Его взгляд упал на Рекса. Их глаза встретились. Старик повалился на пол.
Он был мертв, когда его привезли в больницу.
Рекс узнал об этом у Чарлин, которая отпаивала его горячим чаем. Рекс уже несколько пришел в себя, настолько, что извинился перед Чарлин и сказал, что понять не может, что на него нашло и отчего он так буйствовал.
Первое, что пришло ему в голову при вести о смерти Харви, — конец, он свободен. Старый козел больше не будет его преследовать, не давая ни минуты покоя, больше не будет слежки, и он может крутить романы без всяких ограничений. Наконец-то он возвращается к нормальной сексуальной жизни. Гуляем! И только тут Рекс вспомнил о завещании Харви.
Сто пятьдесят тысяч долларов! Эти деньги теперь его. Он, Рекс, богатый человек, он обеспечен до конца своих дней. Он сумеет приумножить денежки Харви. Ему больше никогда не придется работать.
Рекс повернулся к Чарлин с ясной улыбкой и сказал:
— Давай выпьем за Рождество. Веселого тебе Рождества, Чарлин, свет моих очей. Наступает новая прекрасная жизнь!
Глава XII
— Ты пропустила две встречи, лапка!
— Прости меня, Чарлин. Я так увлеклась работой, что просто забыла про них!
— Ну, хоть не увлекайся настолько, чтобы забыть получить деньги за работу. У меня для тебя есть чек, и не один, а несколько.
— Замечательно!
— И помни, Кэрри, будущее надо планировать. Иными словами, если мы тебе назначаем встречи, так уж, будь добра, не подводи нас и не подводи себя. Блокнот при тебе? Пиши, на завтра у тебя два собеседования. Выглядеть лет на восемнадцать.
Кэрри записывала под диктовку Чарлин.
— Ясно.
— Потом ты отправишься на повторную съемку к Глиму. Ну, там тебе надо выглядеть на двадцать с небольшим. Одиннадцать часов — «Комптон», Двенадцать пятнадцать — «Уаи энд Ар». Эти хотят, чтобы ты выглядела элегантно-небрежной. Так, после обеда облик светской дамы, лет двадцать с хвостиком, это у…
И так каждый день. Пробы, собеседования, съемка. «Я все реже понимаю, кто я и где я, — размышляла Кэрри. — Трудно смириться с тем, что множеству людей нужны различные аспекты моей внешности, но никому не требуется моя истинная суть, самое реальное, что есть во мне». Кэрри страстно мечтала встретить человека, частью которого она могла бы стать, — в этом она видела единственный выход. Тогда бы начался внутренний рост, тогда бы она по-настоящему расцвела. А нынешняя жизнь совершенно бессмысленна и бесцельна, а раз нет смысла и цели, то все кажется нестерпимо мелким и глупым. Чем она занимается? Демонстрирует себя. Как тривиально. Тем не менее, Кэрри продолжает улыбаться в коммерческой рекламе, улыбаться клиентам, улыбаться плейбоям. Красивая безделка — вот что она такое, вот чем ей предназначается быть. Год за годом одни и те же лица, одни и те же движения и жесты, и Кэрри — часть этой рутины. Ничего не меняется.
Кэрри писала:
«На этом бизнесе лежит зловещая тень, нас же он перемалывает. Он постоянно требует себе нашу невинность и нашу красоту — физическую, духовную, нравственную, интеллектуальную, эмоциональную, духовную. У нас отнимают наше единственное оружие, нас раздевают догола. Где наша свежесть, когда мы уходим из этого бизнеса? Но пока мы остаемся внутри этого мишурного мирка, мы стараемся жить как можно полнее, мы знаем, что за его пределами лежит большой усталый мир, для которого мы не более чем предметы… Но есть и еще одно пространство — внутренний мир красоты и душевного богатства, и мы знаем, как много в нем любви и как томится душа от невозможности ее выразить…»
«Сколько ошибок я наделала, — думала Кэрри, сидя за письменным столом. — Но я еще наверстаю. Я обязательно наверстаю. Я должна наверстать».
Чистый воздух, пустоватые улицы. Снегопад напомнил о чем-то далеком, и город притих, вспоминая. Кэрри ехала в бездумном безмолвии по скованному зимой городу, и ей чудилось, что и промерзший бетон, и поземка, и подрагивающие деревья пытаются сообщить ей нечто важное, но она не может догадаться, о чем это они… Господи, хоть бы не эта сосущая пустота внутри, ведь где-то в ней таятся и ритмы, и ощущения, для выражения которых не слова нужны. Кэрри почувствовала, как в ней зарождается молитва: кто-нибудь, должен найтись кто-нибудь, и он найдется, этот человек. Хорошо, пусть не будет он воплощением всего, что она желала бы любить и лелеять, но пусть придет тот, кто избавит ее от нестерпимого одиночества.
Такси медленно пробиралось сквозь снегопад, Кэрри смотрела в окошко на разноцветные отблески, на отражения в металле и стекле. Все такое холодное, замороженное, но во всем есть обещание красоты, есть надежда: что-то может еще сбыться…
Снег валил до самого вечера, пока Кэрри носилась по рекламным агентствам, по фирмам, клиентам: сухой торт Дункана, хрустящий картофель Лоры Скуддер, политура для мебели. Конец еще одного дня.
Мантия сумерек окутывала город, скрывая его острые углы, обнажая световые пятна, звуки вечера. Автомобильные гудки, рычание тяжелогрузов, дрожь подземки.
Домой. Тишина пустой квартиры. Ни голосов, ни звука шагов, исключая ее собственные. Что-то погромыхивает и шипит в радиаторах центрального отопления. Кто-то должен появиться. Сейчас. Сию же минуту. Кэрри так хочет, чтобы он появился немедленно. Нет, не через неделю, не через месяц, даже не завтра. Сию минуту.
Зазвонил телефон — Джерри Джексон. Кэрри условилась встретиться с ним вечером следующего дня.
Рекс выбрал время посмотреть сценку из «Цветка кактуса», которую прямо в агентстве разыгрывала одна из их моделей и Роки Эспозито, за которым Рекс приударял.
Когда актриса распрощалась, Роки задержался около письменного стола Рекса.
— Что слышно насчет работы для меня? — спросил он.
— Предложил тебя на лимонный дезодорант для мужчин, — ответил Рекс, воровато поглядев на противоположную дверь.
— А что с электробритвой Уильямса?
— Никак не примут решение.
— Ты же обещал направить меня на собеседование по рекламе «Хай-карате», крема после бритья, и так ничего и не сделал!
— Что я могу сделать, если фирма меняет весь план рекламной кампании?
— Я нуждаюсь в работе, Рекс. Ты мне говорил, что я буду выше головы обеспечен работой, если только мы…
— Я помню, помню, — поспешно забормотал Рекс. Раздался звонок по внутреннему телефону. Звонила Чарлин.
— Похоже, что в моду вошли фальшивые зубы, — объявила она. — Ты не поверишь, но вот передо мной список — сейчас я тебе прочитаю, так: паста для искусственных зубов «Клинайт», еще несколько паст — «Полигрип», «Полидент», подушечка для вставной челюсти, клей для зубных пластмасс, таблетки для чистки искусственных зубов. И все это — за одну неделю. Я тебя спрашиваю, где мы возьмем моделей, которые согласятся публично продемонстрировать свои вставные зубы?