Лифт остановился, и мы пошли вслед за сторожем по коридору, пока не добрались до затейливой двухстворчатой двери, на которой было написано золотыми буквами: «Клод Дюваль, фотограф». Вахтер нашел в связке нужный ключ и открыл дверь.
— Я буду внизу, — сказал он ворчливым тоном. — Дайте мне знать, когда закончите. Мне нужно снова все закрыть.
— Да, да, конечно, — сказал я. — И большое спасибо за хлопоты.
— Не стоит благодарности, мистер Джонс, — сказал он, но остался стоять на месте.
— Блау, — строго сказал я.
— Я, правда, могу выпить огромное количество, — прогрохотал позади меня голос Доминика, — но чтобы быть голубым…
— Мистер Блау, — резко перебил я его, — дайте, пожалуйста, нашему приятелю пять долларов за труды.
Доминик злобно сверкнул глазами, но потом вытащил из кармана пачку денег, которую я ему недавно дал, и отделил от нее бумажку в пять долларов.
— Не стоит благодарности, — повторил сторож и быстро выхватил деньги из руки Доминика. — Если я вам еще понадоблюсь, вы сможете найти меня на первом этаже.
С этими словами он направился в сторону лифта.
Мы вошли в студию, миновали богато обставленную приемную, прошли несколько кабинетов и добрались, наконец, до самой студии. Мне пришлось прокладывать себе дорогу через электрические кабели, между установленными лампами и штативами, пока я не добрался до облицованной деревянными панелями двери, на которой красовалась надпись: «Клод Дюваль».
— Было бы неплохо, если бы вы поведали мне, что нам следует искать, — холодно сказал Доминик.
— Фотографии, — ответил я. — Непристойные фотографии. Они не могут быть развешаны в приемной и не лежат там в каком-нибудь шкафу. Их можно найти только в кабинете самого Дюваля.
Я толкнул дверь и включил свет. В личном кабинете Дюваля вся мебель была выдержана в светлых тонах. Повсюду на стенах висели образцы фотографического искусства, все — с фирменной маркой Дюваля. В кабинете находились два шкафа, и мы с Домиником взяли себе по шкафу. Через 15 минут я просмотрел последнюю папочку фотографий в нижнем ящике шкафа и выпрямился. К тому времени Доминик уже успел справиться со своим шкафом.
— Ничего? — спросил я.
— Ничего, — ответил он. — Что будем делать теперь?
— Судя по всему, тут должен быть где-то потайной сейф, — сказал я и снова осмотрелся. — И скорее всего, он замаскирован одной из фотографий, висящих на стене.
Вскоре Доминик действительно нашел его за фото, на котором была снята обнаженная девушка, запутавшаяся в рыболовной сети и находившаяся в объятиях тоже обнаженного мужчины. Дюваль даже дал фотографии оригинальное название: «Секс в сети», и наверняка моделью ему служила одна из манекенщиц.
Я снял фотографию со стены, и Доминик начал исследовать замок сейфа с таким серьезным выражением лица, что можно было подумать, что он действительно специалист в такого рода делах. Через какое-то время он открыл свой портфель и достал оттуда сверло.
— Надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих действиях? — поинтересовался я.
— Можете на меня положиться, малыш, — ответил он самоуверенно. — Парочку дырочек, наполненных кое-чем, и сейф будет открыт. Все очень просто.
Я докурил сигару, а он тем временем спокойно буравил дырки в сейфе. Закончив, он достал из портфеля тюбик с какой-то массой, с которой обращался так нежно, как любящая мать со своим ребенком.
— Что это такое? — поинтересовался я.
— Нитроглицерин, — спокойно ответил он. — Когда имеешь с ним дело, трудновато рассчитать дозу, зато его легко достать, если нужно что-либо подобное…
Еще до того, как он успел договорить, я очутился в самом углу кабинета и спрятался за одним из шкафов. Осторожно выглянув из-за него, я увидел, как он заполнил обе дырочки, а потом принялся орудовать с двумя проволочками. Вскоре он уже начал пятиться назад, разматывая на ходу эти проволочки, пока в свою очередь не добрался до шкафа и не спрятался за него.
— Будет очень громко? — спросил я голосом, который внезапно стал двумя октавами выше, чем обычно.
— Громко? — Он с оскорбленным видом посмотрел на меня. — Не громче обычного кашля.
— А вы уверены в этом?
— Вы уже не раз задавали мне подобные вопросы, Денни. — Он взглянул на меня, нахмурив брови. — Неужели вы мне не доверяете?
— Нет, — ответил я. — Но, увы, не могу и ждать, пока это доверие у меня появится.
Он выключил одну из ламп, отвинтил декоративную пластинку выключателя, обнажил один из полюсов и подключил к нему один из проводов. Пока он присоединял вторую проволоку, я начал размышлять о том, не воспримет ли он как оскорбление, если я подожду результатов на первом этаже. Но мне не представилось возможности спросить его об этом.
— Вот сейчас мы сделаем небольшой взрыв! — радостно возвестил Доминик, протягивая руку к выключателю.
Я юркнул за шкаф и закрыл уши руками. Услышав звук, похожий на покашливание, я продолжал ждать взрыва. Но его не было. Наконец, я высунул голову из-за шкафа и увидел, что Доминик со скучающим видом стоит у другого шкафа.
— Беру свои слова назад, малыш, — искренне сказал я. — Вы сказали, что взрыв будет не громче покашливания, и он действительно был не громче. — Я посмотрел на сейф, увидел, что дверца его так и осталась нетронутой, и мое воодушевление исчезло так же быстро, как и появилось.
— Халтурщик! — прошипел я. — Что, не сработало?
Он ничего не ответил, поэтому я нагнулся над ним и сильно потряс его за плечо.
— Черт бы вас побрал, Доминик…
Его плечо выскользнуло из-под моей руки, и он осел на пол. Опускаясь, он перевернулся и растянулся на спине. На лице у него было написано нечто вроде мягкого удивления, а меж бровей красовалась маленькая и аккуратная дырочка. Гигантский нос был забрызган мельчайшими каплями крови.
Какое-то мгновение я оторопело смотрел на него, отказываясь поверить, что’ он мертв, а потом чей-то голос позади меня сказал довольно холодно:
— Если вы дотронетесь до выключателя, вас ожидает то же самое, Бойд.
Я медленно повернул голову и увидел их, двоих, стоявших у двери — парни с высшим образованием, всегда сопровождающие свои сентенции сильными ударами: Хэл Стоун со своим вежливым голосом, который так сочетался с его усиками, и Чарльз Блер, у которого, правда, отсутствовала мочка уха, но руки имелись. И сейчас его руки держали револьвер 38 калибра, ствол которого из-за надетого на него глушителя казался необычно длинным.
— Я с самого начала считал вас глупцом, Бойд, — мягко сказал Хэл, — но не таким большим! Выходите-ка из-за своего шкафа с поднятыми вверх руками.
Я повиновался, потому что благодаря этому надеялся прожить на этом свете лишние мгновения. Хэл профессионально обыскал меня и, убедившись, что у меня нет оружия, снова отошел. Он несколько раз ткнул Доминика ногой, а потом с недовольным видом пожал плечами.
— Он мертв, Чарльз, — сказал он с легким упреком. — Нам придется каким-то образом избавляться от трупа.
— Черт возьми! — сказал я. — Как вы очутились здесь в самый неподходящий момент? Только не рассказывайте мне сказок, что это случайно.
— Двери этого кабинета снабжены сигнальным устройством. — Хэл злорадно усмехнулся. — Все элементарно для любого человека, обладающего хоть самым малым профессиональным опытом, Бойд. А фирма сигнальных устройств имеет указания оповещать в таких случаях нас, а не полицию. Нас всегда интересует, кто проявляет повышенный интерес к этой студии.
— И вам обязательно надо было его убивать? — Я показал головой на труп.
— Откровенно говоря, совсем не обязательно, Бойд, — сказал Чарльз, и внезапно в его голосе послышалась какая-то противная вибрация. — Просто трудно было отказать себе в этом удовольствии.
— Теперь нам придется обставить это дело соответствующим образом, — сказал Хэл. — Я спущусь и доведу до сведения охраны, что в бюро проникла кошка или что-нибудь в этом роде, и скажу ему, что он может не беспокоиться. А ты, Чарльз, погрузишь Бойда и труп в грузовой лифт и спустишь их вниз, в подвальное помещение. Я подведу машину к задней стороне дома и встречу тебя там. На все это должно уйти не более пяти минут. Дай Бойду возможность пролить пару слезинок, пока он ждет.
Он быстро вышел из бюро, а Чарльз посмотрел на меня с голодным выражением в глазах.
— Вы потащите своего приятеля, Бойд, — приказал он. — Я буду наблюдать за вами, но если вы его не потащите, то я расправлюсь с вами, как с ним, и потащу вас обоих. Можете выбирать.
— Я потащу его, — малодушно согласился я.
Я не имел никакого представления, насколько тяжелым может оказаться Доминик, пока не попытался его поднять. Пролив энное количество пота, мне все же удалось поднять его на плечо, и, согнувшись под его тяжестью, я поплелся к двери.