Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

— Оля, — вдруг обратился Саша к своей спутнице. Она оторвала свой вновь опечаленный взгляд от окна, взглянула на Сашу. И он осознал только сейчас, что Оля на пол головы выше его ростом и, наверное, на несколько лет старше… Действительно, роль "старшей сестры" была ей к лицу.

— Оля, ты доверяешь Санитару? — спросил он, как бы продолжая свою думу.

— Да, конечно… — Она попробовала улыбнуться, но во взгляде у неё, будто бы, промелькнул испуг.

Саше было достаточно этого ответа, чтобы рассеять свои мимолётные сомнения, услышать это косвенное подтверждение своим мыслям. И он внутренне успокоился.

Молодые люди расстались в метро на "Площади Ногина", и всю дорогу домой он вспоминал детали их разговора, и время от времени чувствовал, как лёгкая волна счастья накатывала на его душу. А от мысли, что уже завтра он вновь увидит Ольгу, эта волна превращалась в мощный прилив экстаза. Дойдя до дому, он уже не сомневался, что влюблён.

Яркое солнце, напоминало о не скором приходе весны. На самом деле была ещё самая середина зимы. Дома Саша не мог найти себе места, снял со стены свой "Спутник", и, несмотря на мороз и снег, поехал в сторону Ленинских гор, не обращая внимания на слякоть и грязь растаявшего от дорожной соли снега и — на сигналы автомашин, с опасением объезжавших странного зимнего велосипедиста.

Он проехал мимо своей работы, пересёк Воробьёвское шоссе и стал осторожно спускаться по крутой дороге, ведшей к самой Москва-реке.

На половине спуска из-за отсутствия соли на дороге тормоза оказались бесполезными, и его понесло вниз по льду. Однако, Саша не испугался и продолжал выруливать, и время от времени отпускал тормоза, давая провернуться колёсам, чтобы удержать равновесие и не упасть.

Он так сильно разогнался, что спровоцировать падение с целью остановиться, было бы уже безумием, хотя лететь дальше, вниз, было безумием ещё большим. И, тем не менее, в каком-то слепом восторге, он нёсся вниз, смутно надеясь лишь на то, чтобы на нижней дороге, на которую он должен был вылететь пулей, не оказалось бы случайной машины или людей.

Когда он выехал на это место — открытый пешеходный переход между станцией метро "Ленинские Горы" и обзорным эскалатором — скорость была такой, что он уже не смел прикоснуться к тормозам. В противном случае падение было бы неизбежным и, скорее всего — смертельным. К его счастью никакой машины в этом месте не оказалось, да и не могло быть из-за льда, покрывавшего асфальт. В этой "зоне отдыха" даже летом редко проезжал транспорт. Однако несколько человек неспешно переходили дорогу. И Сашка, увидев их, протяжно заорал: "А-а-а!", И этот крик спас от неминуемого увечья кого-то из двух иностранных туристов, с фотоаппаратами на шеях, едва успевших отпрянуть в разные стороны и проводить взглядом безумца…

А он всё летел вниз… И зачем-то ещё раз повторил свой крик… Дорога несколько поднялась и выровнялась за оставшимся сзади переходом, благодаря чему скорость чуть-чуть упала, но теперь вновь пошла под уклон. Сколько раз "пролетал" точно таким же способом по ней Сашка! Он знал каждый её изгиб! Но то было летом…. А сейчас… Что ждало его дальше?

Юноша знал, что внизу дорога разветвляется: правая часть пойдёт дальше, где упрётся в набережную реки; а левое ответвление уйдёт в тупиковую поляну, наверняка, заснеженную. И нужно было бы свернуть влево, хотя на такой бешеной скорости даже летом это трудно было сделать. И вот — миг спустя — он уже на этом месте. Но никакого разветвления нет! Левый проход к поляне завален сугробом! И нет выбора!: он несётся дальше, к набережной! А там — впереди — он с ужасом видит это только сейчас — вместо дороги, вместо набережной — нагромождение льда — огромные угловатые глыбы!

Каким-то чутьём он догадывается, что сделать. Саша слегка поворачивает руль влево, ближе и вдоль сугроба, но это ничего не меняет — колёса скользят по голому льду сами по себе. И тогда он освобождает левую ступню из ремня педали, слегка касается ногой дорожного льда — и этого оказывается достаточным, чтобы его велосипед резко повело в сторону и бросило в сугроб снега… Сашка вылетает из седла, его переворачивает через голову, и — неожиданно — о чудо! — он лежит на спине, в мягком снегу, а вокруг — необыкновенно тихо…

Саша пробует подняться и видит, что цел и невредим! Вытаскивает велосипед из снега… Проверяет… Странно! Даже велосипед оказывается в порядке, лишь руль свернулся на бок… Он поправляет его, спускается вниз, к набережной, ведя велосипед рядом, чтобы посмотреть на глыбы льда, на которых он мог принять смерть. Убедившись в своей возможной неминуемой гибели, он поворачивает назад, поднимается вверх…

Достигнув пешеходного перехода, где он чуть не сбил двух иностранцев, Саша вдруг ощущает необыкновенную усталость.

Напитанный влагой, с реки, морозный ветер пронизывает его промокшую насквозь одежду. Юноша торопится скорее дойти до эскалатора, поднимается в гору, с трудом двигая рядом с собой велосипед. Он заходит в здание: там немного теплее — нет ветра. Вспоминает о лекарствах, вытаскивает одну таблетку циклодола, и одну — мелипрамина. От мысли, что должно полегчать, находит силы и вступает на движущиеся ступени лестницы, которые подхватывают и несут его вверх.

Он выходит на улицу. Солнца будто бы не было.

"Дурак!" — ругает он сам себя, — "Ненормальный!" — И торопится перейти Воробьёвское шоссе.

Затем он садится на велосипед и едет по Проспекту Вернадского, проезжает мимо арки, ведущей к новому зданию гуманитарного отделения МГУ…

"Тут она училась…" — думает он, с каким-то усталым безразличием, оставляя все чувства на потом и забывая, что ещё и сам продолжает посещать Подготовительные Курсы, расположенные в этом же здании… Затем он выезжает на Ломоносовский Проспект и… совсем не скоро, превозмогая себя, — на улицу Дмитрия Ульянова…

Наконец он дома! Мать приносит ему чай с малиной — прямо в ванну, ругается… Уходит… Наступает тишина… Саша старается вытянуться во всю длину своего тела… Приходится поднять вверх над водой ноги, которые никак не может отогреть. Закрывает глаза… Снова опускает ноги под воду, долго лежит без движения… В голове — тяжесть…

Он вспоминает свою поездку, начиная с крутого спуска. Ясно выделяются различные детали, воссоздавая обратный путь к дому… Вот, он, будто бы, сворачивает с Проспекта Вернадского и въезжает в университетскую арку ворот… И дальше — мысленно — уже идёт пешком… Уже нет вокруг снега. Давно наступило лето. И рядом с ним — Ольга, держит его под руку, что-то говорит… И лицо у неё всё такое же печальное… Они подходят ко входу МГУ и на прощание она подаёт ему руку. Он смотрит некоторое время ей вслед — до тех пор пока её высокая стройная фигура в зелёном пальто не исчезает в стеклянных дверях…

И тогда он снова садится на свой велосипед и едет домой, и… приезжает, наконец, весь промёрзший насквозь, и… поскорее залезает в ванну, и… мать, ругаясь, приносит ему чай с малиной…

Саша открыл глаза.

Чтобы вернуться к реальности, требовалось усилие.

Он поднялся.

Сел.

Закрутил воду.

Стало совсем тихо.

"Как хорошо дома!" — подумал он, с наслаждением чувствуя, как тепло проникает в глубину его тела. — "И какой дьявол понёс меня туда? Лежал бы сейчас в морге…"

Саша потрогал свой живот, колени, свёл вместе кисти рук, прикрыв ими бесчувственный пенис.

И ему показалось, будто всё тело уже не принадлежит ему.

"Такое молодое, сильное тело", — он положил правую ладонь на сердце, — "И когда-нибудь состарится, умрёт… А я останусь… Где я буду тогда?"

Несоразмерность этой мысли с жизнью — страшит…

"Почему мне не хочется думать об этом?" — подумал он. — "Ведь мыслью возможно преодолеть всё… И страх смерти тоже!"

Он поднялся, стал вытираться полотенцем.

"Что такое со мной? Какое-то безумие! Я, видно, на самом деле болен… Неужели я, и правда, сумасшедший?!"

И ему снова становится не по себе.

"Как же она может полюбить такого?" — будто кто-то прошептал ему на ухо.

Саша вышел из ванной. Прошёл в свою комнату. Поскорее залез в постель и закрыл глаза…

3. Эфиоп

На следующее утро, напившись крепкого чаю, он поспешил на свидание. Болело левое плечо — видимо, всё-таки ударился обо что-то, когда падал. В поезде метро Саша разместился в углу, подальше от посторонних глаз. На всякий случай он вложил миниатюрное западное издание Нового Завета, подаренного Санитаром, в "Настольную книгу атеиста". Этот справочник он всюду возил с собою, порою находя в нём интересные сведения о различных религиях. То и дело посматривая на появлявшихся новых пассажиров, он читал Новый Завет.

В какой-то момент в вагон вошло большое количество людей. Прикрыв книгу, Саша потеснился, уступая место женщине с сумками. Поезд тронулся. Саша взглянул в темноту дверного окна и увидел странное отражение пассажира, стоявшего за его спиной: все люди, отражаясь в тёмном окне, приобретали как бы негативное отражение. Пассажир же за Сашиной спиной имел лишь странный абрис, темнее негатива. Саша обернулся и увидел перед собой темнокожего иностранца. Негр заулыбался.