XLIII
Что бы на мнил скупец иной,Нам жизнь дается лишь на миг.Мы все у смерти под косой.Вот и утешься тем, старик.Ты встарь изрядный был шутникИ зло высмеивал других,А, поседев, и сам привыкСносить молчком насмешки их.
XLIV
Ты, забавлявший встарь народ,Стал скучен всем невероятно:Ты - обезьяна, ты - урод,Общаться с коим неприятно.Молчишь - осудят многократно,Ославив чванным стариком;Раскроешь рот - поймут превратноИ скажут: «Ослабел умом».
XLV
Теперь с сумой ходить тебеИ кланяться за каждый грошДа слать проклятия судьбеЗа то, что ты еще живешь,Хоть жить давно уж невтерпеж.Когда б не знал ты, что навекЗа это в ад отсель пойдешь,Ты сам бы дни свои пресек.
XLVI
Удел старух еще убоже:Краса ушла, богатства нет,И спрос на тех, кто помоложе.Вот и грустят они, что летИм слишком мало на расцветВсевышний соизволил дать,Но Бог немотствует в ответ -Не знает Он, что им сказать.
ЖАЛОБЫ ПРИГОЖЕЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ
Хранился в памяти моейПлач Оружейницы Пригожей.Вновь стать такой хотелось ей,Какой она была моложе.«Ах, старость подлая, за что жеМеня так быстро ты сгубила?Как жить, коль я с мощами схожа,А все ж боюсь сойти в могилу?
Я без зазрения вертелаПопом, писцом, купцом любым -Их так мое прельщало тело,Что с любострастием слепымОни, глупцы, добром своимПожертвовать мне были рады,Но не всегда дарила имЯ то, чего мужчине надо.
Была горда я до того,Что многих сдуру отшивалаИ тратила на одногоДоход, который добывала,А плут за то, что отдавалаЕму сполна я всю себя,Мне ставил фонари, бывало,Лишь деньги - не меня любя.
Как позволяла, не пойму,Я нагло помыкать собоюЗа редкий поцелуй емуПрощая грубость, брань, побоиИ поношение любое?Досель о нем мне по ночамГрустить назначено судьбою.А что в итоге? Грех и срам.
Он мертв давно - уж тридцать лет,А мне досталась доля злая:Надежд на счастье больше нет,Ушла моя краса былая.Стыжусь раздеться догола я:Что я теперь? Мешок с костями,И страх сама в себя вселяю,И от тоски давлюсь слезами.
Где брови-арки, чистый лоб,Глаза пленявший белизной,И золотых волос потоп,И взор, в сердца струивший знойСвоею дерзостью шальной,И нос, не длинный, не короткий,И рот, что ал, как мак степной,И ямочка на подбородке?
Где гибкость рук моих точеных,И пышность соками налитойГруди, приманки для влюбленных,И зад упругий, крепко сбитый,Встарь намахавшийся досыта,И сладостный заветный клад,Меж двух мясистых ляжек скрытый,И вкруг него цветущий сад?
Лоб сморщен, голова седа,Облезли брови, взгляд поблек,Хоть блеском в прошлые годаК себе торговцев многих влек,В ушах и на щеках пушокЩетиною сменился грубой,Нос изогнулся, как крючок,Беззубы десны, ссохлись губы.
Вот участь красоты на свете:Свело дугой персты-ледяшки,Повисли руки, словно плети,С мочалой сходствуют кудряшки,Сгнил сад любви - там запах тяжкий,Обмякли и пожухли сиськи,И ляжки больше уж не ляжки,А съежившиеся сосиски.
Так, сев на корточки кружком,Зимой холодной разговорыМы, дуры старые, ведемПро золотую нашу пору.Вмиг отгорел огонь, которыйМы сглупу развели столь рано.Оскудевает слишком скороТот, кто щедрит не в меру рьяно».
БАЛЛАДА-СОВЕТ ПРИГОЖЕЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ ГУЛЯЩИМ ДЕВКАМ
Не отвергайте беспричинноНебесполезного советаТы, кошелечница Катрина,И ты, ткачиха Гийеметта.Всю ночь ловите до рассветаПоклонников любого сорта -Желанны вы лишь в дни расцвета:На торг нейдут с монетой стертой.
Пусть грубы, скупы, злы мужчины -Зря, Бланш-башмачница, не сетуйИ с кротостию голубинойСлужи им, шляпница Жаннетта.Ведь чуть для вас минует лето,Вы не годны уже ни к черту,Как клирик, что презрел обеты:
Чарует не лицо - личина,Которая на нем надета.Отнюдь не красоты картиннойЖдет друг от своего предмета,Но нежности, тепла, привета,А у старух дыханье сперто,И потому тепла в них нету.На торг нейдут с монетой стертой.
Запомните же, девки, это,Пока не жалки, не мухортыИ песня ваша не допета:На торг нейдут с монетой стертой.
XLVII
Хорош иль нет совет, что мноюБыл выше к девкам обращен,Назад не заберу его я:Ведь на бумагу занесенМоим писцом Фирменом он(Будь проклят этот плут, коль скороПо лени текст им искажен:Огрех слуги - вина синьора).
XLVIII
Но может, это прочитав,Иной влюбленный возмутитсяИ возразит мне: «Ты не прав,И говорить так не годится.Кто не в пример тебе стыдитсяСо шлюхами водить знакомство,Тот от любви не отвратится,Озлясь на них за вероломство.
XLIX
Мужчины любят их лишь час,Они ж мужчин - за деньги только,Ложась в постель с любым из нас,Покуда есть в мошне хоть сколько,И если глуп ты не настолько,Чтобы добра от девок ждать,У честной женщины изволь-каЛюбви и верности искать».
L
Такие доводы, боюсь,Не в силах буду я разбитьИ всеконечно соглашусь,Что потаскух не след любить.Но разве вправе я забыть,Хоть и трактую их нелестно,Что, прежде чем начать блудить,Они ведь тоже были честны?
LI
Ничей дурной язык не могНи в чем их упрекнуть сначала.У каждой был один дружок.Та клирика предпочитала,А эта ряс не одобряла,И был мирянин избран ею,Чтоб страсть тушить, что в ней пылалаАнтонова огня сильнее.
LII
Как и советует «Декрет»,Они сперва в делах такихСтарались соблюсти секрет,Дабы не соблазнять других,Но вскорости дружков былыхИм начало недоставать,И ныне каждая из нихСогласна с кем попало спать.
LIII
Не знаю, чем такого родаРаспутство в них порождено,Но женской, видимо, природойОно предопределено.Могу добавить лишь одно -Что в Лилле, Реймсе и Труа,Везде известно всем давно:Трикраты больше шесть, чем два.
LIV
К тому ж вольнолюбива страсть:Где нет свободы - нет желанья,И вправе мы, натешась всласть,Сказать друг другу: «До свиданья!» -Чтоб жизнь не превратить в страданье:Не всякий же отдать готовВ любви, охоте, фехтованьеЗа миг отрады год трудов.
ДВОЙНАЯ БАЛЛАДА
Блуди, гуляй, коль хватит сил,И летом, и зимой студеной,Но помни, чтоб ты не творил:Нет дурня хуже, чем влюбленный.Страсть оглупляла Соломона,Из-за нее ослеп Самсон,В обман Далилою введенный.Счастливец тот, кто не влюблен!
Когда певец Орфей ходилЗа Эвридикой в ад бездонный,Его едва не поглотилПес Цербер, этим разъяренный.Нарцисс, самим собой плененный -Красив он был, да неумен, -Свалился в ключ незамутненный.Счастливец тот, кто не влюблен!
Сарданапал, что Крит смирил,Сменить, бабенкой одуренный,Свой пол по прихоти решилИ прял, по-женски обряженный.Атласом ляжек распаленный,Забыл Давид, что должен онБлюсти Господние законы.Счастливец тот, кто не влюблен!
Отец Фамари поручилНапечь лепешек для Амнона,И чести тот сестру лишил,Желанием воспламененный.На что был Ирод царь смышленый,А все ж Креститель им казненВ угоду девке развращенной.Счастливец тот, кто не влюблен!
Скажу я про себя: я былБит, словно прачкой холст беленый,За то, что спьяну нагрубилКатрине де Воссель взбешенной;Ноэль же, ею приглашенный,Следил, как, бос и оголен,Домой бежал я, пристыженный.Счастливец тот, кто не влюблен!
Но остудить мой плотский пылНе смог урок преподнесенный,И если б даже мне грозилКостер, как ведьме уличенной,Грешил бы все ж я беспардонно,Не веря ни одной из жен:Они всегда к коварству склонны.Счастливец тот, кто не влюблен!
LV