Читать интересную книгу Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - Наталья Копсова

Молодой адвокат, заблестев в мою сторону синими своими очами с выражением в них христианского милосердия, нежным голосом предложил так называемый компромисс: в определенные дни я буду забирать ребенка к себе, а также проводить с ним ровно половину каникулярного времени, но постоянно проживать он станет у папы. Я даже не стала слушать его дальше, твердо заявив, что настаиваю и убеждена: маленький мальчик должен жить с матерью, то есть со мной. «Малолетним считается ребенок до трех, в отдельных случаях – до шести лет», – сразу же парировал Вадимов молодой человек.

– Она что же, по вашему мнению, была плохой матерью? – с металлом в голосе обратилась моя защитница к отцу ребенка, то есть Вадиму.

– Нет, Вероника в принципе – хорошая мать. Но я – идеальный отец. К тому же я располагаю точными сведениями, что сейчас она находится в депрессивном состоянии, поэтому справляться с родительскими функциями в полном объеме для нее было бы затруднительным, – помедлив с ответом, весьма тщательно подбирая слова, отвечал муж.

Боже мой, откуда он-то может что-то знать о моих депрессивных провалах? Неужели же так заметно по внешнему виду? А может, Алена кому-нибудь наболтала, те оказались знакомыми Вадима и передали?

– Я полагаю, что не стоит фокусировать предмет обсуждения на моем внутреннем состоянии. Конечно же, нельзя сказать, что существующие, объективно действительно серьезные семейные и бытовые проблемы способствуют светлому оптимизму и воодушевлению, да это и было бы странным. Однако я хочу и могу нормально воспитывать своего ребенка и жить с ним вместе, на чем и настаиваю, – с пафосом задекларировала я и победно-гордо взглянула на упертого супруга. Своим, хотя и кратким, выступлением я осталась премного довольна.

– Да где ты будешь с ним жить? Бегать по разным друзьям-подругам? Уймись наконец! – прохрипел, видимо, вконец взбешенный, ярко-алый Вадим, сверкнув серыми молниями ненавидящих меня глаз.

Гренадерша моя, сказав пару фраз о недопустимости женской дискриминации, попросила мужа о переводе его слов на понятный ей язык. Вместо Вадима его красавчик-адвокат в пространной речи заявил: клиент убежден, что ребенок нуждается в постоянном месте жительства; он привык к своей школе и классу, где имеет много друзей.

– По моему мнению, отец имеет полную финансовую возможность снять квартиру матери и сыну в районе расположения школы, – громовым голосом опять начала настаивать моя могучая блондинка.

Я начала ею искренне восхищаться, заметив, как теряются мужчины от ее прямых, уверенных атак. В качестве ответа Вадимов уполномоченный сослался на ее же слова о знаменитом норвежском ликестилинге, то есть абсолютном равноправии полов абсолютно во всем, и далее принялся красочно распространяться о том, что как лицо интеллектуальное, с несколькими высшими образованиями, волевое, решительное и самостоятельное, я вполне способна обустроиться в Норвегии и без чьей-либо помощи. Он так меня расхваливал, как никто и никогда в этой жизни до него – очень интересный и неожиданный поворот в стиле: «мастеру советовать, только дело портить». Я его остановила заявлением, что, конечно же, чрезвычайно польщена замечательными словами в свой адрес и во многом с оратором согласна. В качестве существа сильного, в себе уверенного и способного справиться с любыми проблемами продолжаю убедительно настаивать на постоянном проживании родного дитя совместно с матерью, после чего лучезарно улыбнулась всем присутствующим, от души постаравшись ослепить последних этой самой уверенностью и способностями.

– Увезу сына из страны, так что никакой Интерпол не отыщет по крайней мере последующие лет десять. Это я тебе гарантирую, дорогая, а ты меня хорошо знаешь. Нет у меня никакой возможности всю жизнь торчать в Норвегии! – низким, приглушенным голосом полупрорычал-полупрохрипел некогда любящий супруг на родном нашем языке. Видимо, я сильно побледнела, потому что молодой красавец юрист мужа помчался за стаканом воды для меня, а практикующая валькирия от адвокатуры, грозно и гневно нахмурив брови, потребовала от Вадима перевода его комментария. Вадим высокомерно-холодно передернул плечами и вежливо извинился за несдержанность в банальной межсупружеской перебранке.

Дробно стуча зубами по стеклу и чуть-чуть не облившись обжигающей ледяной и одновременно сводящей скулы холодом водой, я психологически вышла из строя и так и не смогла решить, надо ли настаивать на передаче дела в суд или же продолжать меклинги – встречи сторон для дальнейших поисков компромисса. Вадим действительно ничего и никогда не говорил зря, а слово свое держал крепко – когда-то именно это качество безумно мне в нем нравилось и казалось признаком истинной мужественности. Я всегда презирала мальчишек, забывающих о своих обещаниях, – вычеркивала их из круга общения сразу же, даже если до того была почти влюблена.

От моей нерешительности оба адвоката как-то разом потухли, заскучали, вспомнили о времени и заторопились по другим делам. С победно-сдержанным выражением лица, не удостаивая меня и полувзглядом, вообще не глядя в мою сторону, Вадим неторопливо-степенно пошел садиться в машину. Боже мой, боже мой, наверное, я как всегда все проиграла! Что-то произошло, какой-то невидимый баланс нарушился не в мою сторону. У меня никогда ничего в этой жизни не получится, потому что на самом деле я неуверенный в себе, закомплексованный, полный всевозможных плохо замаскированных слабостей и недостатков человек, а вся моя, как я думала, сила характера – только мираж в пустыне…

В смятенных чувствах возвращалась я от адвокатов. В Сандвике будто что-то толкнуло меня в сердце, я резко сменила маршрут и зашла в стеклянное здание полицейского управления. Лифт плавно понес меня на пятый этаж того же самого строения, где Руне сидел на седьмом, но к нему я вовсе не собиралась забегать. Вот еще, пусть сам сначала позвонит.

Совсем другой отдел, а именно криминальный, со всей серьезностью вознамерилась я посетить, и он также значился на серебристой вывеске при входе в здание. У приемного окошка стояла небольшая, но очень возбужденная очередь из четырех разгневанных мужчин, несколько повеселевших при моем появлении. Как выяснилось, у всех этих товарищей по несчастью именно сегодня украли автомобили. Прием посетителей вел чрезвычайно утомленный по виду пожилой полицейский. Время от времени он принимался жаловаться на тот факт, что каждый раз вынужден сильно перерабатывать по часам и вот даже сегодня его напарник, обязанный давным-давно прибыть на смену, внезапно замаялся животом. Пожилой капитан беспрерывно куда-то звонил и горячо просил его отпустить на какие-то важные курсы, однако параллельно все же умудрялся вести вялый прием посетителей. Внезапно лишенные средств передвижения джентльмены пропустили даму вперед, и я, хотя несколько сбивчиво и путанно, но постаралась объективно обрисовать суть угроз бывшего мужа о похищении нашего ребенка.

Озадаченный моей жалобой, печальный и одновременно раздраженный отсутствием теплоты и понимания со стороны коллег и начальства полицейский с тоскливой нервозностью в голосе поведал мне, что согласно статистике за прошлый год в Норвегии каждую неделю один из родителей, чаще всего отец-мусульманин, увозит одного ребенка из страны. Существует большая очередь из подобных практически безнадежных дел. Несчастные матери обивают разные официальные пороги, а бывшего супруга давно уже и след затерялся в пустынях какого-нибудь Марокко. Вполне вероятно, что он продал бедного ребенка в гарем, но что же норвежская полиция может с ним поделать – в других странах и законы другие. «Так ваш муж мусульманин?» – с глубоким вздохом спросил седовласый полицейский. Я отрицательно покачала головой и заплакала. Капитан посоветовал мне прямо сейчас изложить историю с угрозой в письменном виде. Тогда, мол, полиция сможет послать письмо-предупреждение бывшему мужу, а также уведомление в регистрационные контроли аэропортов, но вот если он решит бежать на поезде или международном автобусе, например через Швецию, то тогда мое дело становится пропащим и действительно может затянуться на много лет.

Ничего другого не оставалось, как последовать совету профессионала и написать обращение к норвежским властям о задержании Вадима в случае, если он попытается выехать вместе с Игорем без моего предварительного письменного согласия. Один из пострадавших от автомобильных воров посетителей полицейского управления любезно исправил мои стилистические и прочие ошибки в норвежском, я еще раз красиво переписала свою жалобу и отдала ее на регистрацию уже другому, более оживленному и энергичному полицейскому, сменившему на посту прежнего утомленного. Однако ничего нового и более путного по интересующему меня вопросу предварительной превентивности похищений из страны он мне не сообщил. С тем и пришлось ехать обратно в Осло.