Читать интересную книгу "Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс"

не возвращались, – мрачно пояснил он.

Ответ напрашивался сам собой: Кэвши уже мертв, но крохотная надежда его вызволить все еще теплилась.

– Я выведу их за город, – заявила Нери ребятам, – а вы разыщите Кэвши. Но если окажетесь в опасности – бегите. Возможно, он уже не жилец, а вам пока собственная жизнь пригодится.

Викери и Николь кивнули и побежали к дверям, ведущим на первый этаж. Взрослого мужчину тащить на плечах тяжело. Наверняка рядом с темницей где-то должна быть комната, куда увели обессиленного странника.

Они забежали за угол еще одного коридора и сразу увидели приоткрытую дверь, из щели которой мерцал яркий золотой свет. Ребята подкрались ближе и заглянули в комнату.

Это оказалась мастерская. Повсюду лежали кисти, инструменты, на стенах висели маски, но то, что по-настоящему ввергало в шок, – это бледный человек, лежащий на высоком дубовом столе. Большая часть тела была скрыта плотной хлопковой тканью, на лице сохла белая густая масса, а на плече… на плече темнело коричневое родимое пятно.

«Странник!» – ужаснулась Николь и зажала рот.

Она пораженно отступила, но каблук ботинка зацепился за неровную кладку пола, и эхо от шарканья подошвы гулом разнеслось по коридору. Викери схватил ее за плечи и прижал к стене. Но было уже поздно. Жрец услышал шум из коридора и отложил инструменты.

– Кто здесь? – спросил он, выходя в коридор.

Викери, не раздумывая, выпрыгнул перед ним и схватил за шею. Пальцы вжались в горло жреца, не давая тому закричать.

– Молчи, – холодно приказал он, и обжигающие пламенем рун пальцы еще сильнее сжали гортань жреца.

Глаза его остекленели, и руки безвольно повисли вдоль тела, внемля приказу. Викери втолкнул его обратно в мастерскую, словно безвольную куклу, и захлопнул дверь на щеколду. Нежданные гости им были ни к чему.

Николь тут же бросилась к телу странника, сорвала гипсовый слепок и бросила на пол с такой силой, что тот рассыпался на мелкие осколки. От вида жертвы к горлу подкатил ком тошноты: покрытые трещинами губы были серы, под глазами залегли тени, а щеки впали. Странника долгое время морили голодом. Тонкая кожа облепляла выпирающие сломанные в нескольких местах кости, а на спине и боках цвели сине-фиолетовые трупные пятна.

– Он мертв, – констатировала она.

Викери разгневанно толкнул жреца в грудь.

– Зачем вы это делаете? – прорычал он и встряхнул мужчину за грудки. – Зачем убиваете странников?

– Таков п-приказ… приказ Верховной жрицы, – заикаясь проговорил мужчина. – Прародители повелели ей в-вернуть всех богов в небесный пантеон, но, чтобы вознестись, им… им нужно отринуть смертное тело и переродить дух.

– Ублюдки! – Викери швырнул жреца на тяжелый деревянный стул. – Вы убили невинного человека!

Николь прежде никогда не видела Викери таким разгневанным. Он сыпал ругательствами и наворачивал круги по комнате, едва сдерживаясь, чтобы не разнести тут все подчистую.

– Нам нужно уходить, – напомнила Николь, вцепившись в его руку, и потянула к двери. – Мы узнали достаточно.

Но Викери не сдвинулся с места. Он вытащил руку из ее хватки и, немного поразмыслив, вновь подошел к жрецу. Сильный удар обрушился на его голову, но под действием чар служитель храма не издал ни звука. Однако даже этого оказалось мало, чтобы усмирить голубое пламя, полыхающее в груди Викери. Странник схватил глубокий таз с белой густой жидкостью и вложил в руки жреца.

– Отвернись и закрой уши, Николь, – приказным тоном обратился он к подруге. – Я не хочу, чтобы ты это видела.

Однако Николь не подчинилась. Встав рядом, она крепко сжала его руку, и юноша увидел, как ярко воспылали ее подобные закатному солнцу глаза, наполненные нескрываемой ненавистью и презрением к человеческому отребью перед ней.

– Сделай это, – сквозь стиснутые зубы произнесла она.

Викери посмотрел на жреца и уверенно отдал последний приказ в его жизни:

– Маска твоего лица – вот истинная воля богов!

Мужчина зачарованно поднял таз над головой. В глазах мелькнуло осознание того, что он сейчас сделает, но противиться воле странника он не мог. Белая густая смесь хлынула ему на голову. Медленно скатываясь вниз, она стала заливать глаза и уши, закупорила грязный рот и ноздри, лишая возможности на вздох. Его грудь разрывалась от боли, руки тряслись и судорожно вжимались в бортик таза, но ни один мускул не дернулся на лице странников. Они молча наблюдали за его страданиями, не испытывая раскаяния за содеянное. Не приди они сюда с целью, сами могли бы занять место бедолаги Кэвши на столе.

– Небеса дали тебе свой ответ. Теперь твоя душа принадлежит владыке багровых полей, и лишь она определит твой исход, – холодно проговорила Николь чуждым голосом.

Мужчина забился в предсмертных конвульсиях. Деревянный таз с грохотом упал на пол, а следом за ним и бездыханное тело повинного в убийствах жреца.

– Как же мы проникнем в молельню? Там наверняка сейчас собрались все жрецы храма, – шепотом поинтересовался Леон, следуя за Кассергеном по узкому коридору. – Незамеченными не пройдем.

– Если бы ты смотрел внимательнее, то заметил бы, что около стены с гипсовыми ликами есть дверь. Скорее всего, там находится исповедальня. Спрячемся в ней.

Послышались торопливые шаги, и, схватив Леона за воротник пиджака, Рэйден затянул его за угол выступающей прямоугольной пилястры. Пробегающий мимо жрец не заметил их и быстро удалился в сторону базилики.

– Пойдем этим путем, – подсказал Рэйден и юркнул в темный узкий коридор.

Минуя несколько пролетов, они оказались около двери. За ней расположилась маленькая тесная комнатушка, закиданная книгами, свечами и пыльным антиквариатом. Наверное, именно здесь отдыхали жрецы после проповеди. На небольшом столе стояли стакан с недопитой водой и тарелка с надкусанным яблоком. Дверей, что вели в комнату, было несколько: одна из коридора, через который они вошли, а вторая вела прямиком в молитвенную залу.

– Не очень скрытное место, – хмыкнул Леон, оглядывая помещение.

– Здесь нет, – согласился Кассерген, – а вот тут…

Он распахнул небольшую деревянную кабинку и театрально склонился в поклоне, указывая внутрь. Это и была та самая исповедальня, где заседали жрецы, пока люди делились с ними своими пороками. Рассчитана она была лишь на одного, но раздавшиеся в коридоре шаги быстро решили этот вопрос: юноши втиснулись оба, тесно прижавшись друг к другу.

Дверь отворилась, и в комнату вошли двое жрецов. У Леона сердце замерло в неподвижности, равно как и тело, пока он слушал, как служители мерят шагами комнату в поисках чего-то. С каждым шелестом книжных страниц и стуком упавших вещей он вздрагивал в ужасе, опасаясь, что их обнаружат. Они ведь даже не успели закрыть дверцу кабинки на крючок!

Но когда входная дверь снова захлопнулась, а комната опустела, Леон облегченно выдохнул и опустил голову, утыкаясь лбом в плечо Рэйдена.

– Испугался? – с усмешкой шепнул ему на ухо Кассерген.

– За стеной около полусотни помешанных фанатиков. Разве тебя это не пугает?

– Скажем так, – улыбнулся странник, – я нахожу это забавным и чуточку будоражащим.

Леон закатил глаза. Он нисколько не удивился подобному ответу. Его в целом теперь мало удивляли словесные выходки Кассергена. Но решив перестраховаться от возможных неожиданностей, Леон притянул дверь за ручку и опустил острие крючка в металлическую петлю.

Звуки ритуального пения прогремели в стенах зала, и юноши синхронно прижались лицами к оконцу исповедальни. Через покрытую тонкой алой тканью решетку хорошо