11 февраля в 2 часа пополудни русская тяжелая артиллерия открыла огонь по фортам Чобан-Деде и Далан-Гёз и по турецким батареям на Узун-Ахмете[210].
Турки открыли ответный огонь, причем он был наиболее интенсивным на Узун-Ахмете. Формальная артиллерийская подготовка, которую начали русские, лишь укрепила боевой дух войск, которым предстояло идти в ночную атаку. Материальный ущерб, нанесенный русскими орудиями, оказался минимальным, хотя, как выяснилось позже, огонь был довольно точен, и русские имели преимущество – они пользовались советами недавно перебежавшего к ним турецкого артиллерийского офицера.
Штурм Эрзерума, 11–16 февраля 1916 года
В темноте и полном молчании полтора батальона 153-го Бакинского полка выдвинулись вперед и захватили врасплох гарнизон форта Далан-Гёз, который, возможно, ожидал более длительной артиллерийской подготовки. Бакинцы, под командованием своего отважного армянского полковника Пирумова (Пирумяна), подошли очень близко к северному углу Далан-Гёза, прежде чем их обнаружили. После ожесточенного боя одна рота бакинцев взобралась по стенке и проникла в форт. Остальные последовали за ними. Несколько часов внутри шел штыковой бой, и на рассвете 12 февраля Далан-Гёз оказался в руках русских. Это был серьезный успех, достигнутый ценой нескольких сот убитых и раненых. Еще один начальный успех пришелся на долю 156-го Елизаветпольского полка, который прошел по ущелью Той и овладел высотой Кючюктой, расположенной юго-восточнее форта Чобан-Деде[211]. Таковы оказались результаты ночных операций накануне первого дня штурма.
В течение первого дня (12 февраля) турки, сосредоточив свой артиллерийский огонь на Далан-Гёзе, начали серию яростных контратак с целью вернуть форт. Одна за другой последовали 8 атак. Люди Пирумова внутри форта сражались в исключительно трудных условиях. Не раз у них подходили к концу боеприпасы, поскольку связь с остальными бакинцами вне форта постоянно прерывалась интенсивным огнем турок. Однако Пирумов удерживал форт до конца дня; из 1400 солдат у него осталось только 300 человек, способных держать в руках оружие (многие из них тоже были ранены). Ночью защитников форта сменили другие роты 153-го.
Позднее, 12 февраля, 156-й Елизаветпольский полк начал атаку на Чобан-Деде. Но оказалось, что гора – высокая и крутая, а скалы – скользкие, и карабкаться по ним в темноте было исключительно трудно. В течение ночи нескольким елизаветпольцам удалось подобраться к самым стенам форта, но на рассвете их обнаружили и сняли пулеметным огнем.
Налево от полков 39-й дивизии[212] отряды 5-го Кавказского стрелкового и 263-го полков пытались подойти к Кабурге и фортам Ортаюка, но потерпели неудачу и понесли бессмысленные потери.
И опять же слева отряд Докучаева с самого утра 11-го числа продвигался вперед по тропе, ведущей во фланг Паландёкена. Но тропа терялась в темноте, и 155-й Кубанский полк и два батальона 5-го Кавказского стрелкового полка провели ночь на высоком плато, продуваемом насквозь ледяными ветрами. Условия ночевки оказались ужасными, и более 600 бойцов (многие потом умерли) получили серьезные обморожения. На следующее утро (12-го) колонна выступила против Геза, но застряла в очень глубоком ущелье, за которым стоял этот форт. Атака была явно неосуществима, и колонне Докучаева пришлось по своим же следам вернуться в «белый ад», где она провела предыдущую ночь. Во время отхода она понесла серьезные потери от артиллерийского огня с форта Гез и фортов Паландёкена.
На крайнем левом фланге грузинский генерал Чиковани со своей дружиной ополчения был более удачлив. Следуя по дороге из деревни Ташкесен, его колонна отразила небольшую атаку турок и подошла на расстояние в полмили к форту Паландёкен-Восток.
В течение первого дня боев войска Воробьева и Волошинова-Петриченко, столкнувшись с огромными препятствиями в виде гигантских снежных заносов, мороза и скал, сумели преодолеть их и медленно спускались широким фронтом по склонам Каргапазара. Их наступление обещало на следующий день принести решающий успех. Однако первые результаты были достигнуты Туркестанскими полками Пржевальского уже вечером того же дня.
Штурм ущелья Гюрджю-Богаз начался рано утром 12-го. Эту атаку очень хорошо спланировали, и, к сожалению для турок, ее очень неэффективно отражал упрямый и узколобый командующий X корпусом. Он посчитал возможным воевать 3 дивизиями в составе 3 независимых формирований, каждая из которых отвечала за оборону своего участка без какого-либо взаимодействия со своими соседями[213].
Таким образом, когда 12-го числа 32-ю дивизию впервые атаковали, она сражалась без поддержки двух других дивизий.
Генерал Пржевальский сосредоточил 20 батальонов для штурма Кара-Гёбека и ущелья Гюрджю-Богаз[214]. Только 8 батальонов вели боевые действия в районе Куганса; их целью было привлечь внимание передовых частей противника на крайнем левом фланге.
Главный удар планировалось нанести пятью колоннами:
Колонна 1. Два батальона 14-го полка с полевыми орудиями и 4 гаубицами должны были проследовать по главной дороге, проходящей по ущелью Гюрджю-Богаз через деревню Кара-Гёбек.
Колонна 2. Два батальона 14-го полка должны были выполнить маневр охвата, двигаясь по тропе, идущей через Каргил-Даг – от Кизилкилисе к Гюнгёрмезу, у истока Думлу-Чая. Эта река течет позади и к югу от отдельно стоявшей высоты[215], на которой располагался форт Кара-Гёбек.
Колонна 3. К западу от 2-й колонны 16-й полк должен был выполнить глубокий охват от района Зинавур по тропе, которая шла по Думлу-Дагу и проходила между двумя пиками этого хребта[216].
Колонна 4. 18-й полк должен был выдвинуться по тропе на восток от дороги – на Гюрджю-Богаз, идущей параллельно с ней по склонам Кандил-Дага.
Колонна 5. Еще дальше к востоку 17-й полк должен был дойти до южной оконечности ущелья Гюрджю-Богаз и оказаться в точке, расположенной между местом впадения Думлу-Чая в Кёшк-Чай и слиянием Кёшк-Чая с Кара-Су.
20-й полк находился в резерве.
Все колонны столкнулись на своих маршрутах с очень трудными условиями. Два батальона 14-го полка, которые шли по главной дороге по хребту Гюрджю-Богаз, вскоре попали под сильный огонь артиллерии с форта Кара-Гёбек. Два других батальона этого же полка, маршировавшие западнее ущелья, совершили бросок и уже утром 12-го начали спускаться к деревне Гюнгёрмез. 16-й полк совершил тяжелый переход через Думлу-Даг. К востоку от этого ущелья 18-й полк, продвигавшийся по склонам Кадил-Дата, в 3 часа пополудни захватил деревню Кара-Гёбек, а отряды 17-го уже появились к югу от форта.
Пржевальскому удалось сосредоточить сильную артиллерийскую группу внутри и вокруг деревни Кара-Гёбек и подвергнуть форт сильному обстрелу. Вскоре прогремел мощный взрыв, который русские посчитали результатом своего обстрела, но этот взрыв, очевидно, раздался еще до начала отхода турок. Солдаты 14-го и 18-го полков вскоре обнаружили, что форт уже оставлен. В ночь с 12 на 13 февраля Юденич мог быть вполне доволен результатами, достигнутыми в первые 24 часа штурма Эрзерума. Форты Далан-Гёз и Кара-Гёбек были взяты; войска Пржевальского продвинулись гораздо южнее Кара-Гёбека; турецкие резервы оказались прижаты к земле смелыми атаками 39-й дивизии; Воробьев продолжал спускаться, почти не встречая сопротивления; и донские пешие батальоны наступали, несмотря на то что им преградили путь сугробы почти двухметровой высоты.
На следующий день (13 февраля) сопротивление турецкого X корпуса по всему фронту обороны усилилось. 13-й и 15-й Туркестанские полки медленно продвигались в районе Кучанса, на крайнем правом фланге русских войск, а 16-й полк во время тяжелого подъема на гору Думлу-Даг наткнулся на сильное сопротивление противника. В ущелье Гюрджю-Богаз турецкая 32-я дивизия оказывала упорное сопротивление в долине реки Думлу-Чай, особенно на высоте 2410 м (под Келеворетом). После полудня 14-й полк овладел Гюнгёрмезом, однако 18-й полк, даже при поддержке 20-го полка из резерва, так и не смог продвинуться вперед.
17-й Туркестанский полк на реке Кёшк-Чай встретили вступившие в бой свежие части турецкой 31-й дивизии. Судьба ущелья Гюрджю-Богаз теперь зависела от успешных действий Воробьева и Волошинова-Петриченко.
Донские пехотинцы последнего, преодолев невероятные трудности и потеряв целый батальон, замерзший во время бурана, поздно вечером вышли к деревне Кёшк. Стрелки Воробьева, продвигаясь вдоль отрога Каргапазара под названием Олуку, вступили в бой с частями 18-й дивизии XI корпуса, взятой из резерва.
На других участках фронта русская 39-я дивизия не возобновляла попыток атаковать форт Чобан-Деде; далее к югу обстановка тоже осталась без изменений. Но Махмут Камиль по-прежнему держал на позиции не менее 5 дивизий[217], по-видимому еще не осознавая, что северному сектору его фронта грозит опасность.