Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

В какой-то момент в вагон вошло большое количество людей. Прикрыв книгу, Саша потеснился, уступая место женщине с сумками. Поезд тронулся. Саша взглянул в темноту дверного окна и увидел странное отражение пассажира, стоявшего за его спиной: все люди, отражаясь в тёмном окне, приобретали как бы негативное отражение. Пассажир же за Сашиной спиной имел лишь странный абрис, темнее негатива. Саша обернулся и увидел перед собой темнокожего иностранца. Негр заулыбался.

— Эфиопия! Советский Союз! Дружба! — сказал он юноше.

— Эфиопия? — удивился Саша.

— Куфлу, — негр протянул руку и, видя, что его не понимают, добавил: — Мой имя — зовут Куфлу. Патрис Лулумба. Русский язык. Карашо!

Поезд начал тормозить. Эфиоп выпустил Сашину руку.

— До свидани-я! — сказал он и направился в открывшиеся двери, вместе с другими пассажирами.

В вагоне стало пусто. Саша занял своё прежнее место у поручня. Не успел он вернуться к чтению, как услышал рядом с собой голос:

— Разумеешь, что читаешь?

Оторвавшись от книги, юноша увидел перед собой пожилого худощавого человека невысокого роста.

— Да…

— В какую ходишь Церковь? — незнакомец кивнул на Евангелие, которое Саша старался спрятать от его взгляда.

— В разные… А почему вы спрашиваете?

— Приходи к нам, на Малый Вузовский. Знаешь, где это?

— Нет, не знаю…

— К православным не ходи! Они иконам поклоняются вместо Бога. Символам!..

— Символам?..

— Да. Надо только Богу молиться.

— Да… Но, ведь символ — это не Бог… Это — как буквы. — Саша взглянул на дверь с надписью: "НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ". — При помощи символов мы можем узнать о Боге… Вот и Евангелие… Оно, ведь, буквами написано…

— Ну, тогда — с Богом! — И незнакомец спешно выскользнул в открывшиеся двери.

"Что за чудеса?!" — подумал Саша, когда поезд поехал дальше. — "И откуда они взялись — сначала эфиоп, а потом этот, как его, какой-то "мало-вузовский? Из института, что ли какого религиозного? Неужели и такие есть? Я и не знал…"

Выйдя из метро на "Площади Дзержинского", Саша повернул на улицу Мархлевского и неожиданно увидел Санитара и Олю, медленно шедших по тротуару в сторону костёла. Будто почувствовав его присутствие, Санитар обернулся, увидел Сашу, но взгляд его скользнул мимо, ничем не выдав того, что они знакомы. И Саша, хотевший было нагнать их, сбавил шаг и поплёлся следом.

Оля была в том же зелёном пальто, Санитар — в лёгкой куртке и джинсах, совсем не шедших к его возрасту.

Не дойдя до церковных ворот, они остановились. Саша приблизился, взглянул на ручные часы. Было без десяти минут одиннадцать.

— Слава Иисусу Христу! — мягким голосом приветствовал его Санитар.

— Здравствуйте, — ответил по-светски Саша. — Вы тоже — рано?

Оля смотрела куда-то поверх головы Санитара, жмурилась от яркого солнца, и будто бы не замечала Саши.

— Да, — ответил Санитар. — Оля должна подготовиться… Она в хоре поёт.

— А со мной такой странный случай только что был! — начал Саша, и тут же рассказал о встрече в метро с негром и с "мало-вузовцем". — Что это такое: "мало-вузовский", ты не знаешь, Санитар? — окончил он свой рассказ вопросом.

— Есть такой переулок в Москве, брат Александр, — Санитар слегка подтолкнул своих спутников в сторону ворот, и все вошли на церковный двор. — Называется "Малый Вузовский". Там находится дом Евангельских Христиан Баптистов. Разве ты ещё там не был?

— Нет…

— Тогда мы сможем пойти туда после мессы.

— Правда?! — обрадовался Саша тому, что сможет узнать ещё что-то новое в открывающемся ему мире религии. Но тут же спохватился, подумав о том, что если пойдёт с Санитаром к баптистам, то потеряет возможность проводить Олю. — А ты, Оля, была там? — обратился он к девушке.

— Да… была… Мне там не нравится. — Оля посмотрела в сторону костёла.

— Встретимся на этом же месте, брат… — Санитар внушительно взглянул Саше в глаза, повернулся к нему боком и увлёк Ольгу в сторону. Они отошли на несколько шагов и продолжили какой-то свой разговор, которому, по всей видимости, Сашка помешал.

Юноша направился к церкви, поднялся по ступеням, окропил правую руку святой водой из раковины, перекрестился, остановился у левой центральной колонны. Саша решил, что Оля его не сможет не заметить, и когда войдёт в храм, то легко найдёт его, если он останется тут её ждать.

Прошло несколько минут, и вдруг Саша почувствовал, что кто-то потянул его за рукав. Это была она. Саша последовал за девушкой, которая подвела его к незаметной арке, за которой начиналась крутая лестница.

— Только не говори никому, что ты ещё не крещёный, — прошептала она ему на ухо, коснувшись его щеки прядью своих волос, вылезших из-под вязаной шапочки.

Саша молча последовал за своей проводницей.

Они поднялись на просторный балкон, откуда открывался вид на алтарь и фреску, над ним, с изображением картины Преображения. Разделись. Оля оказалась в белом свитере, изящно облегавшем её стан, и в чёрной гофрированной юбке, по старой моде — ниже колен. Она представила Сашу регентше, русской полячке. Хор состоял всего из нескольких старушек. Регент исполняла органную партитуру. С появлением Саши у них прибавился мужской голос, и его попросили петь басом, настолько, насколько ему бы это удалось. Рукописных партитур на всех не хватало. Поэтому Оля, вплотную придвинув свой стул, села рядом с Сашей и как-то запросто, будто родная сестра, без какого-либо ложного стеснения прижалась к нему левым плечом и коленом.

По команде регента хор запел "Gloria". Загипнотизированный таким близким её присутствием, Саша с трудом пытался сосредоточиться на латинском тексте и меняющихся нотах. Он неверно выводил звуки, часто опаздывая и выделяясь из общего пения. И тогда его подруга то и дело толкала его в плечо своим плечом, указывая на ошибки. И ему это так нравилось, что он готов был всё время ошибаться. Тем не менее, всё оказалось не так плохо для первого раза. Регент похвалила Сашу. Повторили ещё раз "Gloria". Потом пропели "Credo". Больше времени на репетицию не оставалось: начиналась служба…

Стараясь исполнить свою партию как можно лучше, на время забыв даже о присутствии Ольги, Саша впервые в жизни пел в церковном хоре, в торжественной тишине костёла, полного людьми, под звуки органа, и чувствовал, что этим самым служит Богу… Счастье наполняло его душу. Всё слилось воедино: Бог, любовь к Богу, к сестре Оле, к органной музыке, к латинским молитвам…

Когда они вышли на улицу, у него было так радостно на душе, что он совсем забыл о Санитаре, который его уже поджидал немалое время. Они попрощались с Олей, подняв вверх указательные пальцы, повернули в проулок, обходя костёл с другой стороны, и направились в сторону метро "Кировская".

4. Докторская колбаса

— Санитар, — спросил Саша, после того, как они прошли шагов двадцать. — А как ты пришёл к Богу? Расскажи мне о себе…

— Вопрос непростой! — ответил Санитар не сразу. — Видишь ли, брат Александр, я родился в Латвии уже после того, как туда пришли красные. Мама крестила меня в детстве. Она — глубоко верующая женщина. Когда я повзрослел, то начал распутную жизнь. Я многое познал. И однажды наступило пресыщение, и я понял, что такая жизнь не приносит счастья. Я был в отчаянии. Хотя я и слышал о Боге от верующих людей, однако, не придавал значения их словам. И тем не менее, что-то повело меня однажды в Церковь…

Как-то раз я сидел в пустом костёле, и мне открылся Христос и сказал, что нужно делать. И я отказался от своих привычек, порвал связи с приятелями, покаялся и уехал в Москву, чтобы начать новую жизнь. Многие надо мной смеялись, думали, что я сошёл с ума…

— И как давно это было? — поинтересовался Саша, видя, что его спутник замолчал.

— Около десяти лет назад… И вот только недавно, удалось чего-то добиться, создать небольшую экуменическую группу… Ведь наша община — совсем молодая… Многие приходили, загорались, но скоро отпадали, не в силах порвать со своими мирскими привычками, принять Христа в глубину своего сердца… И я их не виню. Потому что сам был таким. И обо всех молюсь, чтобы Господь вывел их на истинный путь.

— Как же тебе удалось прописаться в Москве?

— Господь всё устроил…

— А твоя мать жива?

— Да. Она живёт в Риге.

— Почему ты выбрал Москву?

— Видишь ли, брат… Хотя тут рядом и Политбюро и КГБ… Тем не менее, Прибалтийская интеллигенция испорчена духом шовинизма, они ненавидят советскую власть. И политика для них оказывается важнее религии. Они закрыты для проповеди Христа. В Москве же очень много людей, готовых для восприятия Бога. Ибо Москва — это новый Вавилон, каким некогда был Рим… Люди, испытавшие все удовольствия и разочаровавшиеся в идеалах коммунизма, нуждаются в пастыре, который указал бы им путь к истине… Плод уже созрел и готов упасть в руки ловца душ человеческих или — в пропасть… В Москве можно многое сделать… Поэтому я оставил родину… Ведь сказано же: "Нет пророка в своём отечестве"…