На мгновение она подумала, уж не вызвала ли она нежданного духа. Скрип гравия под ботинками идущего человека разубедил ее в этом. Звук исходил из реального мира.
Джесс.
Вокруг нее переливалась мелодия. Осень улыбнулась и позволила музыке заполнить пустоту в ее душе. Его шаги приближались, но она не двигалась с места. Ей хотелось, чтобы он увидел ее на фоне красного неба.
Музыка оборвалась. Она затаила дыхание. Сердце ее отчаянно билось.
– Здравствуй! – приветствовал он ее на языке навахо.
Она повернула голову и посмотрела на него. Надежда и желание, которые охватили ее, отражались на его лице. Он с улыбкой произнес, что она нужна ему. Она с улыбкой ответила, что всей душой принадлежит ему. Вдалеке выл койот. Джесс снова заиграл на флейте.
Природа бушевала яркими красками, и Осень ощутила в душе гармонию. Душа ее устремлялась вслед за мелодией. Осень почувствовала, что она охвачена желанием.
Наконец, мелодия смолкла. Джесс шагнул к уступу. Темный его силуэт четко обрисовывался на ярко-красном небе.
– Как ты чудесно играл, – похвалила его она. Голос ее слегка дрожал.
– Ты узнала песню?
– Нет. – Она отрицательно покачала головой, своим движением позволив волосам соскользнуть на плечи.
– Она родилась в моем сердце.
– Я люблю тебя, Джесс. – Она выпрямилась и шагнула в его теплые сильные объятия. – Я рада, что ты пришел.
– Нам нужно поговорить. – Он провел ладонями по ее рукам. – Я больше не мог ждать.
Она кивнула, соглашаясь, и склонила голову ему на грудь. Разговор может подождать, Сначала она должна убедиться, что его присутствие означает для нее надежду.
Несколько мгновений они стояли, не разжимая объятий, солнце садилось, пустыня затихала, переходя ото дня к ночи. Осень тоже успокоилась.
Наконец, Джесс пошевелился и коснулся губами пряди волос на ее виске.
– Когда ты уехала, я надеялся, что размеренный ход жизни на ранчо захватит меня. Но нет. Неожиданно я понял, что мой дом – место, где я всегда находил покой и отдых, – пуст и уныл.
– Ты собираешься что-то в этом плане изменить? – спросила она, надеясь, что он имеет в виду взаимоотношения между ними.
Он не ответил и стал помогать устроиться ей на плоском камне. Она положила ноги крест-накрест. Он тут же присоединился к ней. Несколько минут они сидели молча. Осень ждала, собираясь с мыслями и наслаждаясь покоем окружающего ее мира.
Джесс заговорил, голос его звучал спокойно.
– Прошлой ночью я не мог заснуть. Я ходил по комнате, где хранятся вещи, принадлежавшие моему отцу.
Свет угас, но она по-прежнему видела его лицо, полное внутренней силы. Она слушала.
– Личные вещи моей матери тоже там. Это комната памяти.
На вершине соседней скалы завыл койот.
Джесс продолжал.
– Похоронив в памяти свое прошлое, я сложил все подарки Дайи в ту же комнату – все, что напоминает мне о моем племени. И вот ночью я ходил там. Можно назвать это путешествием в прошлое.
– И ты нашел ответ на вопросы, которые мучают тебя?
Он пожал плечами:
– Не уверен. До сих пор не нахожу покоя, но, думаю, надо попробовать решить некоторые вопросы.
– Давай начнем. – Она хотела коснуться его, но, боясь нарушить хрупкость момента, опустила руки.
Он взял флейту и сыграл несколько тактов мелодии, которую они прежде исполняли вместе. Закончив, он улыбнулся.
– Эту флейту подарила мне Дайя. Она научила меня песням предков.
– Я рада, что ты помнишь их.
– Я вдруг обнаружил, что помню о прошлом гораздо больше, чем мне казалось.
Она закрыла глаза и одними губами прошептала молитву, благодаря Всевышнего. Если Джесс помнит прошлое племени, может, он не откажется взять и его будущее.
– И это не только светлые воспоминания, но и печальные.
– Неужели ты считаешь, что в этом мире можно жить, совсем не страдая? – спросила она.
– Конечно, невозможно избежать сложностей, но гораздо легче, когда есть с кем разделить трудности.
– С тем, кого любишь? – осмелилась спросить она.
– Дайя учила, что где любовь, там гармония.
– Большой Хозяин много говорил о жизни и гармонии – гармонии с природой, с самим собой. Тебе не кажется, что вдвоем, с нашей любовью, мы скорее одолеем два мира?
Он глубоко вздохнул и покачал головой, почесав затылок.
– Мой отец попробовал. Ему не удалось. Я тоже могу попытаться, но кто знает, что из этого выйдет. Нет никаких гарантий.
– Но неужели ты не замечаешь, что давно черпаешь из обеих культур, когда чувствуешь необходимость в этом.
Он нахмурился, она продолжала говорить.
– Когда я потерялась в пустыне, ты, чтобы отыскать меня, пошел на то, чтобы принять участие в обряде гадания по звездам. Когда же мы столкнулись с доктором и двумя убийцами, ты вел себя и рассуждал, как белый, чтобы избежать опасности.
– И ты считаешь, что это можно так назвать? – спросил он, но на этот раз в его голосе звучало меньше сомнения.
– Ты постоянно сталкиваешься с этим в своей жизни. Подумай над этим – у тебя вполне достаточно опыта в этом отношении. Так же, как я приобрела опыт, путешествуя по миру. Каждая страна, в которой я побывала, помогла мне по-новому смотреть на события. У нас с тобой есть два народа – большинство людей не располагает этим.
– Ты снова повторяешь слова Дайи. Как бы я хотел, чтобы ты знала ее.
Осень подняла голову и увидела на небе первые вечерние звезды.
– А она знала Большого Хозяина?
– Они часто виделись. Она ведь была знахаркой. У них было много общего.
Джесс наблюдал, как Осень осмысливает то, что ее дед и его бабушка знали друг друга. Хотелось бы ему знать, что она об этом думает. Его очаровала красота ее лица. Волосы ее ниспадали вниз, словно черный шелковый занавес. Ему хотелось погрузить в них пальцы, но они должны окончить разговор, прежде чем он коснется ее.
Ему хотелось рассказать ей о пророчестве Дайи. Она должна знать. Он сам, зная о нем, вынужден был признать, что оно сбылось. Но он не был уверен в том, что может поделиться этой уверенностью с ней.
Осень заговорила, рассеивая его нерешительность.
– Я тоже мечтаю об этом.
– Она рассказала мне о тебе, когда я был совсем мальчиком.
Их взгляды встретились.
Он показал рукой на каньон, где когда-то селились их предки. Развалины едва можно было разглядеть во мраке ночи.
– Мы сидели тогда с ней в пещере. Мне, вероятно, было лет девять-десять, но я отчетливо помню все, словно это происходило вчера.
Он не мог не помнить. Ему снова и снова вспоминались слова Дайи. Они преследовали его с тех пор, как он вернулся на Койотовые Ручьи. Не уверенный сначала голос теперь обрел твердость. В нем слышалось доверие. Осень слушала. Она не судила его и не смеялась, а сосредоточенно ловила каждое слово.