Кэйси быстро переключила внимание на медсестру и ответила на остальные вопросы. Медсестра пообещала, что доктор осмотрит ее немедленно.
Джеффри обнял Кэйси за талию и почти донес до стула. Как ей показалось, теперь он держал ее не так отстраненно, а, напротив, стиснул так крепко, что у нее перехватило дыхание.
— Почему вы не сказали мне, что вы не монахиня! — прошипел он ей на ухо.
— Монахиня? — Она уставилась на него, потрясенная. Ее негодование улетучилось, и возникло безотчетное желание откинуть голову назад и расхохотаться. — Я — монахиня?
— Да, вы! — ответил Джеффри, бесцеремонно усаживая ее на стул. — А что еще я мог подумать?
Кэйси отметила, что теперь он выглядел куда менее почтительным, чем раньше.
— Не знаю, но я…
Ее голос прервался, так как она не могла больше сдерживать смех. Кэйси почувствовала облегчение и благодарность при виде медсестры, подкатившей к ней кресло-каталку. Несколько минут вдали от Джеффри помогут ей прийти в себя. Монахиня! Она была просто Кэйси Леонора Грэй с небесно-голубыми глазами и слегка запятнанным прошлым! А также дочь епископа и племянница двух досточтимых сестер Ордена Святой Екатерины…
Она посмотрела на медсестру, ожидая, что та поможет ей встать. Но Джеффри стремительно поднялся со своего стула и с замечательной легкостью и осторожностью перенес Кэйси в кресло. Затем он проводил ее в кабинет врача, как будто так было и надо. Ни медсестра, ни Кэйси не спросили его, имеет ли он на это право.
Не прошло и часа, а они уже тряслись по заброшенным проселкам, возвращаясь обратно из больницы. Доктор также воспринял их как подходящую друг другу пару, несмотря на бросающиеся в глаза внешние различия. Он — темноволосый ухоженный мужчина спортивного телосложения, она — белокурая растрепанная женщина в синяках, одетая в форму юных воспитанниц летнего лагеря. С ногой же дела обстояли не так страшно, как могло бы быть. Обыкновенный сильный ушиб. Достаточно несколько дней походить с тростью, проявляя осторожность, — и все будет в порядке.
Джеффри посмотрел на нее сверху вниз, когда пикап прыгал по рытвинам. Смятение в его глазах сменилось блеском решимости, и это беспокоило Кэйси.
— Больше никаких походов на байдарках через пороги, — предупредил он ее.
— Ну, я уверена, что могу плавать на байдарке, — сказала Кэйси, игнорируя повелительные нотки в его голосе. — Вот лазать по горам мне действительно будет трудновато, но я обещала девочкам…
— Вы не бу-де-те ла-зать по го-рам! — произнес он по слогам.
— Я обещала девочкам, — как ни в чем не бывало продолжала Кэйси, — что если они одолеют дательный падеж, то я пойду с ними в горы. Это подкуп, я понимаю, но я же не сулила им посещение шоколадных баров или кондитерских, или еще чего-нибудь в этом роде. Они, может быть, ознакомятся с историей Ореста в «Царе Эдипе» на греческом языке.
— Бедняжки! — сказал Джеффри без нотки сочувствия в голосе. — Но вам будет не слишком удобно взбираться на горы, опираясь на трость. Как, по-вашему, Кэйс? — добавил он с тайным удовлетворением.
За те несколько минут, которые Кэйси провела без него в рентгеновском кабинете, он успел раздобыть для нее трость из черного дерева с серебряным набалдашником. И заявил, что купил ее у некоего доброго и несчастного старика, выписывавшегося из больницы в инвалидной коляске. Но Кэйси подозревала, что он попросту стащил эту трость из ортопедического отделения. Впрочем, решила она, голливудский импресарио и должен иметь в характере что-то пиратское.
— Нет, — неохотно признала она, — я так не думаю.
— Я знаю, вы не относитесь к категории симулянтов, Кэйс, и не особенно горю желанием снимать вас с какой-нибудь скалы.
— Джеффри Колдуэлл, вы знаете меня… — она сняла его руку с руля и, посмотрев на часы на запястье, вернула ее в исходное положение, — только два часа сорок пять минут. А теперь ответьте мне, как вы можете утверждать, что я не отношусь к категории симулянтов, что я вообще из какой-нибудь категории?
— По вашим глазам, — отнюдь не извиняющимся тоном, явно подтрунивая, сказал он.
— О проклятье. Снова мои глаза. — Она вздохнула.
Он выглядел довольным.
— Так вы оставите в покое свою ногу на несколько дней?
— Полагаю, да, и буду пользоваться тростью.
Он улыбнулся долгой, захватывающей дух улыбкой.
— Это уже лучше. Кстати, чем должны заниматься ваши девочки, если у них выпадет денек, свободный от плавания на байдарках?
— Они ничего не должны. Это была просто прогулка. Мы спросили их, умеют ли они плавать на байдарках, и три или четыре девочки ответили «да».
— А на самом деле не умели.
— Во всяком случае, не так хорошо, как заявляли. Очевидно, только сестра Джоан знала, что делает.
— А вы — нет.
— Я? О Господи, конечно, нет. Я не плавала на байдарке уже много лет. Десять или двенадцать, по крайней мере. Но я и не лгала по этому поводу.
Джеффри с удивлением покачал головой. Оправившись от шока, пережитого, когда выяснилась его ошибка относительно Кэйси, он пришел к выводу, что в конце концов был на так уж неправ. Она осталась такой же сердечной и искренней, все так же привязанной к монахиням и малолетним грешницам с фермы Рэйнбоу, прежней женщиной! Но как же он не замечал раньше эти озорные искорки в ее глазах? Он был все так же заинтригован ею. Изменилось только то, что теперь она не была абсолютно недосягаемой.
— А как насчет сестры Джозефины? — спросил Джеффри.
— Она прочитала какое-то учебное пособие, — призналась Кэйси. — А девочки, думаю, меня обманули.
Он фыркнул в ответ.
— А что вы еще могли ждать от маленьких хулиганок?
Кэйси быстро взглянула на него. На какое-то мгновение он стал похож на старикана Рэсбоуна. Однако у старого отшельника, отравлявшего существование сестер-монахинь, не было таких миндалевидных глаз, такого стройного загорелого тела, которые будут грезиться ей и днем и ночью в следующие недели. А Сэс Рэсбоун скорее мог бы являться к ней в ночных кошмарах.
— Вы не слишком жалуете наших девочек, верно? — спросила она с деланным безразличием.
Джеффри пожал плечами.
— Я слишком мало их знал, чтобы претендовать на объективность суждения, но, признаюсь, слышал о них мало хорошего.
Пикап ехал теперь медленно, и у Кэйси было странное, но приятное ощущение растворенности во времени: куда-то отодвинулись все обязанности и заботы, все ее внимание занимал только сидящий рядом Джеффри Колдуэлл. Казалось, будто они потерялись на проселочных дорогах и могли бы с таким же успехом скакать верхом на лошади, кататься на велосипеде, просто идти пешком, держась за руки. Казалось также, будто они знакомы давным-давно и могли бы быть страстно влюблены друг в друга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});