14/I.
“Лит. газета” — разговор: статья о Далласе.— Человек в бекеше: “Я прожил 7 лет в городе свободном. Мне грозят финкой!!!”
15/I.
Дома — на даче. Размышлял о [нрзб.] “Поэте”65. Кажется, вполне оформился сюжет. Вечером — в городе. Вечер Пришвина — плохой.
16/I.
Материалы для статьи в “Лит. газету” и размышления о “Поэте”. Все больше убеждаюсь, что сюжет готов, но семейный, а нужно не только семейный, государственный].
17/I.
Корректура “Студ[еный] Кладенец”. Редакция недовольна, что много художеств, а мало публицистики. Ну их к черту!
Написал статью для “Лит. газеты” и был очень доволен, редакция — вряд ли.
18/I.
А все-таки ужасающая ненормальность. Я — писатель, более или менее нужный, с именем. Ни один журнал,— кроме газет,— не позвонит, а чтобы издательство: лет десять не звонило! Что им важнее всего не издавать меня?
20/I.
Подписал договор на “Бронепоезд”. Сценарий, [нрзб.].
23/I.
Вечером — на дачу приезжал Бажан с женой. Собрались на Курильские острова весной. Я бы поехал с удовольствием, но ему вряд ли позволит здоровье.
393
24/I.
Не начать ли 24-го первую главу о “Поэте”. Пусть будет и неудача.
Опять бросил курить! Читал Горького. Дача. Сообщение в “Правде” об атомной станции — фотография. Главу “Поэта” не написал.
25/I.
Дача. Легкая метель. Прогулка. Писал в “Поэта”. Что [нрзб.] наконец? Биография или история любви? Биография творца.
26/I.
Заметки к статье для “Ньюс”, прогулка и размышления о “Поэте”. А может быть, мне плюнуть на все статьи, если мешают роману.
28/I.
Материал для статьи для “Ньюса”. “Драма” у Каверина, его беседа с Тамарой. Вздор какой-то!
29/I.
Дача и город. Гулял. А статья для “Ньюс” не двигается. Скучно как-то! И зачем взялся?
31/I.
Федин сказал Тамаре, что Союз решил отпраздновать мой юбилей, [нрзб.] Написал-таки статью для “Ньюс”. Вечером приходил Федин и из “Известий”: реабилитирован Мейерхольд. Дача.
1/II.
Москва. Обедали Бажаны. Сообщение о снятии Маленкова. Бажан рекомендовал отредактировать “Проспект Ильича”. А — м.г.?
5/II.
Дача. Вечером у Капицы. Его статья об атомной бомбе66. Месяца три назад он [нрзб.] не верил в ее разрушительную силу!
394
17/II.
Дача. День рождения Тамары. Пастернак, Федин, Андроников. Пастернак о моем кабинете: “Это — сочиненная комната67. В комнате должна быть железная кровать, простой стол, стул, все остальное должно добавлять воображение]. Тогда и можно писать”. Дача. Из дома не выходил.
Март. 1956 [г.].
А.Фадеев — приказчик у Л.Толстого, из тех, которые крадут и не раскаиваются, т.к. уверены, что хозяин от их краж только богатеет, ибо они, крадя, работают лучше.
Как-то мы говорили о новой форме.
Фадеев сказал:
— А зачем новую форму? У Л.Толстого — идеальная форма. Надо взять ее, и влить в нее лишь новое содержание.
395
22.III.1956 г.
Позвонил К.Зелинский, которому Кома, за его поганую статью о поэзии68, не подал руки,— и сказал:
— Я хочу напечатать статью о тебе в “Октябре”, положив в основу свой доклад на твоем юбилее, 60-летнем.
Хорош!
Слабость человеческая: хочется, чтоб статья появилась. Но все-таки у меня хватило мужества сказать, что сейчас я занят сценарием об Октябре, и поговорим позже. А в это “позже” авось уеду в Казахстан.
Хорош и “Октябрь!” Мой роман “Мы идем в Индию”б9 предложили мне напечатать в половинном размере, т.е. выбросив из 31 п. листа — 16, а теперь, мерзавцы, хотят печатать панегирическую статью.
Надо б записать в лицах вчерашнее подлейшее собрание президиума М.О.70, но вчера чувствовал себя раздраженным и подумал об этом только сегодня.
А, впрочем, ну их к черту!
Там где РАПП,
Там и раб.
3.XII.1956 г.
Вечер по случаю 60-летия со дня рождения Н.С.Тихонова.
На банкете в мраморном зале “Гранд-отеля”, когда какой-то казах ругал грузин, друзей Тихонова, за “нахальство”, Тихонов подошел к ним и сказал:
— Спасибо, что пришли.
И тогда же Козловский71 сказал Тамаре:
— А я на днях хотел к вам приехать посоветоваться.
— По какому поводу?
— Ко мне пришли подписывать обращение в ЦК о том, что евреи хотят “реваншировать”, “захватить власть в искусстве”...
— Обращение кончалось подписью А.Герасимова72?
— А вам тоже приносили?
— Нет, догадываюсь.
Козловский почему-то испугался, встал из-за стола, ушел и больше не возвращался.
396
1957 год
5 янв. 1957 [г.], 7 час. утра.
Странный я видел сон; никогда такое не снилось. Я вообще, должно быть, редко вижу цветные сны, хотя живопись и люблю.
Это восстанавливался какой-то старинный дворец, в середине какого-то полуразрушенного города, который, должно быть, я часто вижу во сне. Я прошел в него не с улицы, а через какие-то подвалы: едва ли не через военные мастерские.
Дворец был небольшой, со старинными круглыми сводами, с множеством лестниц; что-то вроде Кремлевского. Всюду ходили рабочие, стояли ведра с краской, кое-где леса.
А некоторые зало были уже отделаны — художниками, корейцами. Даже пол был написан. Я ходил по залам босиком. Ноги прилипали к свежей краске.
На стенах... боже мой, как это было прекрасно!
Стены заполнены были картинами,— маслом, прямо на стене.
397
Голубое, желтое, розовое. Мотивы все старинные,— хотя писали молодые люди.
Мне понравилась какая-то синяя, в синих тонах, картина, изображающая берег озера, деревья и группу людей, отдыхающих на траве, у ручья. Я похвалил. Какой-то кореец сказал:
— Хорошо? Хорошо! А вот — Катя,— т.е. работы Кати — и указал на кореянку-художницу, которую звали по-русски Катей. Она повела показывать свои работы.
Это было голубое чудо в легкой дымке!
* * *
[1957 год без даты]73
Старушка прививала оспу в ногу, чтоб не попортить руки.
Н., сильно пострадавшая при Сталине (у нее арестовывали мужа, долго сидела сестра в лагерях), сердитая на врачей, крикнула:
— Жаль, нет Сталина! Он их всех бы перестрелял.
Ученый Ефимов от волнения привил оспу два раза и теперь лежит с распухшей рукой, боясь умереть.
Ек.П.Пешкова привилась первой, объяснив:
— Как же? Ведь идут чеховские дни. Я последняя, кто видел живого Чехова.
Она присутствует на каждом чеховском заседании. Ей 87 лет.
Позвонил Пастернак. Ему сказали, что мы больны. Он сказал:
— Я очень, очень рад, что вы здоровы. Но на приглашение прийти, он увильнул.
Звонил, плача, Шкловский:
— Я рад, что они здоровы. В. и Г. очень хорошие люди.
Кому-то сказали:
— А ты не езжай на этом номере, есть другой, который не идет мимо Боткинской.
— Да, я же на автобусе!
398
1958 год
1.I.1958 г[ода]
Новый год у Капиц. Фокусы его детей, приз за лучшее вино, Капица долго читал скучную “викторину”, которую сам сочинил; затем, устав, ушел спать, а мы ждали шофера на машине министра. Шофер приехал, но, оказывается, жена из ревности (они разведенные) пожаловалась, что он отвозил нас на машине! Две недели до того стояла слякоть, а тут подморозило и стало хорошо — ночь была дивная.— Читал днем Потанина и думал над романом “Внутри шаманского круга”74. А почему эпос где-то должен был скла-дывать[ся] и расходить[ся] кругами? Он мог возникнуть всюду.
2.I.1958 г[ода]
Обед у Пастернака с Фединым75, который, даже выпив водки, не сошел с трибуны председателя, до которой добрался с таким
399
трудом. Он ждал, что Пастернак будет раскаиваться в “Д-р [Доктор] Живаго”, а тот сказал:
— Прошлый год был для меня счастливым из-за свершенной мной ошибки. Я желаю тебе, Всеволод, и тебе, Костя, того же счастья.
А руки у обоих, особенно у Федина, страшные — кровь напряжена, надула жилы, и вот-вот кажется, хлынет и пойдет в сторону.— Оказывается] картины своего отца он [Пастернак] положил на мою дачу, а она сгорела.
3.I.1958 года
Писал наброски к роману “Внутри шаманского бубна” и Процелста — шаман возникал постепенно, но одно дело в голове, другое — на бумаге. Да и нужен ли шаман? хотя ужасно соблазнительно описать камланья. Я, кстати сказать, видел это в Омске — в Питере показывали шамана,— и Распутин был тогда в моде,— омские купцы нашли где-то своего, решали везти в Петроград, его показывали в какой-то большой белой комнате, но шаман скрылся, говорят, запил или обвинили в воровстве.