Сажусь за руль и жму на газ.
— Ну как тебе папка, Демьян? — болтаю. — Вижу, не супер, две минуты наедине, и ты затребовал маму. Но это ничего. Мне он тоже не сразу понравился. Дадим еще один шанс, ладно? Все же папа тачку тебе подогнал крутую. Вот только как бы нам ее теперь затащить в лифт? И тебя на руках, и ее одновременно я не упру. Придется улыбаться охраннику.
Приходит сообщение от Андреевой: «Как все прошло?» И я замираю.
Глава 10
— Мама дорогая! — кричу притворно возмущенно.
Хитрый жук знает эти интонации, хохочет, катит машину и с размаха впечатывает ее в комод. Я морщусь и мысленно шлю Алексу злобные приветы. С трудом даже в своей голове перекрикиваю музыку, что шпарит из динамиком болида на полную. Надо будет вытащить батарейки и сказать, что сломалась.
Завтра приедем к Равскому и Джемме с барабаном, пожалуй.
Вдоволь наигравшись, мы с сыном садимся за стол — зевать над тарелками с супом. После скудного обеда спорим из-за подарка Алекса, в итоге я сдаюсь, мою колеса и помогаю сыну уложить толокар в кровать и укрыть одеялом. Только после этого Демьян соглашается лечь на подушку и приложиться к груди.
Убедившись, что сын и его машина крепко спят, я осторожно выбираюсь из-под одеяла, но сразу уйти не получается.
Ну до чего забавная картина! Не удержавшись, делаю пару снимков на память. Можно было бы отправить эти фотографии Алексу, но у меня нет его нового номера. А от Микаэлы было столько раздражения, что не светят ей фоточки моего мальчика.
Вернувшись в кухню, я присаживаюсь напротив шикарного букета бордовых роз и размышляю о сегодняшнем дне. В тишине это становится возможным.
Алекс. Алекс. Алекс.
При одной мысли о нем дух захватывало! Раньше. Иногда так случалось, что в место встречи я прилетала первой и ждала Алекса в аэропорту. Глазами искала знакомую макушку. Он высокий, его издалека видно. Искала, искала... И вот он, идет. Миллионер-изобретатель в мешковатых штанах, кроссовках, с рюкзаком за плечами. Завидев меня — улыбается. Всегда улыбался раньше. У меня в этот момент душа нагревалась до максимума. Распирало от счастья! Бежала к Алексу, а он объятия раскрывал! Ловил, обнимал, впивался в губы. Господи, как сладко это было! А потом горько. Когда расставались, накрывало состояние тихой истерики.
Быстро качаю головой.
Как забыть-то всё?! Эмоции впечатались на клеточном уровне. Слишком сильными были. Наверное, люди не должны такое переживать в принципе. Неправильно это. Ни к чему. Лишнее. Лучше спокойно жить, плавно, по-человечески. Без вот этих адреналиновых качелей, которые душу вымотали и которые забыть не получается. На которые тянет каждый день в спокойной, правильной жизни.
Тру лицо. Внутри все клокочет от ненависти, страха и обиды. Вдох-выдох. У меня есть сын. Я должна думать о его благополучии. Прошлое остается в прошлом.
Итак, можно сделать вывод, что Алекс хотел понравиться Демьяну. Толокар не лучшая идея, но Равский явно учел возраст ребенка. Мог бы припереть что-то несуразное, до чего расти года два, как обычно делает мой отец.
С Демом Алекс не был агрессивным.
Момент, когда он прижал к себе сына, наклонился, понюхал... был неловким и мимолетным, явно не для показухи. Будто... я не знаю... искренним? Прокручиваю в голове, и мысли путаются. Мне тоже все время хочется нюхать Демьяна, он такой сладкий с рождения, родной, теплый. Это что-то необъяснимое. Несмотря на всю мою ненависть к Алексу, было приятно видеть, что Демьян ему нравится.
Личную обиду пережить можно, обиду за ребенка — нет. Однозначно.
Беру телефон, там сообщения от Андреевой — я ей так и не ответила. Еще от Лены, и несколько — по поводу реабилитации гимнасток, которыми занимаюсь. За время существования фонда мы помогли сотне спортсменов, и это повод для гордости.
Делаю пару коротких звонков по работе, после чего набираю Андрееву.
— Алла Теодоровна, добрый день! Вам удобно разговаривать?
Наскоро обрисовываю ситуацию. Продолжаю:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не могу избавиться от паники, он демонстративно ненавидит меня. Уже мысли всякие, что, как только Демьян привыкнет, Алекс заберет его совсем. Еще он обронил, что находится на войне, я все не могу сообразить, о чем речь. Что я могу ему сделать? Да и никогда не могла. Максимум пожаловаться прессе. Но и тут что я скажу? Что он меня вылечил, женился, разлюбил, но обеспечивает? Да тысячи женщин, которые тянут лямку от зарплаты до зарплаты, как моя мать всю жизнь, меня же и проклянут!
— Ива, ты много знала о его делах. Налогах, разработках. Идеях. Ты все время себя недооцениваешь. И Равский, разумеется, знает, что ты важный игрок на поле.
— Мы с вами это обсуждали, ни за что. Алекс делился со мной как с женой. Обнародовать подобное было бы предательством.
— На войне все средства хороши. Если он заберет Демьяна, тоже будешь думать о чести?
Вздрагиваю.
— Если у него контракт с тем, с кем вы сказали, уже неважно. Всё простят и замнут, дабы панели не ушли Китаю, как Алекс изначально планировал. Я читала новости: опять начинается космическая гонка.
— Поэтому нужно вспомнить что-то еще. Существенное. А пока постарайся настроить Демьяна против отца. У мужчин мало терпения к детям, а к рыдающим детям — еще меньше. Глядишь, и встречи сойдут на нет.
— Как это возможно? Ему год!
— Подумай, когда у сына самое плохое настроение.
Закончив разговор, я посвящаю время уборке, оттираю детский стул, на который было пролито в три раза больше супа, чем съедено. Напряженно обдумываю ситуацию.
Я не понимаю Алекса. Раньше такого никогда не было. В бизнесе он держит марку, но со мной всегда был настоящим. Прямым текстом вылеплял все, что на сердце.
Заварив чай, открываю соцсети, там еще утреннее сообщение от Лены. Ссылка на статью о «СоларЭнерджи».
Пишут, что прошлой ночью в загородном ночном клубе состоялась безумная закрытая вечеринка, которая вышла из-под контроля. Руководство «СоларЭнерджи» так весело отгуляло, что поразбивали мебель, посуду, сожгли какую-то машину, но при этом щедро оплатили расходы, и клуб не в обиде. Вдобавок устроили грандиозные фейерверки, все небо светилось.
Круто. Щедро.
Открываю видео. Борис Воеводин, друг и партнер Алекса, которого я также не видела лет сто, пьяный в хлам, с бутылкой дорогого виски, голый по пояс, под фейерверк и музыку истошно орет в небо что-то нечленораздельное. Пересматриваю несколько раз, ища Алекса на заднем плане. И пока делаю это, начинаю разбирать слова:
«Выкусите, су-уки, мы дома-а-а! Мы до-ома-а, мать вашу!»
Барабаню пальцами по столу. Парни всегда любили повеселиться, но чтобы Борис орал настолько эмоционально... Он больше по части саркастичных реплик и перепалок один на один. Зачем так радоваться возвращению в Россию? Если только...
«Я прилетел воевать. Насмерть. Держись за белый флаг».
Хватаю мобильный, звоню.
— Алла Теодоровна, бога ради, извините еще раз! Я что-то запуталась, болит у меня.
— Девочка, я в зале. Твои проблемы не единственные.
— Простите! Я быстро-быстро! Уточнить. Вадим Юрьевич, как я забеременела, говорил с Алексом насчет моего фонда, да? Только фонда?
— Ива, я не знаю, что сейчас будет с фондом. В то время никто не ожидал, что сама знаешь кто поведется на Равского. Если бы все было по плану, мы бы больше никогда не увидели твоего бывшего мужа. Я чувствую вину, ведь сама его с тобой познакомила. На мне ответственность. Если сможем снова вышвырнуть его из страны, то сделаем это.
— Вышвырнуть? Алекс не мог прилететь?
— Почему не мог? У нас свободная страна.
Я срываюсь на дрожь, картинка проясняется.
— Чего бы это ему стоило?
— Многого, не сомневайся. Моих девочек нельзя отправлять на аборт. Рита, что ты творишь?! Ты впервые видишь обруч?! А ну-ка встань нормально! Нет, это никуда не годится!.. Ива, потом договорим.