Черен начал говорить о том, что он нашёл в удалённом уголке замка в потайном чуланчике, ключ от которого был только у Чарны. Разные травы, немного порошков, украшения, золото и свадебные украшения Альи. Оборотница выслушала всё спокойно и в конце насмешливо посмотрела на вожака:
— Разве преступление готовить для себя поддерживающие здоровье отвары? Разве за долгие годы службы я не заработала золото?
— Откуда у тебя фамильные украшения жены вожака? — грозно спросил Черен.
— Я берегла их для невесты нашего альфы.
Аня сжала кулаки. Происходило то, чего она опасалась. Чарну даже не обвинить в её отравлении, ведь его как такового не было. Ну, подумаешь, перестаралась с услужливостью по отношению к юной человеческой правительнице! Хотела как лучше, кто же знал, что вкусные и полезные отвары для неё станут разрушительны? Но в то же время Чарна вела себя несколько вызывающе и явно что-то задумала.
— А порочащие честь нашей гостьи слухи ты зачем распускала?
— Я? Оборотни сами не слепцы и многое видят.
— Но ты подсказывала им, как толковать разные ситуации.
Чарна пожала плечами и не стала ничего отвечать.
— Ты работаешь на вожака и должна хранить его репутацию и репутацию его гостей в чистоте, но ты нарушила свои обязанности.
— Раз моя многолетняя служба альфе больше его не устраивает, то я могу покинуть замок.
— Не так быстро, хитрая волчица, — усмехнулся Черен, — у меня есть против тебя обвинения, и пока что твои ответы меня не удовлетворяют.
— Ты мстителен, бета, никак не можешь простить мне, что я тебе отказала и не разделила с тобой постель?
— Хорошая попытка, Чарна, но ты переоцениваешь своё значение для меня. Я предпочитаю волчиц помоложе и утончённее, а ты как была горластой деревенщиной, так и осталась.
Лейны смотрели за всем с любопытством, оборотни воспринимали всё ближе к сердцу и не знали, чью сторону принять: Чарна для многих была символом и надеждой на лучшее будущее для их детей. Раз она смогла подняться из низов благодаря своей силе и целеустремленности, значит, может получиться и у других.
— Ты обвиняешься в попытке отравления королевы лейнов. За это тебе полагается смерть. Ты виновата в распускании слухов, порочащих её. За это тебе вырвут язык.
Свист и лёгкий гул были ответом на прозвучавшие слова беты, но он сурово осмотрел взволновавшийся народ и продолжил:
— Это лишь часть обвинений. Ты обвиняешься в отравлении предыдущего вожака и в том, что переложила вину на его жену. Ты напрямую и косвенно виновата в гибели всех слуг, исполняющих работу в те годы в замке.
Несколько секунд тишины. Лейны не очень представляли, о чём речь, им важна была только их королева, а вот оборотни вскоре взорвались криками. Ничего нельзя было понять — верят они или нет, рады, что преступница найдена или ничего не хотят слышать, но Черен продолжал свою обвинительную речь, где гораздо проще, чем давеча Аня, рассказал всю историю о двух подружках. Потом вышел хромающий старый бета Энир и подтвердил каждое слово. Когда стало известно, что Алья была беременна, но на неё всё же устроили охоту, то проклинали всех бет, принимавших участие в суде, а когда узнали, что жена вожака ждала трёх малышей сразу, то Чарну чуть не разорвали на месте.
— Хочешь оправдаться? — чуть наклонился к ней Гор, выдавливая из себя эти слова.
— Я могла бы с лёгкостью оправдаться! — высокомерно заявила она и хотела продолжить, но Черен ей не дал:
— Э, нет, псица, у меня на руках письма, где ты писала нескольким командирам, которых просила принять нерадивых слуг на службу и дать им возможность кровью смыть их позор. Сохранилось более десятка писем — и везде текст один и тот же! Ты можешь змеёй выкручиваться по поводу того, как отправляла на тот свет служанок, старых слуг, но армейский след ты затереть не могла. У меня не только письма, но есть те, кто слышал, что болтали посланные тобою на смерть слуги.
— Болтали! — хмыкнула Чарна и с ненавистью осмотрела окружавшую её толпу. — Как же я вас всех ненавижу, — выдохнула она, — знаешь, Гор, я даже рада, что всё закончится. Если бы я тогда знала, что, убивая Герма, убиваю себя, то придумала бы что-то другое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Все ахнули, её слова передавались дальше, и споров о том, виновата она или нет, больше не было. В тишине Чарна поведала свою версию давнишних событий.
— Твоя мать — глупая мечтательница, она очень любила фантазировать. Ты знаешь, что её бабка была человеком? Всего лишь один глупый поступок в виде женитьбы на человечке — и весь род стали считать странным. Но это их дело. Мне их жалостливость сыграла на руку, и после того, как со мной развлеклись проезжающие мимо господа, меня отвели в лес к спрятанной там Алье. А эта дура оказалась не промах и уже обихаживала там сильного, матёрого волка.
Чарна обвела всех оборотней презрительным взглядом, будто сомневаясь в их принадлежности к этой расе и, поморщившись, продолжила:
— Он был прекрасен! О таком можно было только мечтать — и вдруг он оказался рядом! Он мог взять любую из нас на день, на месяц, но он выбрал Алью в жёны! Я не могла упустить такой шанс и уговорила её взять меня с собой.
Выражение лица оборотницы снова переменилось, и она зло выкрикнула:
— Без меня её в замке сожрали бы в первые же дни! Я защищала её, я поставила на место всех слуг, я следила, чтобы она всегда была ухожена и привлекательна. Я щедро дала ей время насладиться его любовью, а потом решила, что настала моя очередь. Но, видимо, я поспешила, и кроме разовых встреч, пока Алья была в положении, ничего не получила, кроме настойчивого совета: не беременеть.
Было видно, что совет отца Гора очень задел Чарну, да и насчёт «разовых встреч» она в чём-то слукавила, но она тут же принялась его оправдывать, будто всё происходило недавно:
— Вожаку нужен был сын только от жены — и никаких бастардов. Я понимала его и ждала. Я стала полновластной хозяйкой, я видела, что он теряет интерес к своей жене и всё чаще отправляется в разъезды, якобы по делам, но эта дрянь снова забеременела!
Аня смотрела на Чарну и ужасалась, как ловко оборотница скрывала бушующие в ней страсти!
— Я первая почуяла, что она в положении.
Чарна с превосходством смотрела на бет Гора, как будто они тоже были участниками тех событий и именно они прозевали беременность жены вожака.
— Я решила, что было бы неплохо, если бы она застала нас вдвоём с Гермом, но он, позволив доставить ему удовольствие, не возлёг со мной, насмешливо заметив, что надо было мне остаться в деревне, и там я была бы к месту со своими ласками.
Лицо Чарны исказилось от негодования и обиды:
— После стольких лет службы, после стольких лет обожания, которое доставляло ему удовольствие, так оскорбить меня!!!
Оборотница перевела дух, скромно сцепила руки в замок у живота и тихо констатировала:
— Его судьба была решена в тот вечер.
Оборотни загомонили, и Гору пришлось обвести всех взглядом, давя и призывая к тишине, а Чарна спокойно исповедовалась:
— Я знала, что ему надо уезжать и у меня было достаточно времени подготовиться. Когда он вернулся, возмездие свершилось. Он получил по заслугам, и занимавшая не своё место Алья тоже.
Чарне не удалось надолго удержать спокойствие и эмоции снова прорвались:
— Если бы я знала, что с его смертью для меня всё станет безразлично! Я бы придумала что-то другое!
Обернувшись ко всем оборотням, она стала торопливо объяснять:
— Я много думала и склоняюсь к мысли, что я его не поняла, ведь он хотел меня, но, видно, он устал от нежности, ему требовалось что-то жёстче, поэтому он намекнул…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хватит! Противно слушать! — прорычал Гор. — Виновна по всем статьям!
Дальнейшее Аня хотела бы не видеть или забыть, как и многие лейны, но как раз она смотрела во все глаза.
— Я тебя сам, своими руками, как падаль разделаю, — едва различимо рычал он и отточенным движением сжал ей челюсть и вырвал язык, который бросил под ноги.