- Вам интересно… даже такое? Да, ваша такая же белая, пока вы живы, а сгниёте, и ваши кости станут жёлтыми, а потом и вовсе станут прахом. И ничего от вас, кроме («Как же сказать на этом языке «удобрение»?»), в общем, добра для трав или деревьев, на котором они растут, не останется.
- А когда… Ой, Мерлин и Моргана, какой же Кх`э-вот-ри-у-у-с-с страшенный! Да на труп несожжённый похожий!
- Заткнитесь наконец, Поттер! Вы мне совсем мозги заебали…
- Вот, ты сказал, что можно ебать мозги.
- И что? Это выражение такое.
- А меня хотел выебать тот-который-умер, ну, охранник тех неудачников, ставших ничтожными рабами.
- Только… хотел? У него не получилось?!
- Не-э-т, ты пришёл как раз вовремя, прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с, и вытащил его из моей жопы, он так и не влез. Я тугой, я бы очень тебе, вместо брата твоего - истинной страхолюдины - понрави…
- Что?! Что вы сказали, Поттер?! Что. Мне. Бы. Понравилось?
- Северус, где нашёл ты Гарольдуса?
- Лучше посмотри, о Квотриус, светоч мой, звезда моя нездешняя, на рапиру мою. Я не вытер её ещё нарочито, дабы ты увидал глазами своими прекрасными, собравшими свет мириада звёзд в сиянии своём, орудие преступления моего.
Квотриус был сейчас в одном из страшнейших и отталкивающих воплощений, но Северус в очередной раз сдержался, не изменился в лице и вообще не подал вида, что ему противен... такой брат, но обратился к нему ласково, хоть и был раздражён происшествием с Гарри. Этим долбаным, нет, не долбаным в прямом смысле слова, всё же, к превеликому счастью Северуса («Не хватало только обзавестись в нашей компании честной потенциальным самоубийцей») Гарри, на которого все мужики, даже импотенты, бросаются, как на конфетку в красивой обёртке, да ещё и с весьма приятным вкусом.
- Пришлось ли тебе убить раба некоего или даже солдата? Лучше бы ты просто ранил его, хотя, по блеску разъярённых глаз твоих, мечущих словно бы молнии, а не простые, спокойные, как положено северному ветру, взоры догадываюсь я, что ты убил кого-то из людей, имеющих душу, но не рабов без души.
- Да, стащил я с Гарольдуса мёртвое тело недостойного солдата, коий возжелал его, уже в самый последний момент пред совершением насилия. И лишь боги наши с Гарольдусом помогли ему в сей тяжкий час.
-Так веруете вы с ним оба в «прекрасных», но, отчего-то, безымянных богов?
Что касается Гарольдуса, я не знаю, но и тебе бы, о звезда моя, свеча, освещающа душу мою, оплот моих сил, биение сердца моего живого, Квотриус прекрасный, несмотря ни на что и ни на какие обстоятельства не помешало бы уверовать в богов наших прекрасных и в предстоятелем пред троном Всесоздателя единого, зовимых Мерлином благословенным, всемогущим и сестрой его Морганой пресветлой, пречистой. Лишь присоединись к вере на....
-Не желаю я слышать даже о перемене веры. Вот Ф ормус, возьми его, к примеру, христианин, но домогался ко мне, когда ходил я за жгучею водою для тебя, северный ветер мой.
-Ну, хорошо, но знай - сам ты избрал судьбу души своей там, в Посмертии.
Однако, перейдём на иное. Ведаешь ли ты, брат мой -чародей великий, что непосредственное, грубое насилие порождает в изнасилованном маге тягу к самоубийству? Вижу, что нет, да и откуда бы тебе знать сие, о, брат мой возлюбленный превыше радости жизни моей?. Так знай это и запомни на всю жизнь. Лучше погибнуть в схватке с недругом, нежели быть обесчещенным им физически. Собственный анал предоставляют только тому, кого любят, ну, или, по крайней мере, только желают плотски.
Такой распространённый исход в Тёмные... в последующие века исход - физическое насилие одного волшебника - мужчины над другим - обычно лишь продлевает муки того, над коим насилие было свершено. Заметь, я говорю - обычно. Сие суть потому, что бывают и другие случаи, например, не поспей я к Гарольдусу вовремя, и он забыл бы обо всём от одного лишь вида пищи. Он же страшно голоден, ибо не ест вот уже третий день. Так уж получилось, что мне самому было достаточно худо, дабы уследить за свободным человеком сим. Мне искренне жаль, что по моей вине пострадал ещё и он, невиновный в плохом состоянии моём, но страдающий от голода, снедающего внутренности его, человек, по вашему, ромейскому пониманию, с душою, раз он свободен. Однако он не принадлежит ни к плебсу, на к патрициям. И не впишется он в иерархию сию вашу ромейскую. Так пусть будет он в доме моём гостем моим личным и попросту человеком свободным.
-Не гневи милостивых богов своих прекрасных, дабы не отняли у тебя они все силы до капли, не оставив тебе сил на дорогу домой. А она предстоит быть долгой и выматывающей, ибо рабов солдаты и всадники набрали премного. Сие суть значит, дабы не потерять большинство их, квадриги будут двигаться в четверть силы, о Северус, брат мой возлюбленный, воистину бесценная любовь твоя ко мне, недо... Всё, умолкаю, ибо вижу я, что уже нахмурился ты и явно недоволен словесами моими сильно весьма.
- Пусть Гарольдус съест это мясо - ему завтра весь день бежать, - сказал Снейп тихо и примирительно.
- Мне не жаль для свободного человека яств. Пускай его ест. Смущает меня лишь твоя забота чрезмерная об этом чародее, способном лишь убивать. Он так приглянулся тебе, Северус? Ведь теперь даже он красивее меня, по крайней же мере - не такой отталкивающий.
- Я люблю только тебя, Квотриус, - неожиданно резко ответил Снейп.
- Как же доконали меня эти мужчины! Того и гляди, из-за меня, как ради благосклонности Прекрасной Дамы, - он невесело усмехнулся, скривив рот, - [i] в магическом поединке сойдутся.
Фу, гадость какая. Надо отшить Поттера и немедленно!</i>
- Поттер, я так понял, вы предлагали мне выебать вас?
- Ничтожный Гарри мечтает о таком счастье. Да, ему не терпится, чтобы прекрасный воин выебал ничто... Гарри и доставил бы Гарри очень много пальцев радости и удовольствия, и этого, как же его... а, наслаж...
- Так вот, слушайте внимательно, Гарольдус. Я повторять не стану. Никогда. Поймите вы это, никогда больше в жизни.
Снейп наклонился к молодому человеку и прошипел, плюясь по привычке, словно на совсем уж тупого в Зельеварении студента:
- Такого… счастья для вас не предоставится ни-ког-да. Найдите себе другого мужчину. Любого, но не в этом времени. Вот прибудем с вами на место назначения, а там, хоть лошадей себе любите. Ведь вы же... там очень богаты, можете и целую конюшню себе на потребу завести. Я же люблю Квотриуса.
Гарри отшатнулся, но куски мяса заглатывать с потрясающей скоростью не перестал. Проглотив последний из тех, что были у него во рту и доаольно сексуально обсосав каждый палец, он спокойно сказал:
- Гарри не понял, зачем ему лошади, ведь он не умеет править колесницей.