уже сегодня.
– Как сегодня?
– Сегодня первый день октября. Сегодня ты должен покинуть мой дворец. И не возражай. Это зависит не от меня и не от тебя.
Морской владыка хлопнул в ладоши. Тотчас из пышных голубых водорослей вышел слуга, ведший оседланного Эльдингара.
– Пришло время расставаться, – сказал государь.
– Подожди! – Иван достал из дорожной сумы золотой венец, которым его увенчала принцесса София. – Мне эта штуковина не нужна. Прошу тебя, отдай ее Ютау на память обо мне.
– Хорошо. Видит Бог, мне жаль отпускать тебя, сын мой. – Ихуол вытер слезы длиннющей зеленой бородой. – Но Мрева уже расправила крылья. Прощай!
Дальнейшего царевич не помнил. Вокруг него и коня забурлила вода, вихрь подхватил их и увлек наверх, к солнцу. Юноша потерял сознание.
Он очнулся на морском берегу, на гальке, лицом вниз. Волны касались его сапог.
Иван сел и ощупал себя. Совершенно сухой, как будто и не бывал в воде! Рядом поднимался на ноги Эльдингар.
– Цел? – спросил царевич.
– Что мне сделается, – ответил скакун. – Честное слово, никогда прежде со мной не случалось таких приключений. Хотя где я только не бывал с Осмо! Мы объехали весь свет!
Юноша огляделся. Направо и налево простирался берег. Впереди возвышался светлый сосновый лес. Солнце уже клонилось к закату. И его лучи окрасили стволы деревьев в желтый, рыжий и красный цвета.
– Где мы? – спросил он, хотя понимал, что никто не ответит на этот вопрос.
– Не знаю, – сказал конь.
– Куда нам ехать?
Ветер подул с моря. Сосны зашумели. Из леса отчетливо послышался тихий голос:
– Езжай направо.
– Эльдингар, ты слышал голос или мне почудилось? – встревожился Иван.
– Слышал.
– Ну и хорошо. А то я подумал, что начинаю сходить с ума. Поедем направо, раз так говорят.
Царевич сел на коня и поехал по пустынному берегу. Так прошло час или два. Солнце склонилось к горизонту и покраснело.
Вдруг юноша увидел девушку. Она стояла на коленях на берегу, смотрела в сторону моря и тихо пела какую-то печальную песню. Ветер развевал ее длинные волосы. Руки были связаны за спиной.
Услышав шорох гальки под копытами коня, певица испугалась и обернулась. Иван от изумления привстал в седле. У него перехватило дух. Незнакомка превосходила красотой всех девушек, виденных им за месяцы путешествия. Они были лишь отражением ее красоты, тенью, отблеском, подобием.
Если бы царевича попросили описать внешность певицы, он не смог бы этого сделать. Он не находил слов, чтобы описать ее золотые волосы, голубые глаза, алые губы. А как описать звезду, горящую во лбу?
– Уезжай отсюда, юноша! – воскликнула девушка. – Я погибну, и ты вместе со мной!
– Вот еще, – буркнул Иван, краснея от звуков прекрасного голоса.
Спрыгнул с коня, достал засапожный нож, разрезал веревки на руках незнакомки и помог ей подняться с колен.
В простом синем платье девушка стояла перед ним. Слезы текли по ее щекам.
– Добрый молодец, оставь меня. Сейчас сюда прилетит Мрева. Меня погубит и тебя заодно. Уезжай скорее!
– Вот еще. Пусть попробует!
– Ты не знаешь, Мревы! – заламывала руки красавица. – Ужас – зубов ее круг! От ее чоха блистает свет! Из ее ноздрей валит пар!
Внезапно розовые щеки девушки побледнели, глаза расширились и наполнились ужасом. Она указала дрожащей рукой на небо:
– Вот она!
Горизонт потемнел, будто кто-то задул солнце. Небосвод почернел. Но это была не естественная ночная чернота, а какой-то сверхъестественный, противоестественный мрак.
Крылья огромного чудовища, неслыханного и невиданного, закрыли и горизонт, и солнце, и небо. Стало темно и холодно, как в подземелье. Грозно зарокотало море. Зловеще завыл ветер.
– Беги в лес! – крикнул царевич и вскочил на коня.
– Нет! Я должна погибнуть!
– В лес! – не своим голосом заорал юноша и схватился за меч-кладенец.
Вдруг вокруг Ивана зазвучал страшный голос, спокойный, уверенный и насмешливый. Он не исходил из одной точки, а звучал отовсюду:
– Мальчик! Глупый мальчик! Ты думаешь, меня можно убить этой спичкой? Что ж, подними свой меч и запомни: ты бьешься последний раз.
Царевич поднял голову и увидел приближающиеся в темноте огромные глаза Мревы, пустые и бессмысленные, как у рыбы. Самого чудовища не было видно. Но юноша кожей почувствовал, что оно ужаснее льва, тигра и дракона, страшнее самого страшного сна. Сердце вздрогнуло и остановилось. «Погиб!» – подумал Иван.
Вдруг он вспомнил слова, прочитанные в толстой книге в часовне скита Семи Симеонов: «Не на лук мой уповаю, и меч мой не спасет меня. Но Ты спас нас от врагов наших и ненавидящих нас посрамил». Он ясно вспомнил и эти слова, и темные лики икон, и запах можжевеловых ягод, и дрожащие огоньки свечей.
– Вперед, Эльдингар! – воскликнул царевич и обнажил меч.
Конь взвился птицей. И от края неба до края, словно молния, блеснул белым пламенем клинок, осветив море и берег.
Юноша направил меч между глаз Мревы. Он не видел ни ее вытянутой морды, ни тысячезубой пасти, ни раздутых ноздрей. Он видел только два круглых глаза, горящих холодным болотным огнем.
Удар меча был подобен удару молнии. Снова блеснуло пламя. Загремел гром. Небо и земля раскололись. Все зашаталось и закачалось. Забурлило море. Череп чудовища треснул. Запахло серой.
Мрева испустила мерзостный крик:
– Ты погиб, мальчишка!
Ивана обдало могильным холодом. Он почувствовал, как руки коченеют, слабеют и выпускают клинок. Сердце билось все реже и реже. Собрав остатки сил и воли, царевич прошептал посиневшими губами «Господи, помилуй!» и рубанул чудовище мечом.
Как нож рвет гнилую тряпку, так сказочный клинок рвал крылья Мревы. То ли перья, то ли чешуя, то ли обрывки мрака сыпались в море и на землю. Но растворялись в воздухе, не достигнув их.
Затрещали кости чудовища. Раздался жуткий предсмертный вопль. Земля задрожала. Зашумел лес. Два огромных глаза погасли. И Мрева рассыпалась на тысячи кусков. Они закружились в небе, подобно золе и пеплу пожарища. И растаяли, как туман, как морок, как сон.
Над тихим, ласковым морем склонилось темно-синее вечернее небо. Замысловатым узором, неведомыми письменами зажглись на нем звезды. И ярче всех засверкал самоцветным блеском Альтаир.
Но юноша этого не увидел. Оглушенный воплем чудовища, он упал с коня. Рука разжалась и выпустила меч.
Незнакомка подбежала к нему. Наклонилась, с тревогой вгляделась в побледневшее лицо Ивана и откинула с его лба волосы. На мгновение залюбовалась волшебной звездой и поцеловала витязя в высокий, красивый лоб.
Юноша застонал и открыл глаза.
– Слава Богу! – воскликнула красавица. – Ты жив! Ты победил Мреву!
Царевич смутился, порозовел и быстро поднялся. Голова слегка болела, в ушах немножко гудело. Но руки и ноги