, прыгая рядом на своей деревяшке и едва поспевая за рослым генералом. – Я просто про то, что ты звание ему дал.
– А как не дать, когда у него под рукой уже больше четырех сотен людей? А он еще полсотни набрать грозится. Четыреста человек – целый кавалерийский полк. Он мог бы и полковника просить, а я ему только чин майора дал.
– То верно, то верно, конечно, – согласился Роха.
Волков даже заулыбался, зная, о чем капитан заговорит далее.
А тот и продолжал:
– А ежели так рассуждать, то у меня тоже три сотни людей.
– Три сотни людей? Неужели?
– Да! Три сотни. Одних мушкетеров сто шесть человек. Сто шесть мушкетеров. Да еще двести шесть человек аркебузиров.
– Сто шесть мушкетеров? – Это число кавалера радовало.
– Да, прикупили мушкетов в Нойнсбурге, отремонтировали свои. Твой кузнец нам еще подкинет четыре штуки, обещал, говорил, почти готовы, и будет сто шесть мушкетов. Да аркебуз хороших я в Нойнсбурге купил. Людей набрал. Будет тебе триста двенадцать человек.
– Триста двенадцать человек? Так то простая пехотная рота, – генерал посмеивался, – у Брюнхвальда в первой роте и то больше народа.
– Что? Да как же так?! – кипятился Скарафаджо. – Не знай я, что ты на войне столько лет прожил, так подумал бы, что ты гражданский какой. Наподобие вон хоть пивовара какого или какого мясника.
– А что? – удивлялся кавалер. – Разве не так?
– Да конечно, не так! Возьми любого пехотинца, хоть даже хорошего, к примеру, хоть доппельзольднера, вот сколько ты ему платишь?
– Шесть или семь монет. Кажется. – Волков сделал вид, что вспоминает. Хотя последних «людей первого ряда», тех, кто имел отличный доспех и большой опыт, тех, кого и называли доппельзольднерами, он нанимал уже по восемь талеров.
– Вот, и стрелков ты нанимаешь по такой же цене.
– Ну и что, – отвечал генерал, – не пойму, к чему ты клонишь.
– Да как к чему? Как к чему? – воскликнул Роха, нагло схватил его за рукав и остановил. Видно, устал уже бежать за старым приятелем. – Я это к тому, что у меня без малого тоже полк.
– И что? – Волков делал вид, что не понимает его.
– Так я тоже хочу быть майором! Как фон Реддернауф!
– Да? – Волков чуть помедлил и продолжил: – Ну ладно.
– Что «ладно»? – Скарафаджо не поверил своим ушам. – Что «ладно»?
– Ну, будешь майором.
Роха раскрыл рот, а Волков пошел дальше, улыбаясь. Пусть Роха станет майором, полковником, да хоть генералом. Денег, конечно, придется платить ему больше, но сейчас Волков мог уже спокойно позволить себе траты. Он чувствовал себя вполне уверенно. Еще бы, когда у тебя два сундука золота, любой почувствует себя хорошо. Тем более что Роха, при всей своей наглости и бесцеремонности, своею преданностью заслужил лишний десяток монет.
– Стой! – заорал новоиспеченный майор и устремился за кавалером на своей деревяшке. – То есть обождите, господин генерал.
– Ну что еще, давай быстрее, а то я есть хочу. – Волков все же остановился.
– Я что тебя искал… Я же по другому поводу тебя искал.
– Ну…
– Офицеров у меня не хватает, вот что. Те, что приходят, совсем не знают, как стрелять линиями, как строиться в бою, мушкеты видят в первый раз.
– И что же делать?
– Хотел я у тебя забрать своего сержанта, что дал тебе в гвардию.
– Вермера хочешь обратно? – Волкову было жаль отдавать его: сержант оказался смышленым и серьезным.
– Да, поставлю его ротмистром на третью сотню. Он человек твердый. – Роха сжал и показал кулак. – Как раз подтянет новых солдат до нашего уровня.
Жалко было отдавать такого человека, но для дела так было лучше.
– Ладно, забирай. А Вилли куда деть думаешь?
– Вилли на вторую сотню поставлю, соберу туда лучших аркебузиров, а сам с ротмистром Ляймфусом, которого здесь, в Ланне, только что наняли, буду командовать мушкетерами.
Генерал не знал, что это за новый ротмистр, может, он сам поступил бы по-другому, но оспаривать решение командира стрелков посчитал неумным, поэтому согласился:
– Пусть так и будет.
Глава 39
Генерал перекинулся парой слов с полковниками Брюнхвальдом и Эберстом, убедился, что все в порядке. Уже хотел ехать в город спать, ведь всю ночь спал мало, а в прошедшую и вовсе не смыкал глаз, но тут появился капитан Пруфф – и сразу к нему.
– Господин генерал, доброго здравия, доброго здравия. Как хорошо, что вас застал, думал уже, не