И в ее глазах — понимание. И, как ни странно, удовлетворение.
— Завтра. Я подержу его в коконе, пока он не регенерирует настолько, что сметет мои блоки и снова начнет общаться с Хаосом. Вот тогда-то я и вернусь во дворец, оставив его на твое попечение; к тому времени ему никто, кроме тебя с твоей подпиткой помочь не сможет. А теперь — иди. И постарайся уснуть — с этим я тебе, к сожалению, помочь не могу.
И меня нежно, но без всякой жалости, выталкивают за дверь, за которой я опускаюсь на пол, прижав ноги к груди, и замираю не в силах двинуться дальше, не имея возможности вернуться назад и даже не замечая, как все застилает поток слез, который никак не хочет прекращаться.
А в голове не мысли — сплошные вопросы. И один самый главный: 'Почему? Почему это случилось со мной? Почему просьба отца, что казалась очередным приятным приключением, о котором я буду с юмором вспоминать вернувшись домой, неожиданно стала тем, что изменило мою жизнь, сделав ее из простой и понятной, столь сложной и непредсказуемой? Почему, прекрасно разбираясь в людях (по крайней мере, именно так и я и считала до последнего времени), я вдруг начала сомневаться в том, что знаю самых близких из них?
Почему? И зачем?
Зачем мне этот мир? Зачем мне эти существа, большая часть из которых играла со мной, как, впрочем, и я с ними? И зачем мне эти игры теперь, когда я собственными глазами видела, к чему они могут привести? И игры ли это вообще? Или то, что я за них принимаю, лишь для меня не наполнено смыслом?
Потому что из всего, что я сделала на Лилее последний месяц, лишь одно для меня оказалось имеющим ценность. И мне остается лишь радоваться тому, что эта ценность стала таковой и для тех, кого я люблю — трудно сказать, какой выбор я бы сделала, если бы мне пришлось его делать.
И почему эти вопросы раньше не стояли для меня с такой остротой?
Или… в той жизни мне все давалось слишком легко, чтобы я начала задумываться? Или мне даже в голову не приходило, что я могу кого-то потерять, а когда это едва не случилось, я вынуждена была понять, что не все в этой жизни происходит так, как мне этого хочется? Или… пришло время повзрослеть, а я не очень-то и хотела это делать и тогда жизнь преподнесла мне пусть и жестокий, но оказавшийся столь нужным урок?
И ни одного ответа. Лишь бьется в виске напряженным пульсом: он должен жить. Он обязан выжить, потому что я знаю, насколько трудно мне будет жить без него.
— Выпей. — Рядом со мной опускается Карим и протягивает бокал почти до краев наполненный багровой жидкостью.
А я ведь даже не заметила, не почувствовала, как он подошел.
— Ты же знаешь, я и в трезвом состоянии не умею себя вести прилично, а уж после такого… — Моя попытка остановить водопад из моих глаз наконец-то увенчалась успехом и я, не пытаясь даже представить, как после этого буду выглядеть, стираю рукавом не самой чистой рубашки остатки влаги со своего лица.
— Не хочешь пить, тогда пойдем разомнемся. После всех твоих подвигов, может, ты посчитаешь меня достойным противником и примешь вызов.
— Сейчас? — И когда он кивает, подтверждая, что я правильно его поняла, все, чем я могу ответить: пожать плечами и согласиться — мне действительно нужна разрядка, а такой способ снять излишнее напряжение, ничуть не хуже других. — А отец?
— Отбыл, оставив своих головорезов. Причем, так и не ответив, кого, а самое главное, от кого они должны защищать, но предупредив, что если с тобой, Рае или Закиралем что случится…
— Можешь не продолжать. Эти угрозы мне знакомы с детства. И я удивляюсь лишь одному, ни у одного из них не мелькает даже тени сомнений, что именно так и будет.
— И правильно не мелькает, потому что он именно это с ними и сделает. Так что тебе стоит, пока вы с Даймоном не переберетесь во дворец поумерить свой пыл. Ты идешь?
— А те? — И я киваю головой на появившуюся в конце коридору морду одного из гвардейцев и следующего у него по пятам эльфа из охраны Дер'Ксанта, но имея в виду только демона.
— Повелитель сказал, что я единственный из этого сборища, кого он также может просить присмотреть за тобой. Не уверен, конечно, что этого хватит для того, чтобы они мне тебя доверили, но совсем уж под ногами крутиться не будут.
— И за что тебе такая честь? — Ну вот, стоило чуть прийти в себя, уже и ехидство проклюнулось.
Но он, в ответ, лукаво улыбается.
— Если сможешь меня победить — расскажу. — А у меня от удивления даже слова пропадают. Похоже, он решил приоткрыть завесу тайны, но не возможностью разговора, а признанием, что его способности мечника для меня могут оказаться неожиданностью.
Хотя… Во время боя на базе у меня не было возможности наблюдать за ним, да и был он довольно далеко от меня, но если судить по тому, что именно там больше всего эльфов и уцелело… Меня, действительно, может ожидать сюрприз, который лично я упустить не намерена.
— Идем. — И я поднимаюсь с пола, игнорируя протянутую мне руку. — Только попрошу Алраэля озаботиться местом, где я смогу прикорнуть, да отправить служанку найти во что мне потом переодеться.
— Он уже распорядился. — И, улыбнувшись, двинулся в сторону лестницы, бросив воину отца, что прикидывался предметом интерьера, — Мы на тренировочную площадку. — И добавив уже для эльфа, что хоть и был в доме своего господина, но рядом с громадой демона старался стать незаметным. — Предупредите Лорда.
А я поплелась следом, сначала с трудом переставляя ноги, но с каждым следующим шагом ощущая, как ко мне возвращается жизнь. Так что к казарме охраны я подходила, чувствуя, что определенный кураж в теле уже присутствует.
Несмотря на то, что ночь только-только начала вступать в свои права, ни в парке, ни у самих зданий кроме патрулей никого не было, и приглушенные светильники освещали утоптанный участок неярким светом.
— Кинжалы?
Он, в ответ кивает и, отстегнув ножны с мечом, кладет их на траву. И приподнимает бровь, указывая туда, откуда мы только что пришли.
Да… уединения нам явно не дождаться: та часть компании, что держится на ногах, включая моего новоявленного тера, направляется в нашу сторону. Хорошо еще, из оставленной пятерки гвардейцев их сопровождает лишь тот самый, что поднимался наверх. Остальные, по-видимому, решили, что такая толпа и без них за мной одной уследит.
— Придется делать вид, что мы их не замечаем. — И я, коснувшись рукоятей тех клинков, словно прося у них прощения, вытягиваю из ножен другие — пару, с которой приехала в Камариш, и только после этого вспоминаю, что крупицы Хаоса, словно драгоценность украшавшие подарок жениха, не могут причинить Кариму никакого вреда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});