Читать интересную книгу Непрочитанные письма - Юрий Калещук

Но тут из-за кромки недальнего леса вывалился бело-голубой вертолет, опустил застекленный нос, словно примериваясь, и уверенно пошел на посадку.

И мертвая картинка, забранная в неровную раму беспорядочно сваленных по периметру раскорчеванных пней, внезапно ожила.

— Ого, — удивленно пробормотал Ладошкин. — Не припомню я, чтоб на эту площадку вертолеты залетали...

И заспешил к балку начальника строительного участка.

«Эта площадка» — один из объектов обустройства Талинского месторождения. По оперативным сводкам строителей он проходил как практически готовый к сдаче. Так, ма-а-аленькие недоделки, но в целом... Объект, между прочим, из ключевых — КСП, кустовой сборный пункт. Ну, а Ладошкин, Виктор Николаевич Ладошкин, заместитель начальника НГДУ по капитальному строительству, ключевая фигура в этом сюжете — он заказчик. Пояснение, думаю, нелишне, так как давно известно, что по устройству органов зрения заказчика и исполнителя работ можно смело относить к представителям принципиально различных разрядов живой природы.

На Талинку вдвоем с Ладошкиным мы отправились поутру. Только для начала мы завернули на 125-й куст: Макарцев уже четверо суток торчал там безвылазно.

Так мы и сделали.

Макарцев сидел у рации взъерошенный, злой, однако мне сообщил уверенно и спокойно:

— Если через два часа привезут УБТ — сразу забуримся.

Я недоверчиво улыбнулся. За эти четыре дня уже сколько раз слышал и по рации, и в натуре: если завезут турбину — забуримся... если завезут инструмент... химреагенты... пятое... десятое... Вот теперь они УБТ ждут — утяжеленные бурильные трубы. В компоновке бурового инструмента они идут сразу за турбобуром, обеспечивая устойчивую проводку скважины.

— Как водовод? — поинтересовался я.

— Да как в кино — тэчэ помалэньку... Ладно, передай Геле — вечером обязательно буду.

— Ты бы еще уточнил — когда вечером: сегодня, завтра, через неделю...

Макарцев не ответил.

Четыре дня назад, как и собирались, мы приехала на Талинку вместе. Однако дальше 125-го куста так и не двинулись.

Буровая простаивала второй месяц: на кусте не было воды. Я и раньше знал, что Талинка лишена капитальных водоводов и в нулевой цикл строительства нефтяной скважины неизбежно входит бурение водяных колодцев. С ними дело обстояло неладно — геологические особенности структур и тут в стороне не остались.

Еще летом, в Ханты-Мансийске, мой друг. Странствующий Кандидат, уже многие годы оттягивающий защиту докторской диссертации и без устали «добирающий материал» то в безводных пустынях Монголии, то среди бесчисленных озер, рек и речушек пармы и тайболы печорского водораздела, а последние несколько лет скитающийся в гиблых пространствах между Хантами и Сосьвой, Ураем и Березово, пытался объяснить мне некоторые из наиболее распространенных здесь трудностей геологического порядка: лишне говорить, что ученого друга все эти несуразные дыры в сейсмических прогнозах и раздражающие производственников несоответствия приводили в профессиональное восхищение. «Слышал ли ты, Конюша (этимология странного прозвища-присказки терялась где-то в голубых туманах давно промелькнувшей юности моего друга, — знаю только, что так называет он решительно всех, без исключения), слышал ли ты, Конюша, когда-нибудь о некомпетентных пластах?» Ничего подобного я никогда не слыхал. «Но это же так просто, Коник», — огорченно сказал мой ученый друг. И, стремительно меняя на столе длинные полосы миллиметровой бумаги, на которые была нанесена геологическая съемка различных районов обширного региона между Обью и Уралом (и Нягани в том числе), стал горячо толковать что-то об агрессивности здешних глин, о затаенной энергии тектонических сдвигов и о тех поистине удивительных загадках, которыми полны недра Приуралья. Речь шла, по-видимому, о совершенном с точки зрения геологической логики безобразии, складывавшемся на протяжении миллионолетий, — мы привыкли столь вольно и легко обращаться со словом «эпохальный», что временную пространственность понятия «геологическая эпоха» затруднительно, а порою и невозможно охватить нашим сиюминутным разумом. Друг поднимался по сводам турнейского яруса с видимым удовольствием, словно шел по широким лестницам театрального подъезда, предвкушая давно ожидаемую и желанную встречу; оглушающая воображение спрессованность девонских отложений беспокоила его не больше, чем бестолково орущая очередь в магазине за бывшими колониальными товарами; с некоторым неодобрением он отнесся лишь к гигантским ракам верхнего силура, расцвет и медленная агония которых наступили, по его мнению, слишком рано — задолго до появления первой на земле кварты пива, — около четырехсот миллионов лет тому назад. Мимолетный экскурс в геохронологию закончился несколько неожиданной тирадой по адресу все тех же злосчастных глин; к привычной восторженности интонации вдруг примешалась необъяснимая печаль... «Игорь, — взмолился я, пытаясь остановить неудержимый поток информации, — я не понима...» «Что ты, Коник, тут нет ничего сложного. Ты уясни себе раз и навсегда, что взаимосвязано абсолютно все, вне зависимости от времени действия, места действия и методов действия. Понимаешь? «Ха’акте’ы любых пе'е-мен, — безбожно картавя, торжественно произнес он, — выводятся не из внешнего, наблюдаемого, а из сущего, изучаемого. Ты согласен со мной?» «Согласен», — быстро ответил я. Я задыхался под этим водопадом, но у меня не было ни сил, ни, главным образом, желания попытаться отступить к тихой закраине реки, где воды плавно кружились, не покидая пределов уютного залива. «А я что сказал, Конюша!» — воскликнул Странствующий Кандидат. И принялся вновь раскатывать плотные рулоны миллиметровой бумаги. Насколько я понял своего ученого друга, поведение глин в какой-то мере определялось даже миллионолетним противоборством таких стихий, как река Обь и Уральские горы, глины выпучивались в лежащие выше песчаники, совершая свои вылазки беспорядочно и нахально, обосновывались меж чуждыми пластами тонкими, беспокойными, стремящимися к постоянному движению вверх пропластками, и в чередовании их не было традиционной или хотя бы привычной последовательности. «Вот такие пласты, Конюша, я и называю некомпетентными...»

По всей вероятности, это обстоятельство имеет значение не только для поиска водяных горизонтов, но и для исследования коллекторных свойств пластов, подумал я и вспомнил, с каким упоением Сергей Сергеевич Николаев, заместитель генерального директора объединения по геологии, рассказывал о геологических капризах структур Талинки и Ем-Еги — словно о милых шалостях непослушных, но любимых и, безусловно, талантливых детей. Конечно, для настоящего ученого заманчивым было обширное поле научного поиска, хватало загадок, ребусов, тайн.

Но то была область высокой поэзии — деловая проза развивалась по своим законам.

Геофизические испытания водяных пластов на 125-м кусте были проведены столь безмятежно, что извлечь из колодца воду не удавалось, несмотря на все старания буровой бригады: то насосы захлебывались от бессилия, то песчаная пробка перегородила скважину, то новые осложнения возникали — их происхождение и характер удавалось установить довольно легко, однако от понимания причин никому лучше не становилось.

Решили тогда проложить временный водовод к ближайшей речушке, но то был, скорее, акт отчаяния: речушка мелкая, при сильных морозах, тут и гадать нечего, непременно промерзнет до дна, да и сам водовод, хотя изматывающая тягомотина с его прокладкой позволила местным острякам окрестить самодельное сооружение «нашей маленькой стройкой века», являл собою жалкое зрелище: трудно было предположить, что тоненькая труба, упрятанная в хлипкий короб и слегка присыпанная опилками, выдюжит, когда термометр начнет зашкаливать хотя бы за тридцать...

Реакция Макарцева на все эти новости была обыденной — не благостной, разумеется, однако вполне рабочей: поворчал на бурового мастера, попенял технологу, но то была как бы ритуальная прелюдия. После они сели кружком и стали мороковать, что же делать дальше. С вариантами, правда, было у них не густо. Что ж, можно попытаться утеплить водовод дополнительной шубой из опилок да попробовать разбурить песчаную пробку. Еще технолог предложил провести повторные геофизические испытания, чтобы поточнее отбить водяные пласты.

— Прямо в стволе проведем, — сказал он, шмыгая носом. — Благо кондуктор спущен.

— Самодеятельность, — поморщился Макарцев. — Хотя в наших условиях не лишена смысла. Молодец, Пулечкин, — сказал он технологу. — Голова у тебя на плечах есть. Только это... тут результата не скоро дождешься. Поэтому давайте договоримся так: с геофизиками работаем — возьми на себя, Пулечкин, — а нам надо тоже шевелиться.

И, посадив бурового мастера на рацию, чтобы тот выклянчил у базы несколько «татр» с опилками, Макарцев помчался по другим кустам, разыскивая долото нужного диаметра — для разбуривания песчаной пробки.