болью. Год от года она все больше ела нутро, добираясь до самых костей. И пусть дух князя Северного царства оставался горяч, а разум цепок, но вот все остальное… Властимир с трудом устроился рядом с женой и притянул к себе.
Теперь в ней нет прежней мягкости бедер и груди, а лицо густо изрезано морщинами, но все равно Забава — самая прекрасная из женщин! И каждый раз сердце замирало, когда жена доверчиво прижималась ближе, склоняя головку на его плечо.
— Наш сын так же усерден, как ты, любимый, — вздохнула тихонечко. — Онежа этому не слишком рада…
Жена Ярополка была весьма пылкой девушкой. Третья дочь Рахимы, которая добилась своего и взяла часть Южных земель под крыло, Онежа требовала от мужа внимания, не желая понимать, что князь должен прежде всего заботиться о народе.
Часто из их покоев слышались крики, которые, впрочем, быстро утихали. Ярополк раз за разом доказывал, что его сил хватит успокоить жену. Но не кулаками, а иным образом. Может, этого Онежа и ждала?
Словно прочитав его мысли, Забавушка крепче приникла к плечу, погладила.
— Зато внучков много, — добавила с улыбкой.
— Лада щедра к нашим детям, любимая.
Род их множился с каждым годом все более.
Ярополк давно уж восседал в Сварг-граде. Старшая дочь, непокорная Богдана, правила Ладогорьем вместе с мужем-оборотнем. Властимир никак не мог привыкнуть, что часть его потомков способна прыгнуть на четыре лапы.
Да уж, ежели знал бы, что однажды спасённый волчонок — его будущий родич, то… все равно бы спас.
Подарок Сварога и Лады настоящее диво! В будущем сотня таких воинов способна будет лучше тысячи людей защитить границы.
Однако сейчас никто не рисковал к ним сунуться. Даже степные кочевники, однажды терзавшие деревни, увели своих лошадей в сторону.
Чуяли, должно быть, что земли Серверного царства крепки, как никогда. Но всего этого бы не было если бы ни одна удивительная женщина. С величайшей любовью Властимир прижался губами к выбеленной временем макушке.
А Забавушка вздрогнула.
— До сих пор иногда думаю, что это сон, — шепнула тихонечко. — Разве возможно такое счастье?
Властимир только улыбнулся.
Конечно!
Да, их тела одряхлели, но ведь жизнь продолжалась! В детях и внуках, в жителях Северного царства. Однако бывали и трудности. С приходом Лады многое поменялось, но до сей поры случались болезни или буйство природы. Однако люди справлялись. И с радостью смотрели вперёд, в новый день.
А шаловливый ветер забрался в ветви яблони и осыпал князя и его любимую дождем из белоснежных лепестков.
Хорошо было так, спокойно… И в который раз Властимир молча возблагодарил богов, что встретилась ему на пути светлокосая красавица, вернувшая к жизни не только Ладу, но и сердце господина Северного царства.
Бонус
Ирья
Пот застилал глаза, руки-ноги ломило, но Ирья упорно продолжала вскапывать землю. Этот сад будет не хуже, чем в ненавистном Сварг-граде. Пусть там благоухает волшебная яблоня, зато тут… тут будет великое множество цветов!
Ах, как любила маленькая Ирья слушать рассказы маменьки про поля и леса, устланные пестрым ковром. Как мечтала, что однажды сумеет сказку сделать былью. Радовалась, что жених не называет ее мечты пустыми, а пусть с улыбкой, но слушает рассказы о дивном разнотравье.
Ее Тюшенька и впрямь был бы хорошим мужем. Добрым, ласковым… Только Сварогу такие мужчины оказались не нужны. При жестоком набеге любимый лег в землю, а ее схватили да и продали на потеху воинам.
К горлу подкатила тошнота.
Много лет прошло, а вспоминать об этом так же горько.
Сколько слез было пролито, как часто она срывала голос от криков. А потом… потом, когда ее муки стали невыносимыми — сбежала к ядовитой Чуди. Думала в темных водах спасение найдет. Однако отыскала другое.
Глядя на себя, растрепанную, избитую и униженную, осознала, что нет — не может уйти, не отомстив обидчикам!
И сердце вдруг преисполнилось силой. Жажда отплатить старому князю, а потом и его сыну провела сквозь все испытания.
Через покровителей из знати, Ирья выбила себе место смотрительницы, чтобы исподволь, перебирать наложниц в надежде зажечь в сердце Властимира огонь чувства. Ведь смерть — это слишком легко. А вот страдать всю жизнь по утерянной возлюбленной — достойная пытка!
Ирья с силой вонзила лопатку в землю.
Хитрила, хитрила, а сама же на свой крючок и попалась.
Сначала злилась глупому простодушию деви, скрипела зубами на ее дурные просьбы: лютоволку свободы дать, ястреба сестрам послать… ну разве ж это дело?! А потом… потом пришла радость. Мягкий и все же непокорный норов Забавы привлек Властимира лучше любых самых богатых платьев.
Ирья тихо умирала от восторга, глядя как мягчеет каменное сердце господина Северного царства, а безразличный ко всему взгляд сменяется оживлением.
Но очень быстро ее радость сошла на нет, а вместо нее пришло… удивление.
Ни злато, ни внимание князя не могли запятнать душу новой наложницы. Забава все так же беспокоилась о простых людях, не гнушалась простой работы и готова была жилы рвать за чужое счастье.
Ну не дура ли?
На землю упала слеза, но тут же исчезла, впитавшись в жирные комья.
Ирья быстро смахнула влагу со щек и запрокинула голову, вглядываясь в пушистые облака, что бежали далеко в лазурной вышине.
Красиво так…
Но в ее сердце давно не осталось сил, чтобы любоваться изменениями природы. Вот увидела, что Забаву сдуло со скалы, так и сама умерла. Поэтому и ждала казни, как избавления.
Надеялась, что в горячности Властимир долго тянуть не станет. А вышло наоборот… Живая она до сих пор, даже почти здоровая. Только шрамы ещё видать. Как ни просила Забава, но Властимир все же высек бывшую смотрительницу плетью.
Ирья сама хотела.
Но десяток ударов — это совсем не то, чем можно заткнуть глодавшую изнутри совесть.
За спиной послышались мягкие шаги.
— Неужто весь сад за день посадить решила?
Ну конечно, Ждан. Это ведь его князь выбрал присматривать за разбойницей Ирьей.
— Надобно успеть к осени, — ответила, вновь берясь за лопатку. — Чтобы с первым теплом раскинулся здесь цветной ковер…
— Вот как! Стало быть, мое подношение ко двору.
И перед носом очутилась плетёная корзинка. Ирья даже удивилась немного — откуда тут заморский огнецвет? Неужто купцы заезжали?
— Забава прислала с обозом. А еще весточку тебе.
В грудях мучительно сжалось.
— Это лишнее. Осерчает князь.
Но Ждан лишь хмыкнул и, покряхтывая, уселся рядом прямо на траву.
— Властимир-то? Не-е-ет… Наш господин жонку на руках носит, милует по всякому. Что