Читать интересную книгу Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Уильям Теккерей

— Однако любовь не портить его аппетита, правильно замѣтилъ майоръ Мэк-Гиртеръ.

Дѣйствительно, у Филиппа былъ отличный аппетитъ; здоровье цвѣло на щекахъ миссъ Шарлотты и сіяло въ ея счастливомъ сердечкѣ. Докторъ Фирминъ въ самомъ пылу своей практики никогда не совершалъ излеченія искуснѣе того, какое совершилъ докторъ Фирминъ младшій.

— Я дошолъ до того, сэръ, разсказывалъ Филиппъ съ своей обычной энергіей, описывая этотъ періодъ величайшаго счастья своей жизни своему біографу: — что я воротился въ Парижъ на наружномъ мѣстѣ дилижанса и не имѣлъ денегъ, чтобы пообѣдать на дорогѣ. Но я купилъ сосиску, сэръ — и доѣхалъ до моей квартиры съ двумя су въ карманѣ.

Итакъ Филиппъ и Шарлотта заключили въ Турѣ договоръ. Обвѣнчаться безъ согласія папа? О, никогда! Выйти замужъ за другаго, а не за Филиппа? О, никогда — никогда! Если она проживётъ сто лѣтъ, и когда слѣдовательно Филиппу будетъ сто-десять лѣтъ, не будетъ у ней другаго мужа! Тётушка Мэкъ, хотя можетъ быть не очень образованная дама, была доброй и ласковой тёткой. Она заразилась въ меньшей степени горячкой этихъ молодыхъ людей. Она немногое могла оставить послѣ своей смерти и родственники Мэка получатъ всё, что онъ успѣлъ сберечь, послѣ его смерти. Но Шарлотта получитъ ея гранаты, чайникъ и индійскую шаль — это она будетъ имѣть [29]. Съ многими благословеніями эта восторженная старушка простилась съ своимъ будущимъ племянникомъ, когда онъ воротился въ Парижъ. Хлопай своимъ бичомъ, ямщикъ! Катись скорѣе, дилижансъ! Я радъ, что мы вытащили мистера Фирмина изъ этого опаснаго мѣста. Ничего не можетъ быть для меня пріятнѣе сентиментальныхъ описаній. Я могъ бы написать сотни страницъ о Филиппѣ и Шарлоттѣ. Но суровое чувство долга мѣшаетъ. Моя скромная муза прикладываетъ палецъ къ губамъ и шепчетъ: «Шш… не говорите объ этомъ дѣлѣ!» Ахъ, мои достойные друзья, вы не знаете, какое у этихъ циниковъ доброе сердце! Еслибы вы могли нечаянно прійти къ Діогену, вы навѣрно нашли бы его читающимъ сентиментальные романы и плачущимъ въ своёмъ бочонкѣ. Филиппъ оставить свою возлюбленную и воротится въ своему дѣлу, а мы не будемъ ни слова больше говорить о слезахъ, обѣщаніяхъ, восторгахъ, разставаньи. Но, пожалуйста, читатель, вообрази нашего молодаго человѣка такимъ бѣднымъ, что когда дилижансъ остановился обѣдать въ Орлеанѣ, онъ могъ только купить копеечный хлѣбъ и сосиску. Когда онъ доѣхалъ до гостинницы Пуссенъ, ему подали ужинъ, который онъ съѣлъ съ такимъ аппетитомъ, что всѣ въ столовой съ восторгомъ смотрѣли на него. Онъ былъ очень веселъ. Онъ нисколько не скрывалъ своей бѣдности, не скрывалъ, что не могъ заплатить за свой обѣдъ. Многіе изъ посѣтителей гостинницы Пуссенъ знали, что значитъ быть бѣднымъ. Части и часто обѣдали они въ кредитъ, но хозяинъ гостинницы зналъ своихъ посѣтителей. Они были бѣдные, но честные люди. Они платили ему наконецъ и каждый могъ помочь своему ближнему въ нуждѣ.

Послѣ возвращенія своего въ Парижъ, Филиппъ нѣсколько времени не хотѣлъ ходить въ Элисейскія Поля. Они были для него Элисейскими Полями только въ обществѣ Шарлотты. Онъ принялся за свою корреспонденцію въ газетѣ, что занимало одинъ день въ недѣлю, а остальные шесть дней, да и въ седьмой также, онъ покрывалъ огромные листы почтовой бумаги замѣчаніями о разныхъ предметахъ, адресованными къ миссъ Бэйнисъ въ квартирѣ майора Мэка. На этихъ листахъ бумаги Филиппъ могъ говорить такъ долго, такъ громко, такъ пылко, такъ краснорѣчиво съ миссъ Бэйнисъ, но она никогда не уставала слушать, а онъ продолжать. Онъ до завтрака начиналъ сообщать свои сновидѣнія и свои утреннія ощущенія своей возлюбленной. Въ полдень онъ высказывалъ ей свое мнѣніе объ утреннихъ газетахъ. Его письмо было всё исписано обыкновенно къ тому часу, какъ отправлялась почта, такъ что его выраженія любви и вѣрности помѣщались въ разныхъ странныхъ уголкахъ, гдѣ, безъ сомнѣнія, для миссъ Бэйнисъ было восхитительнымъ трудомъ отыскивать этихъ маленькихъ купидончиковъ, которыхъ ея возлюбленный посылалъ къ ней. «Я нашолъ это мѣстечко неисписаннымъ. Вы знаете, что я въ нёмъ напишу? О! Шарлотта, я…» и проч. Моя прелестная молодая дѣвица, вы угадаете когда-нибудь это остальное и будете получать такія милыя, восхитительныя, вздорныя письма и отвѣчать на нихъ съ тѣмъ изящнымъ приличіемъ, которое, и не сомнѣваюсь миссъ Бэйнисъ выказала въ своихъ отвѣтахъ.

Послѣ нѣсколькихъ недѣль этой восхитительной переписки, когда въ Парижѣ настала зима и за вѣтвяхъ висѣла сосульки, какъ это случилось, что прошло три дня, а почтальонъ не принёсъ письмеца хорошо знакомаго почерка для мосьё, мосьё Филиппа Фирмина. Четыре дня, а письма нѣтъ. О, мученіе! не-уже-ли она больна? Не-уже-ли дядя и тетка возстали противъ нея и запретили ей писать? О, горе, горесть, бѣшенство! Ревность же нашему другу неизвѣстна. Въ его великое сердце никогда не входило сомнѣніе въ любви его возлюбленной. Но прошло даже пять дней, а письма всё не было изъ Тура. Гостинница Пуссенъ была въ волненіи. Я сказалъ, что когда нашъ другъ очень сильно чувствовалъ какую-нибудь страсть, то онъ непремѣнно говорилъ о ней. Развѣ Дон-Кихотъ пропускалъ случаи объявлять свѣту, что Дульцинея дель-Тобозо несравненнѣйшая изъ женщинъ? Развѣ Антаръ не закричалъ въ битвѣ: «я любовникъ Идлы»? Нашъ рыцарь всѣмъ въ гостинницъ разсказалъ о своихъ дѣлахъ. Всѣ знали о его положеніи — всѣ, живописецъ, поэтъ, офицеръ на половинномъ жалованьи, трактирщикъ, хозяйка, даже маленькій слуга, обыкновенно приходившій сказать:

— Почтальонъ прошолъ — письма нѣтъ сегодня.

Нѣтъ никакого сомнѣнія, что политическое письмо Филиппа сдѣлалось при подобныхъ обстоятельствахъ очень печально и мрачно. Однажды, когда онъ сидѣлъ за своимъ письменнымъ столомъ и грызъ усы, маленькій Анатоль вошолъ къ нему и закричалъ:

— Опять эта дама, мосьё Филиппъ!

И вѣрная, бдительная, дѣятельная баронесса С. опять явилась въ комнату Филиппа. Онъ покраснѣлъ и со стыдомъ повѣсилъ голову.

«Неблагодарный я скотъ» подумалъ онъ: «Я воротился болѣе недѣли тому назадъ и ни разу не подумалъ объ этой доброй, ласковой душѣ, которая помогала мнѣ. Я ужасный эгоистъ. Любовь всегда такова».

Когда онъ всталъ встрѣтить своего друга, баронесса казалась такъ серьёзна, блѣдна, грустна, что онъ не могъ этого не примѣтить.

— Боже мой! что случилось?

— Бѣдный генералъ боленъ, очень боленъ, Филиппъ, сказала баронесса серьёзнымъ голосомъ.

— Онъ былъ такъ опасно боленъ, прибавила она:- что выписали его дочь.

— Пріѣхала она? спросилъ Филиппъ вздрогнувъ.

— Вы думаете только о ней — вы не заботитесь о бѣдномъ старикѣ. Вы, мущины, всѣ одинаковы. Всѣ эгоисты — всѣ. Полноте! Я знаю васъ! Я не знала ни одного, который не былъ бы эгоистомъ.

Филиппъ имѣетъ маленькіе недостатки; можетъ быть эгоизмъ принадлежитъ въ числу этихъ недостатковъ. Можетъ быть это вашъ недостатокъ или даже мой.

— Недѣля минула съ прошлаго четверга, какъ вы здѣсь, а вы не написали и не послали къ женщинѣ, которая такъ васъ любитъ, Это нехорошо, мосьё Филиппъ.

Какъ только Филиппъ увидалъ баронессу, онъ почувствовалъ что онъ былъ неблагодаренъ. И мы въ этомъ сознавались. Но какъ баронесса узнала, что онъ воротился недѣлю тому назадъ въ четвергъ? Его нетерпѣливые глаза задавали ей этотъ вопросъ.

— Не-уже-ли она не могла написать мнѣ, что вы воротились? Она, можетъ быть, знала, что вы этого не сдѣлаете. Женское сердце рано научаетъ её этой опытности, грустно продолжала баронесса. — Говорю вамъ, прибавила она: — что всѣ вы не годитесь никуда! И я раскаяваюсь, что имѣла глупость сжалиться надъ вами!

— Я долженъ былъ получить моё жалованье въ субботу и хотѣлъ тогда зайти къ вамъ, сказалъ Филиппъ.

— О чомъ же я и говорю! Всѣ вы мущины одинаковы. Глупа, глупа была я, вообразивъ, что наконецъ нашла мущину съ сердцемъ!

Сколько разъ эта бѣдная Аріадна вѣрила и была обманута. Я не имѣю способовъ знать и желанія разузнавать. Можетъ быть и для вѣжливаго читателя, который пользуется моимъ полнымъ довѣріемъ, также хорошо не знать исторію баронессы С. съ первой страницы до послѣдней. Я согласенъ, что Аріадна была брошена Тезеемъ, но вѣдь она утѣшилась, и она сама обманула отца, чтобы убѣжать съ Тезеемъ. Я подозрѣваю, я подозрѣваю, говорю я… что эти женщины, такъ много обманываемыя… но мы разсуждаемъ о прошлой жизни этой дамы, когда мы должны заниматься Шарлоттой, ея возлюбленнымъ и ея родными.

— Да, вы правы, продолжала баронесса:- миссъ здѣсь. Вотъ записка отъ нея.

Добрая посланница Филиппа опять подала ему письмо.

«Мой дорогой отецъ очень, очень боленъ. О, Филиппъ! я такъ несчастлива; а онъ такой добрый, кроткій, ласковый и такъ меня любитъ!»

— Это правда, продолжала баронесса:- прежде чѣмъ Шарлотта пріѣхала, онъ думалъ только о ней. Когда жена подойдётъ къ нему, онъ отвернётся. Я не очень любила эту даму, это правда. Но посмотрѣть на неё теперь раздирается душа. Онъ не берётъ отъ нея лекарство. Онъ отталкиваетъ её. Прежде чѣмъ Шарлотта пришла, онъ послалъ за мною и говорилъ на сколько позволило ему его больное горло. Пріѣздъ дочери утѣшилъ его. Но онъ говорилъ: «Не нужно мнѣ моей жены! не нужно мнѣ моей жены!» И бѣдняжка уходить въ смежную комнату и плачетъ. Онъ говоритъ, что онъ не былъ здоровъ послѣ отъѣзда Шарлотты. Онъ часто выходилъ, обѣдалъ рѣдко за нашимъ столомъ и всё молчалъ съ генеральшей. На прошлой недѣлѣ у него сдѣлалось воспаленіе въ груди. Онъ лёгъ въ постель, пріѣхалъ докторъ — знаете маленькій докторъ. Сдѣлалась жаба, и теперь онъ съ трудомъ говоритъ. Онъ боленъ очень опасно. Онъ при смерти — да, при смерти, слышите? А вы думаете о вашей дѣвочкѣ! Всѣ мущины одинаковы. Чудовищи!