Пока Реджин умывалась, Наталья запрыгнула на сточную трубу.
— Кстати, об откровениях прошлой ночи! Мне кажется, что из-за этих Чейз-не-приказывал-проводить-мою-вивисекциютвои планы мести оказались под угрозой срыва.
— Из-за этих откровений, он всего лишь останется жив.
— Отлично, главное, что я свою месть свершила.
Вытирая лицо, Реджин задрала рубашку, затем осмотрела свои раны.
— Твоя кожа полностью зажила, — пробормотала явно впечатленная Наталья.
— Множество молний, созданных мною, прошлой ночью помогли. Буду как новенькая через несколько часов.
— Но ты больше не сияешь.
— Возможно сияние уже никогда и не вернется ко мне, — пожала плечами Реджин.
Однажды кожа матери Реджин потускнела. Навсегда. После того как Один и Фрейя спасли девушку от вампиров, убивших всех людей в селении, где мать Реджин прожила всю жизнь, к её коже так больше и не вернулось сияние. Зато на всю жизнь на ней остались шрамы от вампирских укусов.
«Я училась считать по этим проклятым шрамам, даже не понимая сколь сильную боль причиняю матери».
— Ах да, чуть не забыла, — Наталья спрыгнула на землю, и порылась во внутреннем кармане своего одеяния, — впервые у меня в кармане не мое белье, — она протянула Реджин лифчик. — Хотя, вероятно, не в последний раз.
Реджин выскользнула из рубашки, чтобы надеть его, мысленно поклявшись сжечь эту одежду, как только вернется домой.
Наталья пощипала свои щечки, затем состроила зеркалу пару гримасок.
— Ну и что теперь будешь делать с Чейзом? Не собираешься смягчиться по отношению к нему?
Вчера вечером Реджин почти сделала это, увидев его израненную кожу… его страдания от ломки. Деклан держался в стороне от всех, безмолвно слоняясь в темноте. Перенося страдания и боль в одиночестве...
Однако Валькирия вновь вспомнила все, что этот мужчина сделал ей.
— После его чертового списка преступлений? Исторически сложилось, что каждый раз, когда кто-нибудь похищает, травит или бьет меня, я не даю ему второго шанса. Исторически. Я собираюсь сесть в лодку, а затем оказаться чертовски далеко от Чейза и как можно скорее.
Реджин отыщет Люсию и вернется к своей обычной жизни.
— Значит никаких развлечений?
— Даже и не подумаю, — проговорила Валькирия, игнорируя недоверчивое фырканье Натальи. — Кстати, о развлечениях. Значит, ты с Брандром? Тэд сломлен…
— Мальчишке семнадцать. Переживет. Так или иначе, мы с Брандром просто снимали зуд. Ничего особенного.
— Ммм...
— Здесь нечему удивляться, если честно. Я боялась отравить его, даже скованная торком, а он волновался о том, чтобы не причинить мне вред. На самом деле, один из нас должен был получать неземное удовольствие, а другой стараться сделать акт незабываемым, однако мы оба только и делали, что старались. Хочешь услышать кое-что действительно сумасшедшее?
Фея наклонилась ближе к Валькирии, шепча:
— Я никак не могу прекратить пялиться на Лотэра. Увидела его без рубашки, когда вампир умывался. О, Боги, Валькирия, что это за тело… Оно реально способно свести с ума. Его торс и лицо безупречны, словно вылеплены талантливым скульптором. А его полуприкрытые веками глаза…
Не проронив ни слова, Реджин развернулась и направилась к двери.
— Что? — воскликнула Наталья, следуя за Валькирией. – Назови хоть что-то, что в нем не идеально.
— Возможно острые, как бритвы, клыки вампира? – бросила Реджин через плечо. — Или тот факт, что его «великолепный торс» заправляет топливом жидкая диета? А те полуприкрытые глаза, о которых ты так восторженно говоришь? Они ведь цвета крови.
— Детали, это все детали, — пробормотала Наталья.
На выходе из уборной девушки встретили Тэда, втроем они вышли из бункера, тут же оказавшись в объятиях проливного дождя и хлесткого ветра. Грозовые тучи не обещали ничего хорошего.
«Просто класс».
Как и все Валькирии, Реджин могла выдерживать экстремальные температуры, однако это совершенно не означало, что ей доставляло наслаждение путешествовать насквозь промокшей и замерзшей.
Разглядев горные очертания, Реджин и остальные направилась к ближайшей поляне. Ландшафт здесь был скалистым, на горизонте виднелись горные вершины, одна выше другой, их следовало назвать Горы-Закатили-Вечеринку или Вынеси–Себе–Мозг.
Остальные мужчины присоединились к ним на поляне.Чейз держал руки перед собой, его запястья были скованы. Брандр, эта вечно верная задница, был вынужден снова связать мужчину.
Магистр не приближался к ней, не предпринимал попыток заговорить, однако адресовал ей мрачный притягательный взгляд.
«Нет, ничего больше нет. Вообще. Даже меньше, чем ничего».
Деклан осознал с тревожным уколом страха, что кожа Реджин осталась такой же тусклой, как и прошлой ночью. Несомненно, ее рана полностью зажила — сейчас Валькирия двигалась без содроганий — однако, кожа девушки стала пепельного цвета. Что если Реджин никогда не восстановится полностью?
«Я выясню как вернуть сияние коже Реджин, даже если это будет последним что я сделаю в своей жизни».
Бросив на Чейза мимолетный взгляд, Реджин больше даже не смотрела в сторону мужчины. Не удивительно, принимая во внимание все зверства, совершенные Магистром над нею. И это все было еще до того, как он показал Валькирии свои шрамы.
Всю ночь Деклан задавался вопросом, на кой черт сделал это.
Реджин смотрела на открывшееся зрелище с явным отвращением.
Хотя под ногами путников стелился ковер из пихтовых игл, горные вершины были обнажены — не из-за снегопада, а из-за того, что пики были слишком круты для того, чтоб там росли деревья.
Чейз всегда наслаждался раскинувшимся горизонтом высоко в горах, но Реджин жила в теплом городе у рукава реки, в болотистом краю. Если Валькирия ненавидит это место уже сейчас, то чувство неприязни лишь усилится, когда они поднимутся выше. Дождь будет усиливаться, порывы ветра станут сильнее.
— Еще один день в раю. – Реджин откинула мокрую прядь волос с лица.
«Может ли женщина ненавидеть мужчину больше, чем она, должно быть, ненавидит меня?»
Внимание Реджин обратилось к Лотэру, все еще одержимому своими кошмарами. Если вампиры действительнопереживали на себе воспоминания всех своих жертв, почему Лотэр не был замучен во сне?
Деклан однажды думал, что своих прошлых мучений не пожелал бы и худшему врагу, но вспоминая укус Лотэра…