И тут он подумал, что нашел то, чего она никак не может простить себе. Шестилетний ребенок, она спрятала его в подвале, пытаясь спасти ему жизнь. Она прятала его в погребе, слыша, как погибают наверху ее родители. Оставив его там, она отправилась за помощью, но не выбралась даже за пределы своего двора. Ее похитили и увезли, а затем обманули, заставив думать, что он тоже погиб.
Она так и не вернулась за ним, и никогда не возвращалась туда, чтобы выяснить правду. Сначала это не имело значения, потому что ребенком она была в неволе у Моргавра и верила его объяснениям. Повзрослев, она понемногу начала сомневаться. Именно поэтому она была так заинтересована историей Бека, когда они впервые встретились в лесу той ночью, после сражения в развалинах. Поэтому она не убила его, когда именно этого и следовало ожидать от ведьмы Ильзе. Его слова, его внешность и его магия не давали ей покоя. Ее взволновала эта возможность: он мог оказаться именно тем, кем представлялся, а все связанное с ним, все, во что она верила, было неправдой.
Это означало, что она бросила его умирать, когда ей следовало вернуться и спасти его.
Ему бы и в голову не пришло винить ее за это, но себе она не находила прощения. Она подвела родителей и бросила его. Она отказалась от своей жизни за пригоршню лживых историй и глупую жажду мести.
Он был настолько поражен мыслью о том, что все может оказаться так просто, что сразу не мог поверить в то, что это возможно. Но она мыслила совершенно не так, как он, и не так, как остальные. Она прошла через очищающую магию меча Шаннары, чтобы возродиться в этом мире, усмиренная пламенем, которое он с трудом мог себе представить, обожженная истинами, столь многочисленными и безжалостными, что они уничтожили бы более слабую личность. Она выжила в силу своей натуры, но поэтому же и получила большие повреждения.
Что же ему делать?
Бек боялся ошибки, но не имел представления, в каком еще направлении продолжать поиски. Он должен был попытаться применить свое новое понимание, чтобы преодолеть ее защиту. Он должен был выяснить, прав ли он.
Выбор были невелик. Бек мог призвать магию песни желаний либо поговорить с сестрой обычным голосом. Он выбрал последнее. Придвинувшись ближе к ней, он приблизил лицо к ее лицу, положив руки на тонкие плечи, закрытые густыми темными волосами.
— Послушай меня, — прошептал он. — Грайан, слушай, что я скажу тебе. Ты можешь слышать меня. Ты можешь слышать каждое слово. Я люблю тебя, Грайан. Я никогда не переставал любить тебя, никогда, даже когда я узнал, кем ты была. Это не твоя вина, то, что с тобой сделали. Теперь ты можешь вернуться домой. Ты можешь вернуться домой, ко мне. Вот где твой дом — со мной. Я твой брат, Бек. — Он подождал немного, отыскивая ее пустой взгляд. — Ты спрятала меня от Моргавра и его мвеллретов, Грайан, даже не зная, кто это. Ты спасла мне жизнь. Я знаю, что ты хотела вернуться за мной, что ты хотела привести помощь для меня и наших родителей. Но ты не смогла сделать этого. У тебя не было возможности вернуться. Не хватало времени, даже если бы Моргавр не обманул тебя. Но пусть даже ты не смогла вернуться, ты все равно спасла меня. Просто спрятав меня так, что Трулз Рок смог найти меня и отнести к Страннику. Ты спасла меня. Я жив благодаря тебе. — Он умолк. Он действительно почувствовал, что она дрожит, или ему кажется? — Грайан, я прощаю тебя за то, что ты оставила меня, за то, что не вернулась, за то, что не узнала, что я все еще был жив. Я прощаю тебя за все это, за все, что ты могла сделать и не сделала. Ты также должна простить себя. Ты должна перестать прятаться от того, что произошло столько лет назад. Это не та правда, от которой нужно прятаться. Это та правда, с которой надо примириться. Мне нужно, чтобы ты вернулась ко мне, а не уходила все дальше. Прячась от меня, ты вновь покидаешь меня. Не делай этого, Грайан. Не уходи опять. Вернись ко мне, как ты обещала.
Она неожиданно задрожала, но ее взгляд оставался неподвижным, а глаза — пустыми, как лесные озера ночью. Он продолжал держать ее, ожидая от нее чего–то еще. «Продолжай говорить,— сказал он себе. — Так можно добраться до нее».
Вместо этого он начал петь, призывая магию песни желаний, почти не осознавая, что делает, напевая теперь слова, которые он только что высказал. Это был импульсивный поступок, инстинктивный ответ на его потребность связаться с ней. Он был так близко к этому, на грани прорыва. Бек чувствовал, как раковина, в которую была заключена его сестра, начала трескаться. Грайан была там, внутри, отчаянно нуждаясь в нем.
Поэтому он обратился к тому языку, который оба они понимали лучше всего, языку, свойственному только им. Музыка струилась из него, вдохновленная его магией, нежная, тихая и полная желания. Он отдал себя так, как того требовала музыка, погрузившись в ее ритм, в ее течение, в ее превосходство над всем, что было здесь и сейчас. Он ушел оттуда, где находился, и взял Грайан с собой, назад во времени, к той жизни, которую едва помнил, а она забыла; назад, в тот мир, который оба они утратили. Он пел о мире, который хотел бы видеть, говоря ей, что простил ее за то, что она покинула тот мир, за то, что оставила его, за то, что потеряла себя в лабиринте предательств и лжи, ненависти и преступлений, которым, казалось, не было искупления. Он пел об этом, и это был путь к исцелению. Грайан могла найти в словах и музыке тот бальзам, который помог бы ей принять всю суровость правды о ее жизни и понять, каким чудовищем она была и, тем не менее, что все было хорошо, ведь прощение дается каждому.
У него не было никакого представления о том, как долго он пел; Бек делал это, не думая о том, чего он пытается добиться. Он пел потому, что музыка давала ему избавление от его собственных запутанных, трудных для понимания чувств. И тем не менее воздействие было ощутимым. Бек сознавал, что легкий трепет Грайан переходит в дрожь, что голова меняет положение, а взгляд становится сосредоточенным, что в ее горле возникает звук, похожий на стон. Он ощущал, как стены, созданные ею, рушатся и ее мир изменяется.
Грайан сжала его в крепких объятиях, просто невероятных для столь хрупкой девушки. Она так сильно обхватила его, что он едва мог дышать, и тихо плакала в его плечо, приговаривая:
— Все в порядке, Бек, я здесь, для тебя, я здесь.
Тогда он перестал петь и тоже обнял ее. В воцарившейся тишине он закрыл глаза и вымолвил одно слово.
Останься.
ГЛАВА 29
Она пряталась в самом темном месте, которое смогла найти, но в окружавшей ее черноте жили существа, которые преследовали ее. Она не знала, что это было, но понимала, что не должна смотреть на них слишком пристально. Они были опасны, и если они поймают даже ее мимолетный взгляд, они набросятся на нее как волки. Поэтому она стояла совершенно спокойно и не глядела на них, надеясь, что они уйдут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});