перекрыто, занято, схвачено, и нет возможности заявить о себе. Да еще вопрос, с какой темой? Художественно очертить советский образ жизни? Но мне хватало и радиовосхищений. А хотелось иного: обжигающей правды, запредельной откровенности, перейти за запретные флажки. Но тут полный стоп, как говорят в народе: «Да кто же тебе это дасть?..» Разумеется, нет. Отсюда и тоскливое сидение на бережку, смотрение на стремнину и мечтание о золотой рыбке. Так было в 70–80-х годах.
Но мне повезло. Я дожил, дошмыгал до перемен, до перестройки и гласности, до развала СССР, до отмены цензуры, до удивительных новаций и реформ во времена Горбачева и Ельцина. 90-е – мои золотые годы.
Я вышел из тени, достал из-за стола свою хронику имен и событий, календари, собранные и отпечатанные, лежавшие в ящиках стола, и – есть такой глагол – жахнул! «Наука и жизнь», «Вечерний клуб», «Огонек».
Газеты, журналы, книги, разные каналы радио и ТВ. Приобрел популярность и был внесен в увесистый том «Журналисты XX века: люди и судьбы» (2003). В разделе «Открытый финал» рядом с такими медийными лицами, как Артем Боровик, Алексей Венедиктов, Александр Кабаков, Владислав Листьев, Виктор Лошак, Елена Масюк, Николай Сванидзе и др.
Но, как говорят, не долго музыка играла. Наступил период агрессивного мракобесия, шоу-бизнес вытеснил культуру и литературу. И я снова попал в положение «вне игры». Не формат… (14–15 февраля 2019 г.)
31 декабря – завершается год. Оставим в старом году хандру и постараемся в новом быть энергичней, более хватким и более оптимистичным, возможно ли это?..
Пока живу, пока дышу,
Иного счастья не прошу,
Все уходящее, живое
Теперь ценнее стало вдвое… –
так писал Всеволод Рождественский (1895–1977).
2020 год – 87/88 лет
Нет, слишком стар, давным-давно не молод,
Цепами века недоперемолот.
Александр Межиров
2 января – не бросаю дневник (по детскому стишку: «потому, что он хороший…»), хотя давно пора прекратить рефлексировать на бумаге и изображать из себя Карамзина и Ключевского. Чувствую себя усталым и измотанным. И все же решил довести дневник до 2 сентября, до 88 с половиною лет, как бы споря с Феллини – не 8½, а 88½. Так, последний «Амаркорд», а дальше поживу без дневника. Такая вот задумка…
Ну, а 31 декабря 2019-го традиционно вдвоем с Ще. Чокнулись под бой курантов соком фирмы «Сантал» – «Лесные ягоды», а в серванте томилось 5 бутылок разнообразных напитков, от ликера «Бейлис» до французского «Шаврона». Не хочется. Эх, пригласить бы старую компанию молодых друзей: все бы выпили, осушили, и кто-то побежал бы за добавкой в магазин. Где эти годы? Как быстро все пролетело… Появившийся на экране президент изобразил теплоту. Но и впереди ничего хорошего не светит, как заключил профессор Валерий Соловей: «Это был последний спокойный год России» («Собеседник», 24 декабря 2019 г.).
Посидели, немного посмотрели на отвратную баско-киркоровщину и переключили на вечно интригующий фильм «В джазе только девушки». А что у нас? В прессе кто-то вспомнил, как Ленин, критикуя царскую власть, ссылался на Ключевского: «Государство пухло, народ дурел». И заголовочек в «МК»: «Живем хорошо, но плохо».
Утром первого дня прошли до к/т «Ленинград», давно не действующего и закрытого, символ последней «двадцаточки», как острят по поводу президентского срока. Спокойно, снежно, снег поскрипывает, 0 градусов, гуляют дети, лают собаки. И кажется, впереди никаких перемен, катастроф и потрясений…
Добавление: а они уже нас поджидали, притаясь впереди, и оглушили по голове… (12 июля 2020 г.)
4 января – журнальных рубрик нет, новые книги в мерцающем тумане, остается быт, хозяйские проблемки и сидение с Ще на диване с тягучими разговорами-воспоминаниями: я на пороге 88-летия, а Ще в августе – 80. В эту жуть трудно и страшно поверить. И чтобы не ужасаться, достал пишущую машинку и что-то начал печатать. Машинка барахлит, я чертыхаюсь. И тем не менее жизнь продолжается. А у кого-то оборвалась. В конце декабря умерла Галина Волчек. Чувствовала уход и искала себе замену. Непонятно к кому обращаясь, Галина Борисовна рубанула: «Если вы думаете, что я мечтаю так спокойно доживать, сразу говорю – не будет этого. Спокойно доживать не сумею, не умею, не хочу…»
Сильная женщина! Я вспоминаю, как брал у нее интервью аж в 3 захода в театре «Современник», и она отказалась подписать мной написанный текст, и мы еще поспорили с ней. Это было летом 1980 года.
Из новогодних звонков выделю Ларису Ровнянскую и Аталию Беленькую: читают мои книги об эмиграции и благодарят. А газеты в праздничные дни не выходят (а почему работают транспорт и магазины?), и довольствуюсь радио, а точнее, слушаю исключительно «Эхо Москвы». Борис Гребенщиков откликнулся на действительность (осажденная крепость, кругом враги!) очередной песней протеста: «Каждому для охраны – солдата в постель…» Неужели гайки будут винтить дальше, пока резьбу не сорвет? В показанном фильме «Побег» с Ришаром вмонтировали события студенческих беспорядков в Париже в мае 1968-го, – и это не пластиковый стаканчик, а настоящие схватки с полицией… Кстати, о Ришаре, престарелый Пьер в последние годы жил на барже у гранитного парапета Сены, под плеск воды. Каждый делает свой выбор… Позвонил Феликсу Медведеву: жалуется на память, говорит, что это плата за бурную жизнь. Занимается разбором архивов. А мой трехтомник об эмиграции в глаза не видел, но обещал обязательно посмотреть. А кто смотрел из критиков и литературоведов? Без рекламной раскрутки любой книге кирдык. Без рекламы и наводки – никак. А если бы нечто подобное вышло в 70–90-х годах, то весь трехтомник ушел бы в улет. Вот что меня печалит…
15 января – удивительно теплая зима, температура плюс, снега кот наплакал, злой ветер. И сразу легкая печаль: так и не была издана книга «Погода и слово», а я так старался, подбирал все, что связано с погодой, но не повезло: министра Бедрицкого куда-то перевели на новую работу, мой поклонник и спонсор Вайсман, увы, покинул белый свет. И остались только номера журнала «Наука и религия» за 2013 год с публикациями по месяцам. Достал журнальные вырезки и тихо взгрустнул: нереализованная идея. И приведу только строки Осипа Мандельштама:
Куда мне деться в этом январе?
Открытый город сумасбродно цепок.
От замкнутых я, что ли, пьян дверей?
И хочется мычать от всех замков и скрепок…