Мы пару раз пообедали, сходили в театр, а потом, в одну из пятниц — в кино на вечерний сеанс. После решили прогуляться. Фильм был довольно откровенный и зажигательный. Мое брошенное на произвол судьбы либидо требовало приключений.
Я не отвечала на сообщения Алекса три дня. Мокрый после дождя асфальт пах летом и какой-то неведомой романтикой, Ваня обнял за талию и спросил, какая сцена в фильме понравилась мне больше всего.
Именно в тот момент, когда мои щеки загорелись, к нам подошли трое мужчин. Это был Борис Воеводин и, судя по всему, два его охранника. Я отпрянула от Вани, но было поздно.
— Ты что, блин, здесь делаешь? — дернулась сразу, когда Борис попытался под локоть взять. — Ты за мной следишь?!
— На минуту, Ива.
— Чудесно! Это Раф заставил или собственная инициатива?
Борис только отмахнулся.
— Пройдемся, Ив.
— Не трогай меня! Вечер пятницы, я отдыхаю с друзьями и отчитываться не намерена. Тем более перед тобой.
— Машина вон там. Ты сейчас пойдешь и спокойно сядешь на заднее сиденье.
— А Ваня? — нахмурилась я.
— Что происходит, мужики? — встрял Иван. — Мне уже пора, я девушку до метро провожал.
Рядом с ним стояли два профи, и Зиновьев не спешил рваться в драку. Борис повел меня к машине, краем уха услышала:
— Ты в курсе, что девушка замужем? Колечко на пальце ни о чем не говорит? Кого ты, еблан, лапаешь?
— Она сказала, что свободна. Какое еще колечко? Она его снимала!
Я округлила глаза и аж воздухом подавилась от такой наглости. Встала как вкопанная, обернулась. Ваня утверждал, что его не смущает мой статус и что мы ничего такого не делаем.
Борис скрестил руки на груди.
— Пацан, ты кому рога наставить собрался? Алекс Равский, имя ничего не говорит? Тебе пиздец.
— Да она сама меня позвала! Сама напрашивалась, уговаривала! Я откуда знаю, что у этой сучки в голове?! Ну захотела, ну я и согласился. Не железный же!
Меня затрясло. Борис резко подошел к Ивану, с размаху толкнул. Рявкнул:
— Пиздец. Ты совсем тупой, я вижу! Как ты ее назвал?!
Он замахнулся для удара! Я отвернулась. Быстрым шагом понеслась в противоположную от машины сторону, натягивая полы косухи, в которой вдруг стало холодно. Слезы жгли глаза, пустота внутри была невыносимой, превратившись в вакуум горечи и стыда. Было абсолютно плевать, что ждет Ивана, который так легко спихнул всю вину на меня. Я просто хотела исчезнуть.
— Ива! Ива, подожди! — Борис побежал следом.
— Отстань от меня! Тоже бить будешь?!
— Да нет же! Домой отвезу. И всё. Угомонись, а? Ива?
Обернулась.
— Он знает, да? — Получилось обреченно. — Я ничего не хотела такого! Алекс вечно где-то занят! Я не могу просто сидеть и ждать! — Слезы хлынули ручьями. — Просто ждать! Он следил, да? Он мне не доверяет?
— За тобой охранник присматривает. Пожалуйста, сядь в машину.
— Отвали!
Я забежала в торговый дом, оттуда вызвала такси. Едва зашла в квартиру, включила ноут. Алекс позвонил примерно через минуту.
Духу не хватило сбросить. Села за стол и приняла вызов. Он смотрел с экрана ноутбука и молчал. Родной, близкий и одновременно далекий. Смотрел на меня с другой стороны земного шара, масштабы расстояния между нами были почти космическими.
Покрасневшие то ли от недосыпа, то ли еще от чего-то глаза Алекс через несколько секунд отвел в сторону. Я закрыла лицо руками, потерла от немого отчаяния.
Пришло четкое понимание, что наши отношения прямо сейчас трескаются так же, как экран его мобильного. Алекс нервно крутил телефон в руке, пальцы слегка подрагивали. Трещина, появившаяся на телефоне в тот момент, когда мне не дали визу, с тех пор только росла.
— У меня ничего ни с кем не было, — произнес Алекс рвано. — Я не знаю, как это доказать тебе. У меня не осталось слов.
Он провел по волосам, с силой потер лоб. А потом мы встретились глазами.
Я увидела в его — боль. А еще пустоту, усталость, но это было и раньше. Боль же я считывала не так часто и в глубине души упивалась ею. Потому что иначе не понимала, как успокоить себя. Раз болит у него, значит, любит. Значит, чувства сильны даже там, на другом континенте. Если я могу причинить Алексу такую сильную боль, значит, он мой. По-прежнему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я смотрела в его глаза и будто наполнялась. Взращивала уверенность в себе и отношениях, которую совсем растеряла из-за желтой прессы, лишнего веса и бесконечных разлук.
Я впитывала в себя его страдания и молчала.
— Ты с ним что? Как? — Алекс опустил глаза, пальцы громко отбарабанили по столу.
— Мы просто друзья. Как ты со своим телками.
— Блядь. — Он съехал по стулу вниз, закатил глаза.
— Ты следишь за мной. Если я начну за тобой?
— Следи, — развел он руками. Повернул камеру, показал стену за спиной, стул какой-то перевернутый, шкаф поломанный. — Я живу в лаборатории.
— Я учусь и работаю. Занимаюсь фондом.
— Вечерний сеанс, Ива. Вы шли в обнимку из кино. Ты моя, мать твою, жена. Моя женщина!
В его глазах полыхнул огонь, следом — снова резкая боль. Алекс прищурился, отвернулся. Прикурил и крепко затянулся.
— Ты что думаешь, я с ним сплю? Серьезно?
— Мне хуево пиздец сейчас.
— Когда мы увидимся? Я не видела тебя пять недель. В отпуске, который будет через месяц? Или ты его опять перенесешь? У нас была годовщина, которую я отметила одна!
— Я прислал тебе подарки.
— В жопу их. Я хотела тебя. А слышу только «потерпи, потерпи».
— Мы отстаем по этапу, ты знаешь. Космос — это пиздец. Это сложнее, чем я думал. Китай заплатит только после второго этапа. Я с первым бьюсь. Мне хуево.
— Бейся, это твоя работа. Я что сделаю? Я в этом не понимаю ничего. Позвони докторше наук, которая с тобой на фото мелькает всюду под заголовками «Новый служебный роман». Ты с ней обедаешь и ужинаешь. Может, и напряжение сбрасываешь. В своей лаборатории.
— Блядь, Ива. Пожрал пару раз. Я уже не могу на эту тему оправдываться. — Алекс вспыхнул как от искры. И сразу потух.
— Я тоже просто кино посмотрела. Тебя нет, я все время одна. Если бы был отпуск...
Раздражение в его глазах резануло, но я проигнорировала. Алекс дернулся и произнес тише:
— Я на нуле сейчас. Денег нет. Все вложено.
— Может, ты не такой гений, как думал?
— Может. Я не знаю.
В этот момент я вдруг увидела нас со стороны. Сначала Иву с Рафом, а потом — маленькую Иву с ее папой. Маленькая Ива не могла выучить сложный элемент с мячом, поделилась с отцом и ждала поддержки. В идеале она бы хотела, чтобы папа смотрел, как дочка тренируется перед ним, хвалил или поправлял. Чтобы он запомнил название какого-нибудь элемента и, когда получилось бы, обрадовался! Ведь это было так важно для маленькой Ивы. Папа сказал: «Может, это просто не твое? Не всем суждено быть чемпионками. Ты обычная, хорошая девочка. Ива, уйди, я смотрю кино».
Кольнула мысль: «Да что я делаю сейчас?!»
Я сжала губы плотно, покачала головой, а потом... расплакалась. Прочувствовала потому что. Боль Алекса наконец прочувствовала полностью. И поделилась своей. Любовь — это не только красивые слова и поступки. Иногда это — признать свою уязвимость и принять уязвимость партнера.
***
Я усаживаю Демьяна на стул, растягиваю бумагу для проектора и включаю мультфильм. Такому маленькому мальчику рано смотреть телевизор, но иначе подстричь ему ногти или волосы просто невозможно! Зимой еще ладно, в шапке, а как лето настало, каждый второй считал своим долгом напомнить, что мой мальчик с хвостиком похож на девочку. Причем специально этот делал, ведь одежда-то пацанячья на ребенке.
Поэтому я иду на хитрость. Демьян смотрит мультфильм через проектор, я — стригу его. Волосы растут быстро, за год приноровилась и делаю довольно стильные прически. Легко выбриваю молнии. Наклоняюсь и целую сыночка в лоб. Он крутит в руках мягкого зайца, подарок Алекса.
Прошла неделя ежедневных встреч, мы более-менее пришли к компромиссу. Болезненному для меня, но необходимому для сына.