ней подошел молодой человек, прижимающий ко лбу окровавленный платок. – Вы ведь мисс Дэйвенпорт?
– Да, – неуверенно ответила она.
Лицо молодого человека было ей знакомо. Но за последние несколько недель Оливия познакомилась с таким количеством людей, что не могла сообразить, кто это. А потом заметила какое-то характерное движение губ. «Гетти». Перед Оливией стоял ее двоюродный брат.
– Вы в порядке?
Молодой человек моргнул одним глазом: другой у него заплыл.
– Выгляжу паршиво, но на самом деле ничего страшного. Я по поводу Гетти. Ей нужна ваша помощь.
– Она ранена? – Оливия осмотрелась по сторонам. – Где она?
– В тюрьме, мисс. Я выплатил залог, но ее мне не отдают.
– Занимайте места! – закричал проводник из вагона поодаль.
– Вам не поверили, что вы родственник?
Молодой человек сложил платок по-другому и снова приложил его к лицу.
– Деньги у меня взяли, но потом сказали, что ее выдадут только ближайшим родственникам. Это из-за того, что она несовершеннолетняя.
По выражению молодого человека можно было легко понять, что он думает насчет этого надуманного предлога.
Чем дольше Оливия стояла на платформе, тем труднее было убедить себя двигаться вперед. Тут она обернулась, и Вашингтон ДеУайт наконец разглядел ее среди толпы. Лицо его засияло. Он поднял руку, махнул, зовя к себе. У него на лбу были написаны приятное возбуждение и облегчение.
А у Оливии было такое ощущение, будто ее болтает штормом. Она вспомнила его слова. Вашингтон ездил из города в город, сплачивал людские массы, а потом, когда у людей появлялась вся информация и все средства для дальнейшего развития, он уезжал. Последующая работа, которая вызывает длительные, глубинные перемены, ведется уже самим обществом.
«Теми, кто остается».
Оливия наблюдала, как черты активиста исказило разочарование.
Сначала исчезла улыбка, потом заострились скулы. Мистер ДеУайт опустил руку, его темные брови сошлись на переносице. Он был слишком далеко, и Оливия не могла разглядеть складочку, которая появлялась на его лбу, когда он на чем-то всерьез сосредотачивался. Но она ее вообразила. Кивнув напоследок, Вашингтон ДеУайт шагнул в вагон.
Она сказала:
– Прощай, – чувствуя вкус слез, которые прожигали себе путь по ее щекам.
* * *
Когда Оливия и Гетти вернулись, бал был в разгаре. К счастью, Гетти получила всего несколько ушибов при аресте. Джесси и Этель обняли их обеих. Ни одна из них ничего не спросила о чемодане в руках Оливии. И о том, как она узнала, что Гетти в беде.
– Спасибо, Оливия, – сказала Гетти. – Теперь Гарольд отвезет тебя обратно на вокзал?
Оливия улыбнулась, хотя эта улыбка ей самой показалась натянутой.
– Думаю, уже поздно.
Гетти открыла рот, потом закрыла. Она коснулась ладонью лица Оливии.
– Спасибо, – прошептала она.
Девушки обнялись.
Уже после того, как Гетти под руки с другими служанками скрылась внутри особняка, Оливия решила вернуться на бал. На парадной лестнице и подъездной дорожке толпились гости. Дым их сигарет царапал ее саднящее горло. Она приняла правильное решение. Она была в этом уверена. Просто она очень устала. Чемодан и пальто ненужной грудой упали на пол. Перед зеркалом в холле Оливия платком стерла пятна туши под глазами. Потом подхватила бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта и присоединилась к дамам на диванчиках.
– Очередной великолепный праздник, мама, – сказала она, приняв идеальную позу и расправив плечи.
Миссис Дэйвенпорт привлекла дочь к себе:
– Да, тебе есть чем гордиться.
Глава 44
Хелен
Хелен терпела объятия Джосайи Эндрюса, надеясь, что Оливия села в поезд и уже на пути в Филадельфию. Надо отвлечь родителей хотя бы до того момента, когда будет уже поздно пытаться остановить Оливию. «Что только не сделаешь ради сестры». Из-за плеча молодого мистера Эндрюса Хелен наблюдала за Джейкобом Лоренсом. Тот стоял на краю группки джентльменов. Всякий раз, когда Хелен позволяла себе посмотреть в его сторону, взгляд мистера Лоренса неизменно находил ее глаза. Он как будто хотел ей что-то сказать. Но Хелен чувствовала только жар и злость. Она все бы отдала, лишь бы сейчас оказаться в гараже.
– Зеленый вам очень к лицу, – заметил мистер Эндрюс.
– Как мило с вашей стороны, – ответила она сквозь стиснутые зубы и передвинула руку партнера выше по своей спине. Его рука в течение танца потихоньку сползала к ее ягодицам.
Мистер Эндрюс покраснел и наступил ей на ногу.
– Извините, – пробормотал он.
Когда музыка наконец остановилась, Хелен вывернулась из его рук.
– Приятно было потанцевать с вами, – сказала она и решительно оставила кавалера. С нее довольно.
– Мисс Дэйвенпорт? – позвал Джейкоб. Хелен зашагала быстрее, но ей было не перегнать длинноногого британца. – Пожалуйста, Хелен, – сказал он. – Я раскаиваюсь во всем.
– Ты лгал мне и моим родителям. Сначала лгал Оливии, потом лгал по ее просьбе. Я уже не знаю, чему верить.
– У меня есть планы. Мне просто нужно время. Пожалуйста, – повторил он.
От боли, звучавшей в его голосе, Хелен почувствовала пустоту и безмерную усталость. Никогда ей не хотелось исчезнуть так сильно, как сейчас. Но ради Оливии Хелен должна была сделать так, чтобы родители оставались в бальной зале, наслаждались вечеринкой и не замечали отсутствия второй дочери. Девушка проглотила слезы.
– Я бы хотела, чтобы вы ушли, – сказала она. Вспомнив наставления миссис Милфорд, Хелен произнесла это с улыбкой на губах. – Спасибо, что приняли наше приглашение.
Она отвела глаза, чтобы не видеть его лица. Наконец Джейкоб Лоренс пропал из ее поля зрения и растворился в толпе.
Пора идти в библиотеку. Тут Хелен резко затормозила. Путь к свободе ей преградил отец:
– Хелен, ты что, уже ищешь, куда бы удрать?
Девушка глянула за его плечо.
– Ну конечно нет, папа, – сказала она, лихорадочно ища ответ. – Я подумала, может, ты хочешь потанцевать?
От его удивленной улыбки Хелен почувствовала резкий укол вины. Девушка не помнила, когда отец в последний раз был так тронут, чтобы лишиться дара речи.
Мистер Дэйвенпорт протянул руку дочери и повел ее назад, в гущу танцующих. В его объятиях она снова ощутила себя маленькой девочкой. Хелен чувствовала на себе взгляд блестящих глаз отца. Несмотря на хромоту, он крепко держался на ногах.
– А когда-то ты была такая маленькая, что могла стоять на моих ногах.
– Могу и сейчас встать, если хочешь, – пошутила дочь.
Мистер Дэйвенпорт рассмеялся. Хелен помимо воли тоже засмеялась. Узел в ее животе ослаб настолько, что за всепоглощающим чувством вины мелькнул лучик счастья. Вот что она упускала, отсиживаясь в библиотеке или гараже. Танцы с отцом? Может, поэтому он был так нетерпим к ее проступкам? Поэтому отметал любую ее