из своей жизни.
В тот момент я не задалась вопросом, что было в конверте. Настино состояние волновало меня гораздо больше. Но после исчезновения я сломала всю голову. Марк молчал как рыба. А потом и вовсе перестал отвечать на мои звонки.
А что, если конверт напрямую связан с исчезновением Насти?
Просыпаюсь около восьми от шума дороги. Я оставила на ночь открытой форточку: в комнате холод. Сажусь в кровати и прислушиваюсь к себе — голова тяжелая, но в целом порядок. С опаской кошусь на телефон.
Ежусь от холода, с трудом нахожу в горе сваленных вещей спортивный костюм и бреду в ванную. После душа пью кофе, глядя в окно, и только потом включаю телефон.
«Кто убил Свечку?» — отправлено в два сорок.
Громко матерюсь и иду относить Антошке его несостоявшийся ужин. Он учится во вторую смену, но, скорее всего, уже проснулся.
Накидываю куртку и выхожу на лестничную клетку, осмотрительно заглядывая за свою дверь. Осторожно жму на звонок соседней квартиры. Не хочу вырвать последние провода. Мне почти сразу открывает заспанный Антошка.
— Инга, привет! — трет глаза, вызывая умиление.
Маленький, лохматый волчонок.
Когда Наташа уходила в запой, Свечка часто подкармливала его. Антошка понимал больше любого взрослого и стыдился своего положения. Постоянно выгораживал мать и злился на Настю. Он отказывался от еды и обзывался, но со временем оттаял.
Я протягиваю ему пакет.
— Когда мать проснется, попроси разогреть. Холодное невкусно будет.
Он смешно подпрыгивает на месте.
— Спасибо!
— Не за что. — улыбаюсь и собираюсь к себе.
По ногам неприятно тянет.
— Ты вчера из-за дядьки не пришла? — летит в спину его вопрос.
Сердце пропускает удар.
Возвращаюсь к нему и присаживаюсь на корточки, заглядывая в глаза. От неприятного предчувствия я даже не ощущаю запаха затхлости квартиры.
Может, он видел Федорцова? Антошка мнется.
— Ну? Что ты вчера видел?
— Я в глазок сторожил, чтобы этот не вернулся. — Опускает глаза.
Под «этим» он подразумевает собутыльника матери.
— Так… — сжимаю его ладонь подбадривая.
— Такой дядька… высокий, в кепке. Он возле твоей двери стоял. Я испугался, что он меня увидит, и тихо слез со стула, а когда опять посмотрел в глазок, его уже не было. Ты его знаешь? — С надеждой смотрит на меня.
— А еще ты смог что-то рассмотреть? — спрашиваю осторожно, чтобы не напугать его. — Он один приходил или с кем-то?
— Один. Я больше никого не видел. — Антошка делает большие глаза, в подтверждение, что говорит правду. — Лампочка плохо горела — ничего больше видно не было.
— Не переживай, ошибся, наверное. Поешь. — ласково треплю его по голове и ухожу в свою квартиру.
Ко мне наведывался высокий дядька в кепке и искал что-то, что можно спрятать в большого медведя или хранить за тумбочкой. Маловато информации.
Где искать конверт? Нужно еще раз поговорить со следователем и Дмитриенко.
Несколько раз перепроверяю дверь. Внутри мечется тревога. Начинаю раскладывать вещи по местам. За этим занятием меня застает звонок Кости.
— Привет, кнопка! Выручай. — расстроенно звучит его голос. — Хозяйка квартиры, хрен знает откуда, узнала о моей судимости и поперла меня из комнаты. Пустишь на недельку перекантоваться, пока я что-то подыщу.
— Ну, конечно, — торопливо отвечаю я, — ты же знаешь, Костик, в любое время. Только я думала, ты в своей живешь, на Ленина.
После института Костя почти сразу получил место графического дизайнера в крупной компании. К нему быстро пришли деньги: он купил машину, взял ипотеку и постоянно отправлял матери деньги.
Я очень гордилась им.
— Свою я больше не потяну. Мне еще полгода штраф выплачивать. — грустно усмехается он.
Морщусь от несправедливости. Как в его жизни тоже все пошло наперекосяк?
— Купишь шоколадное печенье по дороге? Чаю попьем. — спешу сменить тему.
— Не вопрос, кнопка! — веселеет Костя и прощается.
Радоваться чужим неприятностям плохо, но я рада, что какое-то время он поживет в нашей квартире. С двойным рвением принимаюсь за уборку.
Костя приезжает, когда я домываю коридор. Решаю ничего не говорить ему о погроме. Бросаю тряпку в ведро, распахиваю дверь и крепко обнимаю его. От Кости пахнет холодом и мятной жвачкой.
— Тише, малая! — смеется он. — Ты так по мне или печенью соскучилась?
Костя выглядит молодцом. Он немного набрал вес за эти несколько месяцев. Серый цвет лица сменил румянец. Костик вернулся к широким штанам и шапкам в стиле Леон (прим. — фильм Люка Бессона 1994 года).
Отхожу в сторону и пропускаю его.
— О-о, мило, но не стоило ради меня так стараться. — Подкалывает, указывая на влажный пол.
— Милости прошу. Чем могла.
Костик учил меня кататься на велосипеде. Несколько часов караулил у дома моего одноклассника, чтобы дать ему леща. Денис утопил мои тетрадки в луже и на весь двор орал, что я — уродина с железкой во рту.
— Это все? — Указываю на небольшую, спортивную сумку.
— Жизнь показала, что мне много не надо, главное — ноут.
Он криво улыбается, а я прячу глаза, чтобы он не увидел в них жалость. Реальные пацаны не любят давать слабину. Не любят, когда их жалеют.
Мы садимся обедать. Костя с аппетитом ест суп, низко склонившись над тарелкой.
— Кость, ляжешь в Настиной комнате, хорошо? — Спрашиваю тихо. — Я не могу там спать.
Он поднимает глаза и кивает. Мы молчим. Костя смотрит в тарелку. Капает кран, стуча по нервам.
— Я решила попробовать снова. — Признание дается с трудом. — Решила возобновить поиски. Сейчас позвоню Петру Семеновичу, хочу назначить встречу. Я что-то упустила. Что-то не так. Я всегда знала это, но мне было очень страшно узнать правду, Кость. А что, если она мертва? Я еле пережила то опознание. — На последней фразе я давлюсь всхлипом и закрываю лицо руками.
В морге пахнет смертью — кислый, пронзительный запах. Молодой следователь привел меня в нужное помещение. Патологоанатом ругался по телефону с женой.
К счастью, рыжеволосых девушек не так много — эта была крашенной в медный цвет. Я была на опознании только один раз.
— Не она. — Выдохнула я и бросилась на улицу.
Меня рвало от нервного напряжения. Потом я плакала на лавочке, разглядывая нарисованные на аллейке классики. Я думала о ее родителях и муже, а может быть, она вообще никогда не была замужем. Мне было стыдно, что я радовалась, потому что это была не Настя.
Костя обнимает меня и гладит по спине, как в ту ночь перед арестом.
— Отвезу тебя. Все будет хорошо, малая. Я рядом. — Я отстраняюсь и судорожно киваю.
Рассматриваю маленький шрам над верхней губой. Из подростка с впалой грудной