VII хоть на минуту задумался, он бы понял, что по сравнению с наплывом турок Руссель представлял минимальную опасность; вместо этого Михаил обратился к сельджукам за помощью, предложив в обмен официально уступить им и так уже оккупированные территории, чем безмерно усилил турецкое влияние. И даже тогда Русселю удалось ускользнуть; его нашли и взяли в плен лишь после того, как отправили за ним войско под командованием самого способного из молодых византийских полководцев, Алексея Комнина.
Однако Алексей не мог находиться всюду одновременно, а опытных военачальников было мало; поэтому год или два спустя, когда империя столкнулась с двумя новыми, гораздо более серьезными мятежами, Русселя внезапно отпустили из плена, и он обнаружил, что вместе с Алексеем воюет против двух новых претендентов на трон. Первым был Никифор Вриенний, который преданно сражался при Манцикерте, не желал дальше мириться с некомпетентностью Михаила Парапинака и его правительства и поднял мятеж в 1077 году; он пошел на Адрианополь, где его провозгласили василевсом. Неделю спустя он и его войско уже стояли у стен столицы. Мятеж Вриенния вполне мог стать успешным, если бы не второе восстание, почти одновременно начавшееся на Востоке. Его вождем стал стратиг фемы Анатолик Никифор Вотаниат. Как и Вриенний, он восстал против императора из высоких побуждений.
Вриенний первым появился на поле сражения, однако Вотаниат имел более благородное происхождение, поскольку родился в семье, относившейся к старой военной аристократии. Кроме того, он был сильнее, так как сумел подкупить сельджуков, нанятых Михаилом, чтобы ему противостоять. Ни тот ни другой не совершали прямого нападения на Константинополь, прекрасно зная от тайных осведомителей в столице, что недовольство народа растущими ценами скоро обострит ситуацию; так и случилось в марте 1078 года. Во всех уголках города начались беспорядки; многие правительственные здания сожгли дотла. Михаил, которому посчастливилось уйти живым, отрекся от престола и удалился в Студийский монастырь, а 24 марта Никифор Вотаниат триумфально вошел в Константинополь. Его соперника Вриенния схватили и ослепили.
Это было зловещее начало царствования. Вотаниат был толковым военачальником, но ничего не смыслил в политике; кроме того, ему было уже хорошо за семьдесят, и в попытке добиться трона он растратил большую часть своих сил. Не сумев справиться с кризисом, он мог лишь присутствовать при дальнейшем распаде империи. Старая партия государственной бюрократии развалилась, а с ней и власть сената; византийцам оставалось только молиться, чтобы хоть один из борющихся за власть военачальников оказался способен положить конец хаосу.
Три года спустя эта молитва была услышана. Вотаниат, в свою очередь, отрекся от престола в пользу молодого полководца-аристократа, который взошел на трон на Пасху 1081 года и правил следующие тридцать семь лет, подарив империи порядок, в котором она так отчаянно нуждалась, и управляя ею твердой и уверенной рукой. Этим человеком был Алексей Комнин, племянник Исаака I. Даже ему не удалось исправить последствия битвы при Манцикерте, но он сумел восстановить доброе имя Византии среди других государств.
III
Закат и падение
19
Алексей Комнин
(1081–1118)
В Пасхальное воскресенье 4 апреля 1081 года в храме Святой Софии в Константинополе двадцатичетырехлетний Алексей Комнин взошел на трон печальной и разрушенной империи. Впервые он видел бой против сельджуков в возрасте четырнадцати лет; с тех пор он не проиграл ни одного сражения. Алексей был превосходным полководцем и пользовался любовью и доверием солдат. Он происходил из императорской семьи, так как его дядя Исаак Комнин занимал трон двадцатью годами ранее; кроме того, его женитьба на пятнадцатилетней Ирине Дукине обеспечила ему поддержку самой влиятельной семьи в империи, а также священства и большей части аристократии.
Однако именно по этим причинам при дворе у Алексея были враги, но здесь он нашел бесценного сторонника в лице самой императрицы. Мария Аланская[73], прекрасная вдова Михаила VII, на которой после восшествия на престол женился Никифор Вотаниат, не любила второго мужа, который годился ей в деды. В первую очередь она была предана семье Дука. Возможно, она даже влюбилась в Алексея; нам известно лишь, что в 1080 году она его усыновила. Вотаниат, к тому времени явно одряхлевший, не возражал. В конце года он даже одобрил назначение Алексея командующим новой кампанией против турок, дав ему шанс проявить себя. Алексей знал, что старого слабого императора нужно устранить; проблема заключалась лишь в том, чтобы собрать необходимые силы. Теперь ее решили. Встречу командующего с новой армией организовали быстро, и ранним воскресным утром 14 февраля 1081 года он и его брат Исаак отправились в императорские конюшни. Там они выбрали лошадей, остальным подрезали поджилки и галопом поскакали в монастырь Святых Космы и Дамиана, где заручились помощью матери Ирины, Марии Траяны Дукини, и ее влиятельного зятя Георгия Палеолога. После этого они поспешили в назначенное место и послали просьбу о поддержке деду Ирины, кесарю Иоанну Дуке, который удалился на покой и жил в своем поместье, находившемся в нескольких милях от города. Он спал, когда к нему прибыл посланец; его разбудил маленький внук. Вначале он отказался поверить полученным вестям и надрал мальчику уши, но потом сел на коня и поскакал в лагерь.
Еще через два-три дня Алексей отдал приказ выступать. Похоже, до этого времени никто не предлагал ему занять трон; лишь когда войско остановилось на ночлег, с солдатами посоветовались, да и то в виде выбора: кого они предпочтут видеть василевсом – Алексея или Исаака? Исаак сам был рад уступить брату, и влияние семейства Дука пересилило. Алексея провозгласили императором и официально обули в пурпурные сапоги, на которых были вышиты двуглавые орлы Византии; можно предположить, что эти сапоги он прихватил с собой из дворца.
Он все еще не был уверен, что предпринять дальше. О том, чтобы взять столицу силой, не могло быть и речи, однако осторожная разведка показала, что, несмотря на готовность некоторых полков вроде Варяжской стражи до последнего сражаться за действующего императора, другие подразделения, включая охранявших Адрианопольские ворота германцев, можно подкупить. Георгий Палеолог тайно связался с их командующим, и дело быстро уладили. Вечером, с наступлением темноты, Георгий и несколько его сообщников приставили лестницы к стене охранявшейся германцами башни и проникли в бастион, после чего Алексей собрал всех своих людей у подножия башни. На рассвете Палеолог подал сигнал, ворота открыли изнутри, и войско Алексея хлынуло в Константинополь.
Горожане почти не питали уважения к старому императору, и большинство из них были бы рады увидеть, как его сменит популярный молодой военачальник. Чего они никак не ожидали, так это обращения с ними как с побежденным врагом; однако число варваров в армии