Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

Саша осмотрелся вокруг с неким удивлением, улавливая отдельные евангельские цитаты, выстреливавшие из проповеди человека, в строгом чёрном костюме и галстуке… И какое-то странное чувство стало подкатывать изнутри…

Вся обстановка очень сильно напоминала митинг или партийное собрание. Только, вся разница, выходило, была в предмете, о котором говорилось с трибуны…

Рядом с Сашей находились довольно молодые люди, внимательно слушавшие проповедника, а внизу, в "партере", похожем на вокзальный зал ожидания, со множеством скамей, — старухи и старики, и люди прочего возраста, многие с продуктовыми сумками, которые они держали на коленях или рядом с собой, на полу.

При эмоциональных подъёмах проповеди, снизу раздавались ответные возгласы типа: "Да, да!" или "Да, Господи!", или "Слава Тебе, Господи!" И Саша видел, как неожиданно какая-то женщина вдруг начинала качаться из стороны в сторону, всхлипывать и затем заходиться в рыданиях. Когда проповедь достигала особенного накала, то рыдавших становилось больше и, проповедник неожиданно замолкал, а вес зал громогласно восклицал: "Аминь!".

За своей спиной Саша услышал шум отодвигаемых стульев, оглянулся и увидел, как дирижёр-регент, человек с какими-то странно выпученными глазами, взмахнул руками, а хор стал петь… И все рыдания внизу прекратились, как по команде. Хор пел слаженно, профессионально, не в пример тому, как костёле и во многих православных храмах, где бывал Саша. Юноша слушал песнопение, но смысл его не проникал в его сознание, как и смысл только что слышанной проповеди. Будто бы, через его уши лили воду, как через дуршлаг…

Перед его мысленным взором всплывало лицо Ольги, с выражением какой-то кривой ухмылки и одновременно — печали… Она смотрела в окно автобуса загадочным взглядом Мона Лизы… Волосы, стянутые сзади в пучок, уходили под воротник зелёного пальто… За окном мелькал яркий солнечный свет…

Хор резко умолк. Наступила тишина, длившаяся недолго — ровно столько, чтобы никто не успел издать никакого постороннего звука. И вдруг — снова запели новый куплет гимна. И Саше вновь привиделась Ольга, только уже в белом свитере, плотно обтягивавшем её стан, и в длинной гофрированной юбке… Она сидела рядом с Сашей, и рот у неё был полуоткрыт, потому что она пела долгий звук "о-о" в слове "Gloria", и весь мыслимый Сашиным воображением хор в это время держал глубокую паузу… А затем, на словах "In excelsis Deo", хор включился, а Оля, переведя дыхание, посмотрела на Сашу и улыбнулась, ловя его восхищённый взгляд…

Неожиданно пение закончилось, и Саша обнаружил вокруг себя множество незнакомых чужих лиц, устремлённых мимо него, к амвону, на который в этот момент поднимался другой проповедник.

У Саши помутилось в голове. Он подался в сторону, делая шаг к выходу, но всё вокруг смешалось ещё более, и… неожиданно он потерял сознание…

Он пришёл в себя от нашатыря, который давал ему нюхать Санитар. Саша лежал на какой-то кушетке, в маленькой квадратной комнате. Рядом стоял старик, которого он встретил сегодня в метро, и говорил Санитару:

— А он мне говорит, что всё, мол, кругом есть одни только символы…

— Видите ли, — отвечал Санитар, поднося во второй раз к Сашиному носу склянку, — Всё дело — в вере… Каждому Господь открывается по-своему. И главное то, что Он всех нас объединяет и делает братьями… Братьями во Христе… Ибо Господь — Един для всех…

Саше снова сделалось дурно, но он, превозмогая подступавшую тошноту, запустил руку в карман куртки, вытащил пузырёк с лекарствами и прошептал:

— Санитар… Одну белую и одну коричневую… Я их сегодня не принимал, чтобы…

— "Скорая" сейчас подъедет, — прервал его старик. — А ты ему лучше не давай ничего. Мало ли что с ним такое… У нас тут разное бывало…

— Нельзя "Скорую"… — прошептал Саша. — Упекут…

И тогда Санитар взял у Саши лекарства, открыл баночку и положил ему в рот две разные таблетки.

Саша поскорее проглотил жгучий мелипрамин, а циклодол, с отвратительным вкусом нафталина, разгрыз и развёз по нёбу — чтобы побыстрее наступило действие.

Минуту спустя ему стало лучше. Он поднялся.

— Нельзя! — воскликнул старик. — Сейчас "Скорая" будет!

— В туалет! Скорее! — промычал Сашка, и старик посторонился, давая ему выйти и что-то бормоча вслед.

Шагнув из двери по коридору вправо, сам не зная, куда он его выведет, и, слыша за собою чьи-то шаги, Саша стал пробираться между людьми, стоявшими вдоль стен с репродукторами, из которых доносилась надрывная проповедь. В паузах между фразами наступала тишина, и был слышен лёгкий, с потреском, электрический фон переменного тока.

"Заземление плохое на входе усилителя и, наверное, микрофонный шнур старый…" — подумал Саша мимоходом и натолкнулся на какую-то женщину, с хозяйственной сумкой, из которой торчал батон докторской колбасы.

"Наверное, приехала из Подмосковья", — зачем-то отметил про себя Саша, с трудом протискиваясь между женщиной и стенкой коридора. — "Утром отстояла в очереди за продуктами, а потом пришла сюда…"

Вдруг справа от него открылся проход, юноша увидел входную дверь. Он быстро шагнул к ней, а за спиной услышал голос старика, из метро:

— Молодой человек! Вам не туда! Надо прямо!

Но Саша, не обращая ни на кого внимания, ринулся вон из здания. Оказавшись на улице, осмотрелся. Машины "Скорой помощи" нигде видно не было. И он побежал налево, к деревянному туннелю…

"Кажется, успел!" — подумал он и в это время увидел двух мужчин, в белых халатах, двигавшихся навстречу ему.

Чтобы пропустить их мимо себя, юноша потеснился к стене, а затем, выйдя из переулка, увидел и машину, с красным крестом. И тогда, не долго думая, он припустился бежать по мостовой в сторону Кировской, ни мало не заботясь о Санитаре, который, наверное, отстал ещё где-то в коридоре Молитвенного Дома. Он пробежал все три трамвайные остановки. Афиша нового кинофильма, на здании метро, показалась ему плакатом, со своим обобщённым смыслом вступавшим в противоречие надписи, что он видел на стене амвона.

"Да! И правильно она делает!" — подумал он, ещё раз прочитывая название рекламируемого фильма, — Что хочет драпануть отсюда!"

Вдруг он почувствовал предельную усталость и свернул в подворотню. Там был туалет, и он надумал туда зайти. Но туалет оказался закрытым, и на его дверь мочились сразу два мужика. Саша отпрянул назад, и бросился уже не бежать, а шагать дальше, пока не дошёл до людной Кировской улицы. Поворотив на неё, он зашагал спокойней, смешавшись с прохожими.

Он медленно побрёл по направлению к Площади Ногина, постепенно приходя в себя.

День клонился к концу. Солнце уже спряталось за домами.

Через пол часа он ехал в поезде метро. Лекарство вступило в действие, и его тревога начала рассеиваться, и, вспоминая о случившемся, он радовался, что избежал встречи с санитарами скорой помощи.

5. Враг народа

Дома мать сразу же спросила:

— Кто такой Санитар?

— Знакомый один, — ответил Сашка.

— Это что же за знакомые, с такими именами? — удивлённо воскликнула Полина Ивановна.

— А это — вроде клички, — Саша торопился проскользнуть в свою комнату.

— "Клички"?! — возмутилась мать. — Я покажу тебе "клички"! Это с кем же ты связался? Отвечай! Где был?!

— Я в церкви был… — Саша отвечал спокойно, не желая вызвать скандала.

Полина Ивановна уже давно приметила перемены, произошедшие с её сыном и обнаружила у него религиозную литературу. Да и сам Саша не скрывал от матери, что бывает в церкви и верует в Бога.

— С сектантами связался! — Мать была "сама не своя", кричала так, что в любую минуту была готова перейти на истерику. — Вот, что значит — психбольница! Ненормальным совсем стал! Я всё скажу твоей врачихе! Пусть опять тебя положат лечить! Наглотался таблеток — совсем одурел! А всё книг начитался идиотских! Всё сейчас повыбрасываю! — И в бессилии повлиять на сына она ринулась на кухню. — Сначала все твои лекарства выброшу!

И Сашка услышал, как она выгребла из аптечки разом все лекарства, накопившиеся за несколько месяцев из-за того, что Саша избегал их принимать, и начала открывать одну за другой баночки и сыпать содержимое в мусорное ведро.

Он не знал, что предпринять. К тому же чувствовал себя очень плохо. И не нашёл ничего лучшего, как пройти к себе в комнату, закрыть дверь и повалиться на диван.

Мать продолжала ещё что-то кричать. Но он накрыл голову подушкой и зажал ладонями уши.

— Господи, прости, ибо не ведает, что творит… Помоги, Боже… — прошептал он.

"Откуда она узнала про Санитара?" — подумал он. — Наверное, он звонил, беспокоился обо мне… Только, зачем надо было называться?"

От усталости он не додумал свой вопрос, мгновенно погрузился в глубокий сон…