– Я привёл его к вам, экселенц, – сказал Феллер, коротко кланяясь, отступил в сторону, сделал жест рукой. – Вы дали задание, я выполнил. Он ваш.
Фурсенюк посмотрел на Романа.
На мгновение чары, скрывающие истинный облик потомка рептилоидов, растаяли, и Роман впервые в жизни увидел–почувствовал человекоподобную рептилию, умело претворявшуюся человеком.
– Волков, – сказал Кочевник с забавным акцентом, обрушивая на голову Романа ещё один сканирующий, пронизывающий насквозь «луч» ментального локатора.
Роман, готовый к этому, сжался в рисовое зёрнышко, нырнул на дно сознания, надеясь, что «интраскоп» рептилоида не найдёт хранилища его главных мыслей.
– Как вам удалось его спеленать? – спросил Фурсенюк, продолжая держать Романа в фокусе своей мыслеволи. – Он как будто фрустирован, но продолжает что–то прятать. Вы уверены, что это не ловушка? Зачем вы привели его ко мне?
– Он ваш, – повторил Феллер заготовленную фразу тусклым голосом. – Разрешите удалиться.
Фурсенюк бросил на него короткий оценивающий взгляд, качнул головой.
– Ах, вот оно что! Вы у них на крючке! Забавно, я не сразу сообразил. Посмотрите–ка на меня, господин экзор!
Роман поднял голову.
Глаза министра стали совсем чёрными. Мало того, зрачки глаз меняли форму и превращались в крестики. Кочевник разгадал замысел стратегов «Триэн» и готов был обрушить на исполнителя главной роли и всех присутствующих мощнейший ментальный удар.
Включились механизмы п р о с в е т л е н и я, запустили процесс энергетической настройки, резко расширили диапазон восприятия излучений и полей. Время снова послушно замедлило течение.
И всё–таки Фурсенюк начал первым.
– Метакса! – прозвучал его шипящий «змеиный» голос.
В холл выбежали несколько человек, охранники и какие–то люди в монашеских рясах.
– «Сотый»! – мгновенно отреагировала на это Анна, в руке которой вдруг появился пистолет.
Роман набросил на сознание министра чёрную вуаль «засоса», однако ничего не добился. Вуаль разлетелась клочьями дыма, словно разорванная порывом ураганного ветра. А потом Фурсенюк ответил, и сознание Романа вылетело струйкой из головы, окунувшись в пустоту и тишину. Лишь где–то в глубине костей черепа и в позвонках застряла слабенькая мысль: держись, висв, перестройся, ты сможешь отбиться…
Возможно, это была и не мысль, а протянутая ниточка телепатической связи, но именно она и вернула его из небытия.
К тому же ему помогли.
– Фас! – крикнул кто–то. Один из телохранителей Феллера.
И случилось чудо. Блэкзор выхватил откуда–то пистолет с глушителем и… начал стрелять в охранников здания и монахов, каждым выстрелом повергая на пол одного за другим.
«Телохранители» Феллера тоже вступили в бой, они были безоружны, и только высокая выучка триэновского спецназа помогла им остаться в живых. Потому что монахи были вооружены посерьёзней – пистолетами–пулемётами «ПП–2000», давно заменившими штатные «калашниковы» у милиции.
Феллер успел выстрелить четырежды, повернул ствол пистолета к боссу.
Фурсенюк оскалился, отвлекаясь на это движение. Его раппорт затронул болевые центры в мозгу магистра, и Феллер закричал.
Роман никогда прежде не слышал, чтобы человек кричал так д и к о! Оторопь взяла даже охранников особняка.
Шея тонкая, а кричит толстым голосом, всплыли в памяти слова бабушки.
Роман очнулся. Тёмные раппорты были Кочевнику не страшны, он не отбивал их, он питался ими! И тогда Роман собрал протянутые к нему паутинки света в один «букет» (это были энергопотоки Ылтыына, Олега Харитоновича, других людей, сотрудников «Триэн») и в с п ы х н у л, превращаясь в «солнечный протуберанец»!
Этот протуберанец превратился в копьё ментального света и вонзился в голову министра.
– Стоять! – крикнул Роман.
Ылтыын потом с усмешкой уверял, что он добавил ещё одно слово, созвучное со словом «стоять», но Роман этого не помнил.
Фурсенюк отшатнулся, застыл, получив приказ, защититься от которого у него не хватило сил, и… начал быстро трансформироваться, превращаться в рептилоида, каким он и был от рождения. Да, его предками были рептометисы из Южной Африки, которых сами аборигены называли читаури – «детьми Змеи», однако человека в нём было меньше, чем рептилии.
Сдавленно выругался один из «телохранителей» Феллера, точнее – оперативник Ё–группы. Ахнула Анна.
– Стоять! – повторил Роман прыгающими губами. – Ждать приказа!
Глаза Кочевника потускнели, стали узкими, длинными, щелевидными. Подбородок заострился, губы раздвинулись и тоже стали узкими, лицо приобрело землистый цвет. Он был очень похож на человека, если бы не пропорции головы и туловища. И всё–таки это был н е ч е л о в е к!
– Быстро программистов! – опомнилась Анна.
Роман подошёл к лежащему на полу холла Арчибальду, свернувшемуся калачиком.
Американский блэкзор был мёртв, пропустив убивающий раппорт босса, которому служил верой и правдой.
В холл ворвалась группа бойцов Ё–спецназа, экипированная не хуже спецназа ФСБ, быстро повязала уцелевших «монахов» и охранников усадьбы.
С ними появился Ылтыын, потом Олег Харитонович и небольшого роста молодой человек с большими, прозрачными, лучащимися умом и жадным интересом глазами. Он сразу подошёл к Кочевнику, взятому на прицел спецназовцами.
– Кто это? – кивнул на него слегка осоловевший Роман.
– Первый психоведич, – проворчал Малахов. – Кодирование Поводыря – его епархия. Хорошо сработал, Роман Евлампиевич. Честно говоря, не верил, что нам удастся справиться с этим монстром.
– Ничего, выйдем ещё на их главного, – пообещал Ылтыын.
– Надо забрать у него В–портал, – вспомнил Роман.
Олег Харитонович отрицательно мотнул головой.
– Заберём – он догадается, что закодирован. С порталом разберёмся позже. А пока уходим отсюда, мы здесь лишние.
Выходя, Роман бросил взгляд на поверженного Феллера, на застывшего в столбняке Поводыря. Жалости к ним он не испытывал. Наоборот, изнутри сквозь удивление и недоверие к свершённому поднялась решимость начать войну с неземными гадами и нелюдями до тех пор, пока окончательно не придёт избавление от тотального дьявольского контроля.
– Пастухи, мать их! – скорчил полупрезрительную мину Ылтыын, также оглядываясь на холл. – Вряд ли они допускали мысль, что овцы способны восстать против их владычества.
– Мы не овцы! – уверенно сказал Олег Харитонович.
МЫ ИЛИ ОНИ
1
На церемонии бракосочетания Шехерезада была так очаровательна, что вызвала оживление даже у много чего повидавших работников ЗАГСа.
Афанасий, с трудом добившийся разрешения у начальства использовать «административный ресурс» (очередь в ЗАГС была огромной), был счастлив. Это ощущение лёгкости, радости и нетерпения так и осталось с ним, сопровождая переживание у з н а в а н и я женщины, которого прежде он не испытывал.
По–видимому, то же самое чувствовала и Шехерезада, сама удивлённая случившимся, потому что каждый раз она встречала мужа словно после долгой разлуки, и не могла им насытиться.
Так продолжалось несколько дней.
Афанасий, получавший подзарядку, о какой только можно было мечтать, летал по кабинетам и лабораториям Центра как на крыльях, успевая сделать множество дел, до которых раньше просто не доходили руки. Это заметил даже Войнович, с кем он встречался теперь не только как сотрудник ФСБ, но ещё и как оперативник «Триэн».
– Ты светишься как лампа накаливания, – заметил как–то генерал. – Неужели повезло с женой?
– Ещё как! – расплылся в довольной улыбке полковник.
– В таком случае поздравляю. Хотя пользы для дела от удовлетворённого жизнью человека лучше не ждать. Или ты над этим не задумывался?
– Всё ещё впереди.
– Окромя того, что сзади. Завидую, если честно. Лишь бы не заскучал спустя пару месяцев.
– Умному никогда не скучно, пока он способен на глупости, – пошутил Афанасий.
– А вот об этом забудь! Дураков мы не держим.
– Есть, товарищ генерал!
Дома он с Шехерезадой посмеялся над своими же словами, хотя жена при этом заметила:
– Вообще–то он прав. Вопрос только в том, как долго продлится наша с тобой глупость.
– Надеюсь, до конца жизни.
– Уверен?
– А ты думаешь, я и в самом деле дурак?
– Это… меняет дело, – прошептала она после долгого поцелуя.
Шестнадцатого августа Вьюгина вызвал к себе начальник Управления. В кабинете он был один, кивнул на стул.
– Ты бывал когда–нибудь на Байкале, полковник?
– Не приходилось, – озадаченно ответил Афанасий.
– Придётся слетать.
– Порыбачить? – рискнул он пошутить.