сменился решимостью. – Я знаю, что вы с папой хотели для меня другого, но я выбираю эту жизнь.
– Ты хочешь сказать, этого мужчину. – Мать вздохнула и положила билет обратно на туалетный столик. – Я ведь тоже была когда-то молода. – Она грустно улыбнулась дочери.
– Не буду отрицать: работая с активистами, я влюбилась. – Оливия подошла к матери. – В Вашингтона ДеУайта и его дело. Мама, наша семья занимается благотворительностью, но этого мало.
– Это опасно, Оливия.
– Я знаю.
– Нет, ты думаешь, что знаешь. Тебе может казаться, что худшее, что может случиться, – это побои, тюрьма. – Миссис Дэйвенпорт покачала головой: – Ты была слишком мала и не помнишь, как люди бросали камни, завернутые в письма с угрозами, когда наша компания начала вырываться вперед. После беспорядков в Спрингфилде на чикагские предприятия, возглавляемые темнокожими, началась атака. Мы сделали ремонт в торговом зале не для красоты. Кто-то бросил в окно бутылку с зажигательной смесью. – Миссис Дэйвенпорт вздохнула: – Возможно, надо было прислушаться к миссис Тремейн и не держать вас в таком неведении.
Сердце Оливии сорвалось в галоп. Она видела промелькнувшую на лице матери боль от воспоминаний. Ей вдруг стало холодно, несмотря на проникающий в окно ароматный ночной воздух.
– До рождения Джона мы с твоим отцом пытались заниматься тем же, чем и вы с мистером ДеУайтом. Мы выходили на марши протеста. – Она схватила ладонь дочери. – Но есть и другие способы изменить ситуацию, не рискуя жизнью. И притом более действенные.
– Почему ты не говорила мне ничего раньше? Вы с папой столько всего храните в тайне. – Оливия попыталась встряхнуться, прогнать клокочущий в груди гнев. – Вместо этого вы наняли нам гувернеров, учили нас здесь. В городе мы, по сути, выставляем напоказ наше богатство в кругах, где, кроме нас, нет темнокожих, где окружающие нам в подметки не годятся, но при этом некоторые все равно смотрят на нас свысока. А потом мы едем на Южную сторону. Где половина жителей нас восхваляет, а половина проклинает. Мы везем им корзинку с выпечкой и деньги, а люди хотят получить шанс пробиться.
Миссис Дэйвенпорт вздохнула:
– Помогая одному, ты можешь помочь многим. – Она убрала выбившуюся прядь за ухо Оливии. – Прости. Мы всего лишь хотели защитить тебя и твоих брата и сестру от самого неприглядного. Всеми доступными способами. Ты точно понимаешь, на что подписываешься?
Решимость Оливии дала трещину. Сосредоточиться стало труднее. Мама по-прежнему держала ее за руку. Прикосновение было теплым и вселяющим уверенность. Эти же ладони утешали Оливию, когда она была больна, вытирали ее слезы. Несколько секунд назад эти пальцы поправили ее волосы.
Оливия обернулась. Чемодан был собран.
– Я хочу, чтобы ты хорошо взвесила свое решение, – сказала Эммелин Дэйвенпорт.
– Я взвесила. Я только и делаю, что думаю. Пришла пора действовать. Может, мистер Тремейн победит на выборах, и тогда что-то изменится, но это не факт.
– Подожди до конца лета.
– Мама, мне не нужно ждать до конца лета.
Глаза миссис Дэйвенпорт блеснули, она смяла маску в кулаке.
– А что, если с этим мужчиной у тебя ничего не получится? Ты вернешься из… – она махнула маской в сторону двери, – откуда ты там вернешься, твоя репутация будет загублена, и ты никогда не сможешь найти подходящего мужа. Мистер Лоренс внизу. Он хороший человек, и из него выйдет отличный муж.
Лицо Оливии запылало.
– Муж? Мама, я знаю, ты не этого хотела…
– Не этого!
– Но этого хочу я. Я знаю, что делаю.
– Надеюсь. – Миссис Дэйвенпорт прижалась губами ко лбу дочери. – Возможно, у нас с отцом получится исправить ситуацию, когда ты вернешься.
– А кто сказал, что придется что-то исправлять?
– Надежда – замечательное чувство, – сказала миссис Дэйвенпорт, и тут в голосе ее послышалась мольба: – Подожди хотя бы до утра. Если ты не передумаешь, мы с отцом найдем тебе сопровождающего.
Оливия прикусила губу. Она обдумывала подобный вариант, только она нашла бы себе кого-то из среды юристов и активистов. Она подозревала, что родители постараются ее задержать. «Но разве не лучше будет уехать вместе со всеми прямо сегодня?» Она окинула взором разгром в комнате.
– Ладно, – согласилась девушка. – Я подожду.
Миссис Дэйвенпорт вздохнула:
– Хорошо. Увидимся внизу.
– Да, мама.
Оливия смотрела ей вслед, потом оглядела свою спальню, мысленно перебирая вещи, которые она решила оставить. Сердце до боли сжималось от желания взять с собой все фотографии в рамках с каминной полки.
– Черт!
Маленькие часы рядом с фотографией отца говорили, что она уже опаздывает. Времени на перемену плана нет. Оливия подхватила свой длинный плащ для поездок и набросила на плечи. Прислушалась к шагам за дверью. Когда они стихли, девушка тихо взяла чемодан и тайком выскользнула из дома.
* * *
Оливия добралась до вокзала за несколько минут до отправления поезда. Она помахала взятому «напрокат» кучеру и коляске, и он укатил обратно к «Порту Свободы», чтобы ждать там своего нанимателя, одного из гостей вечеринки. Сама она бросилась вверх по ступеням. В здании вокзала девушка остановилась, выгибая шею, чтобы рассмотреть двадцатишестиметровую арку над выходом на улицу Ван-Бюрен. Похожий на пещеру зал заставил ее почувствовать себя ничтожно маленькой. Люди, снующие вокруг, создавали ощущение, будто она невидимка. «Я легко могла бы просто исчезнуть, стать другим человеком прямо на этом месте».
Уже сейчас груз ожиданий общества на ее плечах начал таять. Девушка восхищенно проводила взглядом группу рабочих, тащивших большие холщовые мешки. Вокруг их бедер гремели ремни с инструментами. Дельцы читали газеты на скамейках, дамы, размахивая пакетами с покупками, спешили за шкодливыми детишками. У Оливии было такое чувство, будто она прохаживается внутри сувенирного шарика со снегом за секунду до того, как его перевернут. Ее каблуки стучали по полированному мрамору, звук отскакивал от покрытых гипсом колонн. Наконец она вышла на платформу вокзала Ла-Салль, к толпе ожидающих. Девушка искала глазами знакомое лицо Вашингтона ДеУайта.
Воздух вибрировал от мощи работающего на холостом ходу локомотива у самого края платформы. Локомотив был такой же живой, как она сама. Ладони Оливии были скользкие от пота. Она поудобнее ухватилась за ручку чемодана, жалея, что не подозвала носильщика сразу, как приехала, – но до отправления оставалось всего ничего. Девушка осмотрелась. В душу прокралась паника.
Наконец она заметила Вашингтона ДеУайта на подножке вагона. Он вытянул руку, крепко держась за перила. Трепетание в животе только усугубило путаницу эмоций, которые она сейчас переживала. Девушка никогда не была ни в Филадельфии, ни в городе Вашингтоне, округ Колумбия. Никогда не выезжала из родных мест без семьи. А теперь собралась пересечь полстраны.
– Мисс Дэйвенпорт? – К