Читать интересную книгу Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

— Прекратите! — крикнул ей Хартманн. — Вы теперь понимаете, что я ни при чем. Почему не скажете об этом прямо?

Лунд и Майер зашагали еще быстрее.

— Нам сейчас не до этого, — сказал Майер.

Скоугор не смогла сдержаться и взорвалась:

— Из-за вашего проклятого следствия Троэльс рискует выборами, карьерой!

Майер остановился наконец и уставился на них в холодном гневе:

— Вы лгали нам, Хартманн. А вы… — Он направил палец в лицо Скоугор. — Вы обеспечили ему ложное алиби. Не надо делать вид, будто мы вам чем-то обязаны.

— Меня больше не подозревают? — добивался своего Хартманн. — Вы теперь им занимаетесь, не мной? Это все, что мне нужно знать.

Лунд уже была впереди, но Майер задержался еще на секунду:

— Знаете что? Я понял, чем парни вроде вас тут занимаются. Вы говорите, говорите, говорите. И никогда не слушаете.

Потом он развернулся и припустил вслед за Лунд. Оба полицейских быстро удалялись в направлении кабинета Бремера.

— Я это запомню! — крикнул Хартманн им вслед.

Поуль Бремер был спокоен и самоуверен, но пребывал в недоумении.

— Вы виделись с Олавом Кристенсеном незадолго до его смерти? — спросила Лунд.

— Я никогда не был знаком с этим молодым человеком, насколько мне известно. Я просто шел по парковке, когда он вдруг выпрыгнул из-за угла и набросился на меня с какими-то требованиями.

Майер, положив ноги на изящный кофейный столик, вел запись беседы.

— Вы утверждаете, что встреча была незапланированной.

Бремер направил на нее стальной взгляд серых глаз:

— Я мэр Копенгагена. Я не провожу встречи на парковке. Как уже говорилось, с этим человеком я никогда раньше не имел никаких дел.

— Что он вам сказал? — спросил Майер.

— Нес какую-то чушь. Сказал, что помогал мне.

— В чем помогал?

— Я так и не понял. Он еще говорил про ключи от квартиры.

— Какой квартиры?

— Не представляю. Я тогда пришел к выводу, что он путает меня с кем-то.

— Вы — мэр Копенгагена, — сказала Лунд.

— Я не был знаком с этим человеком. И не понял, что он там кричал. Филлип…

В комнату вошел высокий бородатый мужчина в строгом костюме и галстуке.

— Это мой личный секретарь Филлип Брессау, — сказал Бремер. — Поскольку вы придаете нашей беседе большое значение, я счел, что ему следует поприсутствовать. А вообще, я не совсем понимаю. — Бремер потряс головой. — Почему столько вопросов из-за несчастного случая?

— Это не было несчастным случаем, — сказал Брессау. — Если я правильно понял, вы расследуете убийство Нанны?

— Правда? То есть его убили?

— Мы разбираемся, — сказала Лунд.

— Проклятье. Такая уклончивость недопустима. Что здесь происходит?

— Когда Кристенсен говорил с вами, он называл какие-либо имена?

— Нет! Он понял, что ошибся. И тогда ушел.

Лунд подождала, давая собеседнику возможность добавить что-нибудь. Бремер молчал.

— Каждый месяц, — наконец заговорила она, — ему платили пять тысяч крон сверх зарплаты.

Бремер, озадаченный, обернулся к Брессау.

— До сих пор мне никто не сумел пояснить, за что выплачивались эти суммы, — продолжала Лунд.

— Этот служащий работал в департаменте образования, — перебил ее Брессау. — Вам следует адресовать свои вопросы его главе.

— Кто-то убедил Кристенсена, что он оказывал услуги вам, Бремер, и услуги эти касались представительской квартиры либералов на Сторе-Конгенсгаде и девушки, которую впоследствии убили.

— Что?

Старый политик в пухлом кожаном кресле был потрясен.

— Это обвинение? — спросил Брессау.

Майер закрыл лицо руками и чертыхнулся.

— Мы лишь задаем вопросы, — сказала Лунд. — Я пытаюсь найти связь. Нам нужна ваша помощь…

Поуль Бремер о чем-то напряженно думал.

— Так он упоминал какие-либо имена? — вернулась к своему вопросу Лунд.

— Минутку. Вы сейчас говорите о нас или о Троэльсе Хартманне?

Майер запрокинул голову и громко застонал. Это произвело впечатление — и Бремер, и Брессау замолчали и посмотрели на него.

— Мы сейчас говорим об убийстве, — рявкнул полицейский. — Девятнадцатилетнюю девушку изнасиловали, бросили в багажник машины, а потом утопили заживо. — Он не сводил красных от недосыпания глаз с обитателей ратуши. — Мы пытаемся узнать, что с ней случилось, а вы, такие прекрасные и важные господа… — он взмахом руки обвел шикарно обставленный кабинет, — озабочены только тем, как спасти свои задницы.

— Помогите нам, — попросила Лунд.

Майер вытащил сигарету и закурил, не обращая внимания на яростные протесты Бремера. Он выпустил струю дыма под мозаичный позолоченный потолок.

— Делайте, что вам говорит Лунд, — сказал он. — А то здесь всю ночь просижу.

Поуль Бремер больше не выглядел похожим на свои предвыборные плакаты. Стало видно, что он стар, что кожа на лице вся в красных прожилках, а в глазах застыла бесконечная усталость.

— Скажите Брессау, что вам нужно, и он этим займется, — выговорил он. — Держите меня в курсе на постоянной основе, это приказ.

Они не шелохнулись.

— Этого недостаточно? — спросил он.

Майер снял ноги со стола, зажал сигарету губами, поднялся:

— Там видно будет.

Пернилле Бирк-Ларсен сидела в одиночестве на кухне и слушала по радио новости, прикрутив звук, чтобы не мешать детям, играющим в своей комнате.

— После телеобращения матери в деле об убийстве Нанны Бирк-Ларсен появилось сразу несколько новых свидетелей. Полиция тем временем произвела обыски в доме Троэльса Хартманна и в офисах либералов, а также допросила самого Хартманна.

Вошла Лотта, вернувшись из магазинчика на углу с пакетами готовой еды. Пернилле смотрела, как сестра открывает коробки. Ей не очень хотелось видеть Лотту после того, как она узнала о ее роли в жизни Нанны. Но после ухода Тайса она не осмелилась бы просить о помощи родителей, они всегда недолюбливали зятя, а выслушивать от них нотации в стиле «мы же тебе говорили» было выше ее сил.

— Завтра мы пойдем на кладбище, я договорилась с похоронным бюро, — шепотом сказала она сестре.

— Хорошо.

Лотта достала тарелки, ложки и вилки.

— Папа с мамой придут?

— Будем только мы.

— Мы?

— Ты и я. И мальчики.

— А как же Тайс?

Пернилле сжала губы.

— Я знаю, ты злишься на него. Но вам нужно поговорить. Нельзя же просто взять и все зачеркнуть.

Молчание.

— Ну да, ему не следовало убирать все из комнаты Нанны, не спросив тебя. Но…

— Тебя это не касается.

— Но он же не хотел тебя огорчать, наоборот! Он хотел помочь!

— Помочь?

— Вам нужно оставить прошлое и жить дальше. Разве ты сама не видишь? Если ты разрушишь то, что у вас еще осталось…

— Нанну кто-то убил! — яростно зашептала Пернилле. — Это не вчера случилось. Не месяц назад, не в прошлом году. — Она ткнула пальцем себе в голову. — Это происходит сейчас. Каждый день. Ты не…

Она не ощущала голода, не хотела даже смотреть на еду.

— Да, конечно, его должны найти, это важно, — сказала Лотта. — Но еще важнее вы с Тайсом и мальчики.

Пернилле чувствовала, как внутри нее вскипает гнев, и это чувство нравилось ей все больше. Она оценивающе посмотрела на свою сестру. Лотта по-прежнему оставалась красавицей. У нее никогда не было детей, не было этих бесконечных забот и тревог. Не было мужа, вообще не было никого, кто задержался бы надолго.

— Кто ты такая, чтобы учить меня? — спросила Пернилле. — С чего ты взяла, что имеешь право указывать мне, что делать?

Лотта заплакала, но это не имело никакого значения.

— Я твоя сестра…

— Нет ничего важнее. Ни я. Ни Тайс. Ни мальчики. Ни ты…

— Пернилле…

— Если бы ты сказала мне, что происходит с Нанной, может, я бы сумела остановить ее!

Лотта поникла у стола, молчаливая, плачущая, с опущенными глазами.

— Я больше не доверяю ни тебе, ни ему. После того, что вы сделали, как я могу верить вам?

Из спальни донеслись смешки. Может, хотя бы сегодня кровать Антона останется сухой, подумала Пернилле.

— Антон! Эмиль! Идите ужинать!

Ее призыв был встречен радостными воплями.

— Я не хочу, чтобы они видели твои слезы, Лотта, — сказала она. — Прекрати или уходи.

Лотта ушла в ванную, вымыла лицо. Подумала о кокаине в сумочке и за одну эту мысль испытала отвращение к себе. Потом она вернулась в кухню и без аппетита поела, слушая веселую болтовню детей и наблюдая за Пернилле, которая не отрывала глаз от экрана телевизора.

В восемь тридцать она спустилась в гараж. Там был Вагн Скербек, он в панике обзванивал всех подряд.

Он не мог найти Тайса. Не мог придумать, где еще его искать.

— Кому ты звонил?

— Всем, кому доверяю. Просил не болтать лишнего, нам не нужно, чтобы весь Вестербро об этом знал.