Читать интересную книгу "Правила выживания в Джакарте - Арина Цимеринг"

на него, мол, нам что, кто-то звонит? И Гема кивает: да, шеф, нам правда кто-то звонит. — Обрываю канал?

— Нет, подожди. — Юда стремительно перебирает в уме вероятности. Кому понадобилось с ними связаться? Ловушка? Или это верха? — Они могут нас отследить через него?

— Не думаю. Нет. Вряд ли. Если не будешь долго трепаться…

— Кинь наушники. — Иззат швыряет в него проводной гарнитурой, и Юда вставляет один в ухо, подносит ко рту микрофон и кивает Геме, мол, давай.

И наушник оживает. После пары секунд шипения раздается звук:

— Добрый день, — произносит низкий мужской голос. Юда молчит, ожидая улик, намеков, шумов — хоть чего-то, по чему можно понять, что происходит. В голове он перебирает голоса, пытаясь понять, где он его уже слышал. Ведь слышал? Гема рядом с ним неистово барабанит по клавиатуре. — Прошу прощения, что приходится связываться таким способом… Вы не оставили свой номер, когда навещали нас в прошлый раз.

— В прошлый раз?

— Вы были очень невежливы. Пришли без приглашения, испортили декор, навели беспорядок… забрали у нас кое-что.

Черт подери.

— Я понял, кто ты, — обрывает его Юда. Голос обрастает внешностью: смуглый азиат в гавайке, стоящий у стены с поднятыми руками.

— Какое совпадение! И я понял, кто вы, пак Лукман Перети. О, простите, кажется, я обознался. Вы ведь не Лукман Перети, верно?

Юда замолкает, чувствуя, что собеседник не нуждается в его ответе.

— Потому что я на самом деле хотел бы поговорить с Юдой Ваххабом, капитаном межведомственного оперативного отдела по борьбе с преступностью департамента национальной безопасности Индонезии.

Глава 13

В какой-то момент Салим устает бухтеть о том, что этот план — чушь собачья, и его бубнеж сменяется бубнежом Гунтера Перкасы, который рассказывает о том, что он «очень рад» и что он «самый счастливый мужчина на планете». Рид завистливо вздыхает. Вот закончится вся эта свистопляска со скрижалями, и Гунтеру Перкасе придется подвинуться или хотя бы подраться с Ридом за звание самого счастливого мужчины. А пока, конечно, пусть тешится, пока может… женится там, садится на свой частный самолет, улетает в свадебное путешествие… В какой-то момент Рид понимает, что знает о личной жизни Гунтера Перкасы больше, чем ему хотелось бы, и переключает радио на задорный трек.

В зеркале заднего вида блестит влажным от дождя капотом «Брабус», который ведет Боргес. После того, что СМИ обозначают как «инцидент с Хамайма-Тауэр», он решает сменить самую разыскиваемую машину в Джакарте на что-то менее примечательное. Во временное пользование ему выдают тачку из церковного гаража, а еще одну такую же тачку ведет напряженно курящая в окно Нирмана — и это как раз та, в которой не повезло ехать Риду.

— Во. — Рид упирает колени в бардачок, сползая вниз по сиденью и перелистывая страницу черно-белой газеты. — У Стрельцов нормальный гороскоп. Среди нас случайно нет Стрельцов?

Но почему-то никто не настроен на разговор. Совесть вас жрет, что ли?

Они договариваются о романтическом свидании с «Желтыми Тиграми». Для свидания они, несмотря на протесты Рида, выбирают один небезызвестный заводец. Видимо, кузня отечественного автопрома превращается в главную точку для грязных делишек всех криминальных элементов Джакарты, и обычно в фильмах в таких местах происходят масштабные столкновения с дорогостоящим сиджиаем.

Кстати о грязных делишках — именно ими они и собираются заняться. Нагло использовать «Тигров» в своих корыстных целях, возможно, перестрелять пару дураков по дороге, а тех, кто выживет, развести на двенадцать миллионов триста — именно на такую цену они сторговываются перед встречей.

— Так что? — тянет он. — У Стрельцов тут хорошие начинания, финансовый успех, все вот это вот. Нам бы не помешало.

Нирмана постукивает татуированным пальцем по рулю, Салим дышит — даже дышать у него получается мрачно и с осуждением, Андрей просовывает голову вперед:

— Я Лев, — говорит он и сует длинный нос в газету через Ридово плечо. — Что там для Львов?

— А сейчас посмотрим, — с готовностью начинает тот, но астрологические исследования выдают неутешительное «плохой день для бизнеса», «остерегайтесь делать решительные шаги» и что-то про восходящий Марс. Что такого в восходящем Марсе, Рид понятия не имеет, но на всякий случай говорит: — Давай высадим тебя, тут говно какое-то.

В общем, все то, что случается потом, наверняка из-за того, что у них нет Стрельцов.

Ну или потому что они встречаются на заводе, собиравшем «Тиморы».

Или потому что — когда вообще в последний раз в этом городе хоть что-то шло нормально.

Или… а впрочем, неважно.

Рид выкидывает газету в окно, та путается в высокой выжженной траве на обочине, завод смотрит на них пустыми цехами. Под задорный танцевальный трек они подъезжают к воротам. Где-то в этот момент Ариана Гранде поет: «Хоть нам и не стоит, малыш, мы так поступим». Салим бубнит себе под нос:

— У меня дурное предчувствие.

И это совпадение и вправду выглядит как плохой знак.

И мрачное выражение, с которым Салим смотрит в окно, — это единственная причина, по которой Рид не оборачивается со словами: «А когда его у тебя не было?» Он спец по человеческим настроениям, и сейчас Салима ковырять не стоит. Дурное так дурное. Имеешь полное право.

С тех пор как они братались здесь с американцами, завод измениться не успевает. Бесконечный кирпичный забор, вдоль которого они доезжают до нужного им корпуса, изрисован граффити. Среди этих граффити мат, абстракции и оскорбительная карикатура на Юсуфа Перкасу — губернатора Джакарты и отца того самого счастливого Гунтера. В разбитом окне на втором этаже прыгает ворона. В остальном пусто. Рид вертит головой: ни малейшего следа «Тигров». Видимо, они приезжают первыми.

«Желтые Тигры» — мелкая банда с запада острова, Рид помнит в лицо только парочку головорезов оттуда, не больше. По именам — еще меньше. Деньги у них водились, но чаще работали на более крупных дельцов, в том числе пару раз на Церковь.

Бедняги: второй раз собираются остаться с носом. Риду почти совестно.

— И все-таки хорошее местечко для массовой перестрелки, — мечтательно тянет Рид.

Нирмана невесело хмыкает:

— Это в гороскопе написано?

— Не