Без тени смущения раздевшись, Юля достала из пакета настольное зеркальце и подала его Сереже.
– Подержите, – что-то ей мешало, обращаясь к нему, до конца перейти на «ты».
Юля сняла шляпку, небрежным жестом кинула её в траву и стала укладывать, используя заколки, темные волнистые волосы в высокую прическу, чтобы не замочить их во время купания. Юля смотрела в зеркальце и любовалась собой. В каждом её движении сквозило предельное удовлетворение. В этом любовании собой полностью проявлялись и детское её тщеславие, и надежды, и то чудесное качество, которое встречается только среди людей более естестественных – способность наслаждаться минутой.
Иногда она вдруг перехватывала его сияющий взгляд, замирала и неподвижная, с еще ниспадающими ей на плечи волосами, казалась похожей Сереже на весеннюю зарю. «Бесподобно. Она радуется уже одному тому, что она есть!» – подумал он.
– Вам не приходилось участвовать в конкурсе красоты? – спросил Сережа, не сводя с нее влюбленных глаз.
«Он еще делает комплименты! Он не опытен, но у него врожденное чувство такта общения с девочками», – подумала она.
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Вы бы заняли первое место.
– Я миниатюрная, а туда берут длинноногих.
– Тогда вам нужно было поступать в театральный, вы бы поступили.
– Почему?
– Вы так хорошо держитесь.
– И только…
– Вы бы смогли играть даже в чеховских пьесах.
– А в современных?
Об этом я и не говорю.
– Я уже слышала об этом. Что-то подобное мне говорили в школе.
– За вас играла бы ваша внешность. Вы занимаетесь аэробикой?
– Это чувствуется?
– Конечно. Вы, наверное, любите танцевать современные танцы, – спросил Сережа.
– Я этому одно время даже училась. А вы не танцуете…
– Откуда вы знаете?
– Я же сказала, что вы серьезный, а я легкомысленная.
– Я бы не сказал.
Юля оставила его замечание без внимания. Уложив волосы, она нагнулась, положила зеркальце в пакет и быстро повернула в его сторону голову, так прямо сидевшую на соблазнительной шейке. Если бы вчера этот поворот шеи и взгляд, каким она на него посмотрела, показался бы ему показным и легкомысленно-опереточным, то сегодня ему уже все нравилось в Юле.
– Я готова, идемте, – сказала она и, перехватив обожающий взгляд Сережи, подумала: «Все мальчики, когда влюбляются, похожи на страусов. Они закрывают глаза на то, что им не хочется видеть, но ведь это же не преимущество. Ими можно крутить и манипулировать».
Пропустив Юлю впереди себя, Сережа последовал за ней. Он, не глядя себе под ноги, не отрывал взгляда от её соблазнительного, зовущего к себе, возбуждающего тела. Оно сводило его с ума.
Они остановились у берега, поросшего кое-где тростником, под большим, бросающим на них тень, раскидистым деревом. Юля ждала, когда Сережа войдет в реку, а он, очарованный, продолжал смотреть на неё. А вокруг было тихо и кроме них – никого.
– Ты первый, – сказала Юля, желая, чтобы Сережа, проявляя к ней внимание, войдя в реку, подал ей руку, а она бы отказалась. Но он, чтобы снять внутреннее возбуждение и похвалиться, разбежался и, сильно оттолкнувшись от берега, по-спортивному, почти без брызг нырнул в воду. Проплыв метров пять, он вынырнул, и как бы спрашивая: «Ну, как?» – оглянулся.
– Сережа, вы хорошо ныряете, научите меня, – сказала не то в шутку, не то всерьез, кокетливо улыбаясь, Юля и подумала: «А он не такой уж ручной, как кажется, нужно его проучить, пусть помучается».
Показывая, как он хорошо плавает, Сережа поплыл на середину реки, но скоро одумался: как же он мог оставить девушку одну на берегу реки! Он развернулся и быстро, словно на соревнованиях, поплыл назад.
Юля обратила внимание, что у берега Сережа положил фанеру. По её губам пробежала легкая улыбка. Она попробовала ножкой, теплая ли водичка и, задирая кверху подбородок, скрестив на груди руки, бросилась в реку.
– Ой!
Её возглас радостно отозвался в сердце у Сережи, и он рассмеялся не потому, что было смешно, а от избытка чувств, от того, что был счастлив. Юля с удивлением посмотрела на него и тоже рассмеялась. Они поплыли на середину реки.
Юля изредка отфыркивалась, и было слышно её шумное глубокое дыхание. А Сережа, чувствуя себя как рыба в воде, то, сильно угребнувшись руками, вырывался вперед, то отставал, то подныривал под Юлю и, любуясь, рассматривал насколько это было под водой возможно, красивое девичье тело.
Достигнув середины реки, они развернулись и поплыли по еле уловимому течению.
– Хотите, я достану здесь дно? – спросил Сережа и, не дожидаясь ответа, нырнул.
Прошла минута, которая для Юли показалась очень долгой, прежде чем Сережа вынырнул и бросил вперед себя прихваченный со дна ил.
– Пожалуйста, не ныряйте, – с тревогой в голосе сказала Юля, обратив внимание, как часто дышит Сережа, и на бледность его лица. – У вас будет судорога, и вы утонете. Здесь же очень глубоко.
– Вода на дне как лед, – отдышавшись, заметил Сережа. – Метра четыре глубины, не меньше.
– Ну вот, видите, и я не уверенно держусь на воде, – заметила Юля и повернула к берегу.
Они плыли теперь голова к голове. Иногда при гребке пальцы их рук соприкасались, и в этих соприкосновениях для Сережи было какое-то очарование.
– Сегодня вода прохладнее, – заметила она.
– Её перемешал небольшой ветерок, – сказал Сережа, набрал полный рот воды и выпустил струей перед собой.
– Заразиться не боитесь? – спросила Юля?
– Чем?
– Хотя бы холерой. В Волге постоянно находят вибрионы.
– Я же не заглатываю.
– Все равно.
– Здесь топко, – сказал Сережа, первый подплыл к берегу и встал на дно. Он протянул Юле руку, чтобы вывести её на берег.
– Я сама, – ответила она и, разгребая перед собой покрытую мелкими водорослями цветущую воду, ухватилась за тростник.
Сережа не сводил с нее взгляда. Вчера он целовал её руки, а сегодня мечтал, что будет целовать другие части красивого тела.
Юля вылезла на берег. Её ноги были испачканы илом.
– Побрызгай, – попросила она, встала у самого берега на траву и наградила его взглядом, в котором смешивались кокетство с ребяческой шаловливостью.
– Все, молодец, – похвалила его Юля, отошла от берега и стала собирать ромашки.
Сережа продолжал смотреть на нее так пристально, что это не только тешило самолюбие, но и, забавляя, веселило её.
Когда же она смотрела на него, а это бывало редко и так, что он этого не замечал, взгляд у неё казался безмятежным.
«Какое счастье, что у нас есть хотя бы это преимущество перед парнями: мы всегда знаем, когда они на нас смотрят, и умеем смотреть на них так, что они об этом и не подозревают», – подумала она.