выпустить отчаянный крик на всю улицу. Острый комок подступал к горлу. В голове крутилось только: «Они специально надо мной издеваются!».
Парень с девушкой остановились в метрах пяти от памятника и оба застыли на месте, увидев искаженное от ненависти лицо. Вадим смотрел во все глаза, будто не верил им. Татьяна вскрикнула, метнув яростный взгляд в Муравьеву:
— Зачем ты его привела?!
Вадим мотнул головой обескураженно, нахмурив брови, и опустил руки. Русик, появившись из-за памятника, остолбенел и уставился в недоумении на подругу, украдкой поглядывая на Муравьеву. Та задержала дыхание в растерянности и приоткрыла рот, которым не могла ничего произнести.
— Подсолнух… — слегка наклонившись корпусом вперед, начал Вадим, немного придя в себя, но брови его продолжали хмуриться, а глаза дрожать от волнения и недоумения.
— Никакой я тебе не Подсолнух! — отмахнувшись от него рукой, ответила криком Татьяна. — Что ты здесь делаешь? Я не с тобой назначала встречу!
Вадим снова отклонился назад и разинул рот в попытке что-то сказать, но не смог. Язык, оказавшись непригодным, провел кончиком снизу по верхним зубам. Парень закрыл рот, отвел глаза в сторону и закачал головой вверх-вниз, как собачка, которую ставят для успокоения на торпедо автомобилисты. Он положил руки на бока. Вес перевел на левую ногу, согнув в колене правую. Втянул щеки. Кожа лица натянулась на выпирающие скулы, придав парню болезненный вид.
— Ясно, — сказал он тихо, продолжая кивать и глядеть в землю. — Ясно.
Все остальные молчали. Муравьева переводила ошарашенный взгляд с одного на другого. Русик глазел на нее. Татьяна следила за Вадимом.
— Вот я дебииил, — протянул он и, с нажимом провел руками по лицу снизу вверх, впившись пальцами в волосы, чем сильнее растрепал их.
— Конечно! — продолжала свирепеть Татьяна. — Думал, я сразу паду к твоим ногам? Надеялся гарем из балерин завести? Так вот я теперь не балерина! Обломись!
Парень сжал веки на несколько секунд, а потом поднял голову к небу, оголив длинную жилистую шею, и с дрожанием в голосе выдохнул пар. Муравьева нахмурила брови, бросив на Татьяну полный смятения, недоумения и отторжения с примесью скептического недоверия взгляд. Вадим презрительно усмехнулся и помотал головой.
— А ты, вижу, нового себе завела, — кивнул он в сторону Русика.
Тот продолжал стоять в замешательстве.
— Разумеется! Ты же не единственный в этом мире, — злобно прорычала Татьяна.
Губы Вадима снова сжались. На лице проявилась микроэмоция гнева вперемешку с отвращением. Он отвернулся в сторону Муравьевой.
— Ясно, — парень снова закивал. — Не смею больше беспокоить.
Он поднял раскрытые ладони, отступая, круто развернулся и быстро убежал, скрывшись за ближайшим поворотом. Татьяна провожала его глазами, судорожно вдыхая холодный воздух через рот. В груди все щемило и трескалось. В кончиках пальцев неприятно покалывало. Ком заполнил гортань. Она даже разрыдаться из-за него не могла, хотя дико хотелось. Когда парень исчез за грязным зданием на углу перекрестка, девушка закрыла глаза, и по щекам ручьями потекли теплые слезы.
Постепенно все трое пришли в себя. Русик подошел ближе к Татьяне, встав сзади, не переставая украдкой смотреть на Муравьеву. Та стояла, скрестив руки, сдвинув брови, бегала глазами по всей Татьяниной фигуре, будто в ее виде крылась ключевая подсказка к объяснению всего произошедшего. Татьяна продолжала вдыхать воздух большими дозами, которые помогали остужать пыл.
— Тань, что за бред ты сейчас несла? — наконец, спросила Муравьева с претензией. — Какой, к черту, гарем?
Она впилась глазами в мокрое лицо девушки, вызывая на откровенный контакт. Та все еще не могла раскрыть глаз. Ей казалось, что, как только она их откроет, рыдания прорвутся наружу и слезы зальют все в радиусе ста метров. Муравьева в бессилии повертела головой.
— Тань, ты дура?! — спросила она с чувством. — Ты реально…
Муравьева затихла, видимо, не могла подобрать подходящих слов, а потом вспылила:
— Ну, и сучка же ты!
Она тоже круто развернулась и пошла в ту же сторону, в которую убежал Вадим. Русик было дернулся за ней, но остановил себя, лишь проводил девушку расстроенными глазами. Зато к Татьяне обратился с возмущением.
— Что это было? Ты все испортила!
Татьяна не выдержала и упала на колени на холодную мокрую мостовую, закрыв лицо руками в беззвучном рыдании. Ветер завывал, разбрасывая по головам прохожих мокрые снежные хлопья, которые мгновенно превращались в капли и стекали вниз. В ушах болезненно отдавались тысячи звонких стуков замерзших подошв о бетон. Веселые и нудные голоса, смех, крики и лай собак переплетались в какофонию раздражающих звуков. Морозный воздух схватывал глотку. В голове застолбилась мысль: «Ты все испортила!».
Глава 19. В Большом
Через неделю Татьяна шла в школу с нежеланием и волнением. Боялась встретить обиженного Русика, не зная, как себя вести с ним. Он был так разочарован той встречей у памятника, что тоже ушел в гневном молчании, отвернувшись от нее. Из-за этого, а еще из-за депрессивного уныния и полной апатии после ссоры с Вадимом, девушка пропустила занятие во вторник. Выходные в «Дэнсхолле» отработала, но как будто в тумане.
Все казалось таким пресным и серым. Тело еще танцевало под ритмичную музыку, но душа связалась недвижимым узлом. Равнодушие заполнило по самую макушку. На все вопросы Татьяна отвечала лениво, невпопад, пребывая в пустой задумчивости. Арина давала ей задания по подготовке зала к двадцать третьему февраля, которые девушка выполняла беспрекословно, но без энтузиазма. К ее облегчению, гвоздем вечеринки должна была стать какая-то поп-певица. Танцовщики в шоу не требовались. Репетировать им было нечего. Татьяна, в основном, возилась с оформлением зала и ездила с директором по разным местам, делая заказы для будущих вечеринок. Даже Павлик не волновал, хотя продолжал демонстративно игнорировать, мгновенно надуваясь при виде ее. Первое время это задевало. Она пыталась наладить с ним связь, но теперь отвечала полной взаимностью, отличавшейся лишь неподдельным равнодушием.
Погода продолжала удручать. Изо дня в день с неба падали осадки то снегом, то дождем. Температура прыгала из минуса в плюс. На дорогах царила слякоть. Солнце пряталось за беспросветными тучами.
Татьяна входила в аудиторию с тяжелым чувством на душе. Русик уже сидел за компьютером, прикусывая кончик стилуса. Девушка неохотно подошла к столу и молча села на место, украдкой поглядывая на друга. Парень, увидев ее, вмиг изменился в лице и радостно заулыбался.
— Танька! — воскликнул он, поворачиваясь к ней всем корпусом.