Читать интересную книгу Десять писем - Лия Аструм

от все той мерзости, изложенной в мельчайших подробностях моим красивым почерком.

Взяв небольшую паузу, я по инерции оттянула ворот водолазки и привычным уже для меня жестом потёрла шею. Кожу до сих пор саднило и в ближайшую неделю, а то и две, я вряд ли смогу позволить себе надеть что-то кроме высокого ворота. Помассировав рукой пересохшее горло, словно так можно было унять вибрирующие отголоски моих переживаний, отчаянно требующие полного выплеска, я настраивалась на финальную часть. Самую трудную.

– И, наконец, твой сын. Этот удар планировался самым последним и самым болезненным. Болезненным, потому что лишиться единственного родного человека, который тебя бескорыстно любит – тяжёлая утрата. Я не хотела ему вредить. Я лишь хотела, чтобы он узнал, каким дерьмом был его так горячо любимый отец. Хотела разбить те иллюзии, которые он питал в отношении тебя с самого детства. Он боготворил самого дьявола и совершенно не осознавал, как ошибался. На каждое письмо была сделана отдельная копия, специально для него. Мы планировали вручить их ему перед самым моим отъездом. Он мог не поверить, ведь доказательств давно уже никаких нет. Лишь мои слова. Но сомнения. Как же душат сомнения… Ты знаешь, что он ревновал тебя ко мне? – сузив глаза, резко спросила я. – Все те подарки, которыми ты меня одаривал, все те отвратительные поступки, которые ты спускал мне с рук, когда его за малейшую провинность ругал и наказывал. В тот момент, когда я блевала в туалете после очередной вечеринки, а он приходил домой после тренировки и поражался тому, что ты стоишь надо мной со стаканом лимонной воды и аспирином. После того, как ты без проблем подарил мне очередную машину, когда я в хлам разбила предыдущую, а ему запретил ездить на своём спорткаре, потому что он отвлёкся и нечаянно задел твой роскошный Rolls-Royce.  Ты взрастил в нём ревность и ненависть ко мне. Он не понимал твоих поступков. Он не понимал, почему неродную дочь ты любишь больше родного сына.

Я зло рассмеялась.

– Любишь, Ричард. Представляешь, он думал, что ты меня любишь! Я несколько раз порывалась ему рассказать, но с каждым годом его ненависть ко мне только усиливалась, и я знала, что он ни за что мне не поверит. Ведь на его сердце вытатуировано «мой идеальный отец». Но как бы всё не было идеально задумано, часть сценария пошла не плану. Алекс оказался не таким, как ты. Да, он сложный, неприступный, холодный. Вы похожи.  Но душа у него другая. И я полюбила эту душу. Его всего полюбила. Ты забрал не только мои годы и мою девственность, Ричард. Ты забрал у меня брата, а затем и любимого человека, – голос надломился, и с моих губ непроизвольно сорвался судорожный вздох.

Прикрыв глаза, я старалась не думать о той боли, которую он причинил мне в наш последний разговор. Старалась, как можно глубже, засунуть в глотку воспоминания о летящем в мою сторону ноже. Но всё безрезультатно.

Едкий вкус отчаяния растекался вязкой слизью. Она будто захватила каждую клетку моего тела и не давала спокойно дышать, есть… жить. Как раковая опухоль без надежды на ремиссию. Я знала, что не буду лить слёзы по нему вечно. Рано или поздно, эта боль, если не пройдёт, то притупится. Но, что я знала точно, так это то, что никогда не смогу его забыть.

– Ты боялся нашего сближения. Боялся, что я всё ему расскажу, и твой образ неподражаемого отца рассыплется, как карточный домик. Ты ошибся. Он бы мне не поверил. – Горькая улыбка растянула мои губы, и я отрешённо уставилась в окно. – Он не поверил мне даже про Уильямса, что тут говорить о родном отце. Все эти несколько лет, которые всё, о чём я могла думать, это месть тебе, померкли на фоне считанных дней, проведённых с ним. Ты оказался прав. История сомнительной давности без каких-либо доказательств, рассказанная одной девочкой с печальным прошлым, никогда не встанет между вами. Его чувства ко мне… – Опустив глаза на свои сцепленные в замок руки, я насильно проглотила огромный ком горькой правды. – Оказались очень слабы на фоне обид прошлого и безграничной любви к тебе. Он больше не хочет меня видеть.

Наверное, это небольшая плата за то, чтобы узнать какого он на самом деле обо мне мнения.

– Я ничего ему не расскажу, а флешку уничтожу.  Я его оставлю. Как ты этого и хотел. Ты победил, Ричард, – хриплый смешок сорвался с моих искусанных до трещин губ. – Даже будучи умирающим, ты превосходно сыграл очередную партию. Самую главную партию чужой жизни.

Моя речь подошла к концу. Я тысячу раз представляла себе этот момент. Только в моей голове он был пропитан злорадством, чувством мстительного торжества и превосходством. Мне хотелось показать ему, что я больше не та девочка, с которой можно делать всё, что угодно. Что эта девочка может укусить в ответ, и эти укусы больше не будут казаться ему безобидными. Но почему-то я не испытывала и толики облегчения. Он скоро умрёт, а у меня внутри раздирающее чувство, что я, как никто, приложила к этому руку. Я не приду на его похороны, потому что не смогу смотреть в любимые голубые глаза, которые, как оказалось, могут обжигать не только холодом. В глаза, в которых в нашу последнюю встречу плескались лишь презрение и ненависть.  В своей памяти я постараюсь сохранить их совсем другими. Нежными, игривыми, сверкающими неподдельными чувствами в момент нашей волнующей близости. Мы могли быть вместе, если бы… Этих «если» между нами бесчисленное множество. Но главное из них лежало прямо передо мной.

– Ты болен, Ричард, – прошептала я, чувствуя, как в уголках глаз по новой скопилась предательская влага. Я не представляла, каким образом эти иссушенные впадины все ещё могли выдавить хоть каплю. – Болен внутри. И тебе нужно было это осознать и исправить, а не ломать меня дальше, заглушая мысли о том, что с тобой что-то не так.

Вытерев глаза рукавом халата, я поднялась. Меня знобило. Снаружи я старалась казаться невозмутимой, но внутри… внутри всё, словно остыло, иссохло, вымерло.

– Как думаешь, в этой жизни можно простить всё? – я повторила вопрос, с которого начала свою исповедь.

Он не ответил. Под неподвижными закрытыми веками были голубые глаза, абсолютно идентичные тем, которые я безумно люблю. Только эти глаза запомнятся мне безобразными, уродливыми, как и те чувства, которые я испытывала под ним. Я видела его разным. Сильным и слабым, жестоким и жалким, но я никогда не думала, что увижу его