Читать интересную книгу Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - Наталья Копсова

Последующие лекции я, признаться, слушала не очень-то внимательно, что в принципе совсем не характерно для такой настойчивой в деле обучения особы. Сайт с интернетовскими заставками для экрана целиком овладел моим вниманием и сознанием, погрузив в совсем иную реальность.

Медленная смена безумной красоты пейзажей мировых национальных парков под старинные, так много говорящие сердцу трепетными своими полувоздушными переливами музыкальные баллады изливала на меня неизъяснимый, чарующий, прямо божественный покой. Это было то самое-самое, уже почти забытое состояние, к которому я так усердно и нетерпеливо стремилась в последние месяцы и почти потеряла надежду достичь.

Небесно-голубое, как глаза невинного ребенка, озеро в Канаде с отраженными вершинами вечно молчаливых гор в вуалях из розовато-дымчатых облачков; тонкой работы нефритовый мостик в ниспадающих роскошным каскадом зарослях медитативного японского садика; хрустальная пустыня ледяной Аляски в алых лучах заходящего солнца; огромный золотой диск луны и силуэт любящей оленьей пары. До чего же мир прекрасен, даже дыхание перехватывает.

Домой я пришла в неплохом настроении, которое не шло ни в какое сравнение со вчерашним. Готовить себе одной было лень, поэтому решила просто-напросто достать остатки позавчерашнего салата, хранящегося в объемистой стеклянной вазе и потому занимающего в холодильнике чересчур много места. Алена позвонила, когда я, успев собрать заранее сумку с купальником, полотенцем, шампунем и маленьким феном, сидела перед телевизором, уминала этот самый салат с оливковым маслом и следила по СNN за развитием последних мировых событий.

– Слушай, зайчик мой! Тут такое дело: начальник опять злой, как дьявол. Рычит зверем, что задерживаем проект, требует, чтобы закончили его прямо здесь и сейчас, представляешь? Да еще совещание по итогам прошлого года грозится организовать прямо на ночь глядя. Но делать нечего: придется сегодня задержаться и показать ему трудовой энтузиазм. Жаль, что так получается… Мне бы очень хотелось пойти с тобой поплескаться. Эх, действительно жаль, что вечно ничего не получается! А ты что собираешься делать вечером?

Болезненный укол разочарования, конечно же, где-то в глубине души меня кольнул, но теперь вовсе не так сильно, как раньше. За прошедший год я разочаровывалась так много раз и так смертельно остро, что поход или не поход в бассейн на общем жизненном фоне стал казаться мало что значащим пустяком.

– Еще не знаю, но, наверное, немного почитаю учебник и лягу пораньше спать. Чувствую, мне опять необходимо выспаться, но нормально, мирно и спокойно.

– Ну тогда ладно, киска. Увидимся завтра, ты только пообещай мне не впадать в уныние хотя бы нынешним вечером.

– Торжественно клянусь и обещаю: не впаду ни в уныние, ни в Каспийское море, – как можно бодрее отвечала я своей заботливой подружке, все-таки кто знает, что она действительно думает после того, как обнаружила меня уснувшей в ванне.

Интересно, а отчего в жизни почти всегда случается так… Вот настраиваешь себя, настраиваешь, но едва только на что-нибудь хорошее себя действительно сподвигнешь, так все планы сразу же летят кувырком. Наверное, это все следствие второго закона термодинамики – энтропия (то есть хаос) обязательно проверяет любую систему на прочность и устойчивость. Но как раз сегодня я ей и не поддамся. Баста, хватит, надоело – решила быть в бассейне, так буду в бассейне! И тут же виноватая совесть яркой молнией четкой мысли озарила сумерки моего подсознания: я решительно стала набирать телефонный номер.

– Да ведь я стала не мать, а ехидна! Как же я смогла позабыть о том, что это с родным сыном хотя бы раз в неделю мы обязательно ходили в бассейн. Совсем расплавились мои мозги – думаю лишь о своих проблемах и переживаниях, то есть исключительно о самой себе, как последний эгоист.

Обычно сынок мой, придя из школы и пообедав, чаще всего бросался к компьютеру, а потом проводил несколько часов кряду за какими-нибудь полоумными, ломающими зрение играми. А здесь как раз позвонила родная мама и предложила поехать с ней поплавать и с вышки попрыгать – всегда весьма заманчивое занятие. Сыночек мой охотно согласился; вышло удачно, что в тот вечер у него не было никаких спортивных и музыкальных занятий.

С Игоречком мы встретились на Беккестуе у газетного киоска, и впервые с момента своего рождения сыночек мой со словами: «Ладно, мама, ладно тебе. Не время для объятий, ведь люди смотрят. Я ведь взрослый», – слегка насупленно уклонился от моих горячих и нежных поцелуев. За последнее время он как-то сильно вытянулся, похудел, побледнел, посуровел и стал много молчаливее, чем раньше. В раздевалке Игорь пожелал занять отдельную, соседнюю со мной кабинку, несмотря на то что большие и просторные кабины для инвалидов были свободны, и я по привычке позвала сына в одну из них. Да, здесь ничего не поделаешь: дети растут – родители старятся. Закон природы!

Запирая дверь, специально предназначенную по ширине для въезда инвалидной коляски, я тяжко завздыхала: все-таки правда – женщина молода, пока у нее есть маленькие детки-конфетки.

Сынуля сразу же отправился совершать прыжки с шестиметровой вышки. Даже его походка изменилась – стала степенно-размеренной, как у отца, и перестала быть резвой припрыжкой молодого козленка. Надо же, а вроде бы прошло не так много времени!

Слегка качая бедрами и чуть-чуть поигрывая еще достаточно подтянутыми ягодицами, я, огибая по касательной сам бассейн, прямиком устремилась в джакузи. Мой бирюзовый в золотых розах купальник каждый раз напоминал уму и телу, что когда-то было времечко: загорелая, юная, стройная и совершенно беззаботная Ника именно так шла по пляжу, а головы всех мальчиков и мужчин неизбежно поворачивались вслед ее легким телодвижениям – совсем как подсолнухи следуют небесной траектории солнечного светила.

В струях, брызгах и пузырях несколько напыщенно соблюдая дистанцию между телами друг друга, сидели трое молчаливых мужчин с суровым выражением лиц. Я улыбнулась про себя и нарочито медленно направилась к массажной ванне. По-моему, им сделалось немножечко дурно, когда я быстро запрыгнула четвертой в голубой шестиугольник. Подставив резвым, удовлетворенно мурлыкающим потокам воды плоский живот и пышную грудь, я гордо развернулась к джентльменам еще с лета держащей золотистый загар спинкой и грациозно склонила белокурую голову с высоко подколотыми локонами на полноватые руки. Смешными показались тщательно замаскированные под подводные струи мимолетные щекотания и легко поглаживающие касания мужских пальцев по моим ногам, хотя еще несколько месяцев назад не потерпела бы подобного нахальства. Теперь все нипочем и без всякой разницы. Еще больше забавляли как бы случайные, полулунатичные следования за мной всей озадаченной троицы мужчин из джакузи в сауну, из сауны в душ, из душа в солярий, а затем обратно в сверкающую ангельской голубизной призывно булькающую ванну. Так я и пробаловалась, пока наконец сынок за мной не зашел.

Ребенок заявил, что очень кушать хочется и еще ему уроки предстоит дома делать, а мама обещала купить в «Макдоналдсе» меню с большим бургером. Я удивилась, как быстро и незаметно пролетели полтора часа; ведь планировала нормально, как все люди, поплавать по скоростным водным дорожкам. Сопровождаемые шумными мужскими вздохами и их же грустными взглядами, мы с сыном гордо удалились прочь.

Довольный ребятенок быстренько умял двойной бургер с жареной картошкой и смеясь заявил, что вот теперь-то окончательно согласен идти к автобусной станции. А за околицей крепчал морозец, и оттого вокруг стало здорово и сказочно красиво: уютно сверкали россыпи огоньков на близлежащих холмах, романтические снежные шали серебристо-лиловых тонов укутывали окрестности, певуче скрипел под ногами снег-чародей. Мы с сыном, по-прежнему «русские душой», впрочем, как и сами норвежцы – потомки северных викингов, очень любили такую хрустящую, как леденец, здоровую и ядреную зимушку-зиму. Мой смелый и сильный мальчик решил домой возращаться пешком. Я вспомнила, что до моего бывшего дома отсюда будет минут тридцать ходу или пять остановок на автобусе и восемь минут езды. Тогда, быстренько чмокнув сына в щечку, я побежала по обледенелым ступенькам вниз к открытой станции метро, потому что красные огоньки приближающегося поезда призывно замелькали вдали.

– Я с моста помахаю тебе, мама. Спасибо за «Макдоналдс»! – уже в мою спину прокричал Игорек.

До нужного места удалось добежать даже резвее, чем требовалось: когда наступают холода, поезда начинают ходить медленно и как бы нехотя, часто опаздывают, а иногда и вовсе не появляются, хотя Норвегия, казалось бы, считается высокоразвитой страной.

Чуть отдышавшись густым морозным воздухом, я посмотрела вверх. Вытянувшаяся, худенькая фигурка цвета маренго на фоне лучистого бледно-желтого сияния уличного фонаря стояла как-то покинуто, одиноко, неподвижно-оледенело, Эх, теперь мой сын – сиротинушка при живой матери! Но лишь только внутренне я приготовилась горевать и виниться, как вдруг та же фигура запрыгала по мосту резвым козликом, попутно демонстрируя какие-то весьма затейливые па. Затем Игорь послал мне свой прощальный привет смешным жестом – чем-то среднегеометрическим между воздушным поцелуем и стилизованным намеком на ветвистые оленьи рога. Зачаровавшись прыжками сына, я не заметила, как поезд подкатил прямо к самому перрону и сравнительно давно открыл передо мной гостеприимную дверь в свет и тепло.