«Не что-то, а Стражник глубин. Это был Он, вне сомнений».
Мост упёрся в стену. Сначала Яська подумал, что это конец пути. Однако, подойдя ближе, понял, что вновь ошибся. В стене была сделана самая обыкновенная дверь с круглой ручкой и замочной скважиной, в которую пробивался луч света.
Яська был ребёнком, — хотя, думается, на его месте точно так же поступил и любой взрослый, — он просто заглянул в щёлку.
Снаружи — или внутри? — была поздняя осень. Деревья скинули листву и стыдливо клонились к земле, пытаясь прикрыть собственную наготу. Пестрели ржавые прутья металлических оградок. То тут, то там, из-под земли, торчали пеньки от полусгнивших скамеек. Косились посеребренные кресты. На некоторых из них восседали перепончатокрылые твари. Они недобро поглядывали на незваных гостей, а когда те неосмотрительно приближались, издавали противный хрип, будто люди, больные туберкулёзом. Однако это было ещё не самым страшным. Ужасало багровое небо и разрытые могилы. Первое раскинулось над головой крылом кровавого безумия. Вторые зияли чёрными провалами вывороченной земли. Повсюду валялись почерневшие кости и разломанные гробы.
Колька указал на следы.
— Похоже на кирзачи Макара. По крайней мере, в деревне больше ни у кого нет такого размера.
— А эти?.. — Яська указал на то, что не давало ему покоя с той самой поры, как они открыли наружную дверь.
Колька как-то нездорово изогнул шею.
— Не знаю. По-моему, это и не человек вовсе.
— Тогда кто?
Колька пожал плечами. Присел. Коснулся дрожащими пальцами примятой почвы.
— Похоже на зверя какого-то. Но я такого ни разу не видел. Может эти наследили?.. — И Колька кивком головы указал на жутких созданий. — Хотя, скорее всего, медведь.
— Ребята, мне страшно! Пойдёмте обратно! — Тимка стояла у беседки, не в силах шелохнуться.
Дверь в скале вывела именно сюда: в беседку, заваленную всевозможным хламом. Прежде чем сунуться наружу, Яська досконально изучил внутреннее пространство. Гнилые полы, отзывающиеся на каждый шаг томным скрипом. Запылённые лавки, что тянулись вдоль четырёх стен, на вроде нар душной темницы. На них набухли бесформенные кучи прелых мешков — внутрь Яська заглядывать не решился: кто знает, что там может оказаться… В углу, у внешней двери, сгрудился рабочий инвентарь: две лопаты, кирка, небольшая тачанка, вымазанный в глине лом. Всё это — под пледом вязкой паутины. С потолка свешивались металлические крючки, подвешенные на цепях. Поначалу они вели себя тихо-мирно, но как только Яська принялся шарить по углам — всё кардинально поменялось. Беседка наполнилась вакханалией металлических звуков, а каждый из крючков так и норовил подцепить за шиворот. Не найдя ничего интересного, Яська пробрался к зарешечённому окну и выглянул наружу. Первый шок от увиденного сгладили друзья. Яська толком и не успел понять, что именно открылось его взору, как в дверной проём осторожно протиснулись Колька и Тимка. Колька, естественно, сразу же принялся командовать:
— Отойди, засветишься! — прошипел он, отмахиваясь от приставучих крючков.
Рядом взвизгнула Тимка — на её плечо свалился дохлый паук.
Колька никак не отреагировал, продолжив буравить взором Яську.
— Отойди, говорю же!
— Да там нет никого сроду! — отмахнулся Яська.
— А тебе почём знать?
Яська разозлился. Вот понятно же, что Колька совсем недавно сам свалял дурака, когда прикидывался, будто его что-то схватило за ногу, а теперь, полюбуйтесь на него: сама сознательность! Тьфу! Смотреть противно. И как только таких земля носит?!
Яська предпочёл не выяснять отношения прямо сейчас и лишь сказал:
— Там осень.
— Какая ещё осень? — не понял Колька и решительно двинулся к другу.
Яська посторонился.
Колька выглянул наружу.
— Ничего себе… Мы и впрямь на другой стороне! Только я понятия не имею, как это вышло. Смотри!
Яська вытянул шею.
На невысокую металлическую оградку, что огораживала беседку по периметру, спикировало странное создание с птичьей головой, перепончатыми крыльями и лапками грызуна. Оно безошибочно определило местоположение ребят, развернулось в их сторону и противно зашипело, показывая чёрный язык.
Яська открыл рот.
— Это чего, мышь летучая?
— Сам ты мышь! На голову посмотри, — прошептал Колька. — Видишь?
Яська сглотнул. Он хотел кивнуть, но мышцы шеи отказывались подчиняться. Ещё бы, ведь у твари были рожки. Маленькие, еле различимые бугорки, чуть выше красных глаз.
— Что же это за твари такие? — снова прошептал Колька, ни к кому толком не обращаясь.
— Что там? — спросила Тимка, не зная как быть: то ли подойти к ребятам и в очередной раз столкнуться с чем-то необъяснимым, то ли остаться на месте в неведении, что ещё страшнее. Вряд ли девочка сама могла сказать, чего страшиться в большей степени: забвения или суровой действительности.
Яська испуганно глянул на Тимку. Пожал плечами.
— Ты только не пугайся. Они вроде не агрессивные.
— Может тогда выйдешь и проверишь? — тут же подначил Колька.
Яська гневно сверкнул глазами.
— Может и проверю! — Он спрыгнул со скамьи и решительно шагнул к внешней двери.
— Яська, нет! — вскрикнула Тимка, но было уже поздно.
Сам не понимая, что такое творит, Яська толкнул дверь и шагнул за порог.
Пахло гарью. Точнее даже не гарью, а смогом, как от огромного пепелища. Было свежо, но не сказать, чтобы холодно. Яська поёжился, зыркнул в ту сторону, где, как ему казалось, должна была находиться тварь. Той и след простыл. Сзади напёр Колька.
Яська злобно отбрыкнулся.
— Чего толкаешься?!
Колька крякнул. Выглянул из-за Яськиного плеча. Присвистнул.
— Ничего себе, местечко!
— Что, нравится? — подначил, в свою очередь, Яська. — Можешь оставаться.
Колька пропустил колкость мимо ушей.
— А эта бестия смылась, как только ты дверь открыл. Прикинь, у неё ещё хвост крысиный есть! Вот такенный!.. — И Колька попытался отмерить по собственной руке.
— Да иди ты! — отмахнулся Яська, не желая вдаваться в подробности анатомии противного гада.
Однако пришлось вдаться уже совсем скоро. За каких-нибудь минут пять-десять перепончатокрылых заметно прибавилось. Они неуклюже носились над головой, шипели, будто вода на сковородке, а когда приземлялись, смотрели на ребят то одни, то другим глазом, при этом смешно вертя головами и изгибая шеи под невероятными углами. Колька заметил, что повадки явно птичьи, чего нельзя однозначно утверждать, говоря о строении тела. Яська посоветовал послать все домыслы куда подальше — ведь ясно же, что перед ними что-то бесовское.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});