в себя на сырой деревянной скамейке, Сара дала себе слово никогда больше не прекращать творить, не предавать эту часть души.
Через четыре недели после ее приезда в Лондон Фил появился на пороге ее квартиры с неожиданным гостем – Гэтсби. Саре казалось – она скакала и прыгала от восторга ничуть не меньше его, прижимала его к себе, зарывалась лицом в мягкую шерсть, позволяя ему на радостях зализать ее чуть не насмерть.
В последние несколько недель улицы ее любимого Лондона пробудили в ней множество забытых воспоминаний – об отце, матери, Анне-Кат. И лишь по одной улице Сара до сих пор избегала ходить – по той, что вела к кладбищу. Она была не готова туда идти. Пока еще не готова.
Да, иногда случались дни, когда она лишь с трудом выводила историю в нужном направлении. Бывали времена, когда она отчетливо и ярко представляла себе сцену, но мучительно подыскивала слова, чтобы передать ее на бумаге. Бинти постоянно подбадривала ее и присылала цитаты знаменитых писателей о творческом процессе и смешные мемы про Эллери Доусон. Анна-Кат забрасывала ее ссылками на службы доставки местных ресторанов, чтобы она питалась «как приличный человек», а не абы как. Сестры строили планы, как Анна-Кат с семьей приедет в Лондон на Рождество, когда книга будет сдана, и наконец встретится с Кри лично.
* * *
За четыре недели Сара дописала книгу, следующие две недели прошли в правке и переписывании отдельных мест. За неделю до срока сдачи Фил снова приехал в Лондон, и пятнадцатого декабря они внесли последние исправления. Сара заставила Фила сфотографировать, как она нажимает кнопку «отправить», чтобы послать текст Джейн Харнуа.
Все. Закончено. Готово. Завершено.
– Фил, а давайте распечатаем книгу, всю, целиком? Просто хочу подержать ее в руках. Увидеть все-все страницы, напечатанные, разом.
Фил улыбнулся и кивнул – но не доверил работу обычному копировальному центру. Отыскав магазин офисных принадлежностей в Линслейде, он привез новехонький принтер и две пачки бумаги. Вечером, когда он запустил процесс, они сели рядом на диване с бутылкой вина, закинув ноги на кофейный столик и слушая, как шелестят страницы, а принтер все печатает, печатает и печатает. Сара в жизни не слышала ничего прекраснее. Она заснула на диване, убаюканная этим монотонным ритмом. Проснувшись утром, она увидела, что Фил ушел, а на кухонной стойке лежат два экземпляра книги, собранные в папки на трех кольцах. Сара жадно схватила одну из них и заплакала от счастья, покачиваясь взад-вперед и прижимая папку к груди.
Она знала, что делать теперь. Она приняла душ, переоделась и вытащила из чемодана «Безмолвие в Степни». Открыла его, черным маркером вычеркнула имя Мередит и вписала автором Джека Грейсона. Положила во вместительную сумку «Степни» и свою книгу. Оставалось только добыть «Кэша Картера». Сара отыскала его в ближайшем же книжном. Кассирша ласково похлопала по обложке и посмотрела на Сару.
– А вы знаете, что это самый первый роман Кассандры Бонд? Я у нее больше всего люблю «Эллери», но в первых книгах всегда есть что-то такое особенное, правда?
Сара улыбнулась.
– Всей душой согласна.
Она положила «Кэша» в сумочку к остальным, села в такси и поехала на Восточное Лондонское кладбище.
Стоял серый декабрьский день, на отдельных деревьях еще висели клочья бурых и рыжих листьев. Такси высадило ее у западного входа. Едва пройдя за ворота, она почувствовала, как в глазах у нее начинают набухать слезы. Она отыскала координаты, присланные ей по электронной почте администрацией кладбища, и медленно двинулась к черному гранитному надгробию, гласившему:
«Джон Чарльз Грейсон Третий
Возлюбленный муж Кассандры
Любящий отец Анны-Катарины и Сары Бет».
Горло у Сары сжалось, в груди зародилась щемящая боль. О, как она соскучилась по отцу! Они предали его тело земле двадцать семь лет назад – и какая-то частица души Сары так и не смогла с этим смириться. Он был таким добрым, таким хорошим, так верил в нее.
Сара опустилась на колени на хрусткую ледяную траву у него на могиле. Сняла перчатку и обвела пальцами его имя и всю надпись. Вытащила из сумки потрепанный зеленый плед и расстелила на траве рядом. Снова опустилась на колени, сжимая руки перед собой и вспоминая времена, когда их семья была вся в сборе, все вместе. Сердце ее наполнилось теплом и ощущением, что, что бы ни случилось, они навсегда останутся родными друг другу, что все они навсегда связаны прочными, неразрывными узами, которым ничего не страшно.
Открыв сумку, она достала оттуда книги и первым положила перед отцовским надгробием «Безмолвие в Степни». Рядом – «Кэша Картера» Кассандры Браун. И самой последней – свою книгу, «Эллери Доусон: Воскресение».
Она посмотрела на три лежащие рядом книги.
– Я смогла, – прошептала она.
Сара открыла папку со своей книгой – просто для того, чтобы увидеть на титульной странице свое имя, в напоминание о том, что это все происходит на самом деле. Порыв холодного ветра подхватил несколько страниц, поднял их так, что они захлопали на ветру, а следующий порыв перелистнул дальше. Сара снова прижала пальцы к отцовскому имени, холодному гладкому граниту, и закрыла глаза.
– Спасибо, папа, что ты сделал писателей из нас всех.
Декабрьский ветер набирал силу, становился все холоднее и пронзительнее. В вихре подхваченных с земли сухих листьев и травинок закружились белые хлопья. Сара собрала книги, сложила плед, убрала все обратно в сумку и зашагала по узкой дорожке обратно к западному выходу. Какой-то темноволосый мужчина наблюдал за ней издалека, ярдах в пятидесяти. Сперва Сара не обратила на него внимания. Но потом вдруг глянула снова и остановилась. Пристально уставилась на него. Шагнула в ту сторону – и он зашагал навстречу. И вот он уже стоял перед ней. Сумка выпала из ослабевших рук Сары. Он обнял ее и привлек к себе.
– Ник, – прошептала она, прильнув к нему и каждой частицей себя вбирая его близость, его запах, волосы, тепло широкой груди.
Он снял перчатки и вытер Саре слезы. Пальцы у него были теплыми и нежными. Потом он взял ее лицо в обе ладони, поднял к себе и поцеловал в губы. Сара прижалась к нему всем телом, ощутила у себя на шее его дыхание.
– Фил сказал, ты закончила книгу, – прошептал он, – и собираешься сюда. Я больше не мог ждать. – Он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. – Мне надо было увидеть тебя. Все эти шесть недель я неимоверным трудом удерживался, чтобы не звонить и не писать тебе. Но я должен был отойти в сторонку, дать тебе сделать то, на