Читать интересную книгу Десять писем - Лия Аструм

раздирающим глотку чадом. Но я не отходил. Продолжая пить, я не отрывался взглядом от огня, чувствуя, как в моих глазах полыхает его искажённая проекция. Только масштабнее. Сильнее.

Перед глазами разыгралось сатанинское действие. Под ясным декабрьским небом безжалостные оранжевые языки с треском пожирали всё на своём пути, оставляя после себя лишь пепел. Его частицы взмывали вверх, кружили в чудовищном танце, исполняли своей предсмертный спектакль и, дёргаясь в страшной агонии, падали замертво, погребая под своими истлевшими телами всё, что когда-то казалось мне жизненно важным.

Растянув губы в жуткой улыбке, я сделал несколько больших глотков горького виски, и, когда моя взгляд наткнулся на стоящую в нескольких метрах от меня настороженную охрану с огнетушителями в руках, я не выдержал и расхохотался. Мой ненормальный смех разнёсся по всему двору, приведя в ещё большее замешательство мужчин в строгих тёмных одеждах. Ощущая себя долбанной ведьмой на шабаше, я запрокинул голову назад и, смотря в уже почти чёрное от дыма небо, продолжал громко ржать, как самый настоящий психопат. В глазах скопился грёбаный дождь, и я, утирая одной рукой глаза, сваливал всё это на близость огня.

Макс сделал несколько осторожных шагов в мою сторону. Что-то говорил, пытался успокоить, забрать бутылку. Бесполезно. Я ничего не хотел слышать. Я орал, что он уволен ко всем чертям! Но он не сдавался. Лишь пожимал плечами и с невозмутимым лицом продолжал стоять на месте и наблюдать, как я отчаянно схожу с ума.

Меня шатало то ли от выпитого, то ли от тех ужасающих сцен, которые, как на повторе, беспрерывно крутились в моей голове и которые при большом желании можно было увидеть, если только в даркнете. Горло беспрерывно сдавливали удушающие спазмы. Упёршись рукой в колонну, я склонил голову вниз. Мне никогда не было так хреново. Она страдала. Она страдала столько лет, а я даже не заметил. И никакие спаленные во дворе дома вещи не могли заглушить чувство вины. Она ненавидела этот дом. А я… я заставил жить её именно здесь. Ненависть. Во мне бурлила застилающая глаза ненависть к человеку, которым я восхищался, которого любил. И впервые после его смерти меня посетило чувство, что я рад, что он сдох.

 Долбанный телефон звонил, кажется, уже двадцатый раз подряд.  Я не взял трубку. Элфорд может катиться в ад. Если сначала я злился, что ни хрена не понимал, то теперь я ненавидел его за то, что он мне ничего не рассказал. Как вообще можно скрывать от меня подобное?! Хреновы ангелы возмездия со своей идиотской местью. Я наказал бы ЕГО куда страшнее, чем они все вместе взятые. Я бы… не знаю, смог бы я его убить. Не уверен. Но причинить боль, соизмеримую с той, которая сейчас безжалостно оглушала меня, если такая вообще существовала в природе, стало бы моей личной вендеттой.

Он трогал её. Трогал насильно. Она плакала, а он… Новая порция обжигающей горечи попала в горло. Есть ли лекарство на планете Земля, способное вылечить неизлечимые раны?

Спустя час село солнце. На улице стремительно падала температура, и я, полностью выдохшись, сидел в одной футболке на холодный ступенях, ощущая себя беспризорным псом, дрожащим вовсе не от холода. Допивал остатки алкоголя и смотрел на догорающий костёр.

Я сжёг всё. Кроме этих писем. Сохранил их, чтобы напоминать себе, каким ублюдком я был всё это время. Мы оба издевались над ней. Только я морально, а оте… Нет, я больше не мог назвать его этим словом. Только не так.

Великий, уважаемый человек. Мой единственный родной человек оказался грёбаным извращенцем. Мой единственный родной человек несколько лет насиловал девушку, которую я безумно любил… И он знал о моих чувствах. Только слепой или тупой о них не знал. Это вообще возможно принять? Это даже мысленно сложно повторить.

Я согнул ноги и, упёршись локтями в колени, устало запустил пальцы во влажные от пота волосы. Наша последняя встреча. Я считал Уильямса тем ещё дерьмом, но насилие… Он тоже трогал её против воли. Пачкал своими грязными руками, своим ртом. Она так плакала, так умоляла выслушать, а я… блять. Что он сделал с ней той ночью? Я обессиленно впечатал разбитый кулак в твёрдую плиту, ощущая лёгкие отголоски боли. На фоне внутреннего душевного коллапса она казалось мизерной, никчёмной.

 Всё встало на свои места. Её поведение, её отношение к от… нему. Наркотики, беспорядочные связи, общественное порицание и неуважение семьи. Она оказалось такой сильной. Я даже не подозревал, насколько. А я оказался законченным мудаком.

Вина. Она затапливала с головой. Моё бездействие страшнее тех поступков, которые совершили эти ублюдки по отношению к ней. Я не представлял, как можно всё исправить. Сейчас, казалось, это невозможно.

Ветер поднимал крошки пепла в воздух. Они долетали до меня, оседали на лице. Чувствуя горький вкус гари во рту, я бездумно смотрел вдаль, где на горизонте ещё пылал алый закат. Постепенно он терял свои краски, свою красоту и спустя мгновение растворился в ночной тишине беззвёздного неба. Темнота сгустилась вокруг меня плотным, непроницаемым облаком. Она тянула свои щупальца, предлагая соединиться, слиться, и я пока не мог найти ни одного просвета ни в ней, ни в собственной душе…

Несколько часов спустя.

В приглушённом свете ламп языки пламени от догорающих поленьев в камине отбрасывали на стены странные движущиеся тени. Они скакали бесформенными тёмными пятнами и создавали атмосферу чего-то сверхъестественного. Мрачного.  Прислонившись спиной к ножке кресла, я сидел на полу в окружении скомканных писем, написанных до боли знакомым почерком, и сверлил взглядом недалеко стоящую от меня, почти уже пустую бутылку виски. Кажется, это уже вторая… или третья. Выжатый досуха я не чувствовал ничего. Абсолютно ничего.

Издавая какие-то невнятные звуки, я попытался дотянуться до неё. Непосильная задача. Непослушные пальцы скользили по стеклу, и я не мог ухватить её, чтобы наконец плеснуть себе в глотку ещё одну спасительную дозу. Картинка расплывалась, а бутылка троилась, и я, стараясь чётко прицелиться, безостановочно дёргал рукой, чтобы схватить существующую и всё время промахивался.

В какой-то момент бутылка исчезла. Растворилась в воздухе. Не веря в фокус, я медленно моргнул. Галлюцинация? С абсолютно тупым выражением лица я сидел и пялился в пустоту, думая, что вот-вот она всё же появится, как кролик из шляпы. Не хотелось тащиться за новой. Точнее, ползти.

– Тебе хватит! – раздался смутно знакомый голос, и в моём поле зрения появился смазанный мужской силуэт. Я уставился на начищенные до блеска туфли и, прищурив один