До какой степени приходилось в ту нору отдаваться войне, говорит предание, которое цитирует С. Тёрнбулл.
Некий приближенный Такэды отправился в поход с младшим сыном. Юноша был весьма горд первой военной кампанией. Он заявил отцу: «Я иду в бой, я забыл свою жену и семью». Тот разгневался и ответил: «Истинный самурай никак не может забыть жену и семью, когда идет в бой, потому что истинный самурай вообще о них никогда не думает!» «Тверд как гора, атакует как пламя, неподвижен как лес, быстр как ветер» — такой девиз (заимствованный из трудов великого Сун-цзы) избрал для себя Такэда. Заметим, китайская стратегия в это время перестала быть делом аристократии, выходцы из низов прекрасно ее усвоили. Более того — еще и отлично применили в местных условиях.
Оказалось, что административная система Сингэна настолько подходит для Японии, что уже в следующем веке сёгунат Токугава распространил ее на всю страну. Опыт общения с крестьянством кое-чему все же научил власть: смуты во владениях Сингэна не было. Но это случится еще не слишком скоро.
Правда, надо сказать, что провинция Кап отличалась от прочих особым ресурсом — золотом. (Тем самым золотом, что было так вовремя открыто во время воздвижения статуи Будды Русяны). Поэтому и товарно-денежные отношения там было развивать куда легче, чем в прочих частях страны.
А вот Ходзё не сумели развить тон логики, которая была присуща основателю клана. Удзиясу, внук Соуна, набирал рекрутов по такой системе, что не вполне ясно, каким образом в его землях вообще оставались какие-то живые крестьяне.
«Если станет известно впоследствии, что хотя бы один человек в области скрылся и уклонился от этого призыва, кем бы он ни был, управляющим этой областью или крестьянином, он будет обезглавлен». И ведь это наверняка выполнялось! «Забривали» даже бритоголовых буддийских монахов. Солдатами должны были стать все. А если нет оружия, сгодится и серп…
«Троянский остров»
Прежде чем перейти к следующей эпохе, связанной с одним из самых известнейших полководцев Японии, можно рассказать еще несколько необычных историй о периоде войн.
Клан Оути, тот самый, который послужил «последней каплей» для развертывания боев в войне Онин, тоже оказался среди проигравших. Сын «киотского Герострата» Ёсиоки Оути постарался сохранить привилегированное положение семейства. И это ему даже удалось. Но пот внук оказался иным — человеком высокого искусства, а не меча. Он намеревался пересидеть грозное время в провинции Ямагути, прославленной торговлей (в том числе — с Китаем). Ёситака решил, что развлечения подходят для него больше, чем битвы, и даже пригрел придворных, бежавших из находящейся в разрухе столицы.
Но слишком долго поддерживать нейтралитет в такое время не получится. Ёситаку Оути пытались вразумить некоторые его приближенные, в том числе — Мотонари Мори. Не получилось, не внял.
Суэ, один из тех, кто пророчил беду, сам же и стал ее причиной, устроив заговор. Дальнейшая схема проста: бегство — тщетные призывы о дружеской помощи к иным владетелям — осада уход в круг перерождений при помощи ритуала сэппуку…
Тем бы история беспечного и наивного Ёситаки и завершилась бы. Но у него оказался слишком верный вассал (по крайней мере, так говорится в преданиях). Мотонари Мори вдруг понял, что за покойного господина надо отомстить. Почему он не сделал этого при жизни Ёситаки, сказать затруднительно. Но, полагаю, проницательный читатель быстро увидит возможный ответ.
Мори стал готовить заговор против своего бывшего коллеги, угнездившегося во владениях Оути.
Противник мог выставить армию в 30 000 солдат, но Мори это не смутило. Просто пришлось применить некоторую хитрость.
Остров Миядзима, находящийся не слишком далеко от современной Хиросимы, известен святилищем, связанным с кланом Тайра. С этим островом с незапамятных времен связано одно религиозное табу: он не должен быть осквернен ни рождением, ни смертью. Вероятно, кладбища там нет и по сей день, а мертвых хоронят на материке. Мори отлично знал об этом, однако, судя по всему, излишними суевериями не страдал.
Поэтому неподалеку от храма возникла крепость, где в 1555 г. Мори разместил гарнизон. И тут же он стал принародно обвинять себя в «глупости» — такую крепость запросто захватит враг! И шпионы противника купились на хитрость. Остров был успешно захвачен почти без потерь.
Тем временем Мотонари Мори захватил крепость на берегу, прикрывавшую выход с острова. Там оказалось всего-то 500 человек, все остальные покоряли Миядзиму. Покоряли до тех пор, пока не поняли, что выхода с «троянского острова» нет…
Теперь можно было атаковать, используя фактор внезапности. Через пролив армию Мори перевезли пираты, после чего они отплыли от острова. А Суэ даже не догадался разместить часовых.
Удар был нанесен и в лоб, и с тыла. Сотни самураев Суэ совершили самоубийство, не видя никакого выхода. А остров был впоследствии ритуально очищен от скверны, что, вероятно, вполне удовлетворило богов. Во всяком случае, семья Мори оказалась одной из самых богатых и влиятельных на юго-западе.
Мотонари Мори победил благодаря хитрости. «Мудро поступает тот, кто никому не верит, даже близким родственникам», — такие слова приписываются ему. И вновь мы видим вполне разумный совет в эпоху войн.
Времена «рыцарства» (хотя, кроме преданий их, похоже, нигде и никогда не было) канули в лету. Конечно, были люди, славящиеся порядочностью, имелись в достатке и те, кто поступал иначе. Но подобное мы видим в любую эпоху и в любой стране. Вероятно, некая «особая самурайская честь» — это часть сказки о «прекрасном золотом веке». Не более того.
Самураям приходилось изучать трактаты, где сказано не только о поединках и открытых сражениях. Разведка и контрразведка, «спецоперации» (даже связанные с применением ядов), — все это изучалось. И шло в ход.
Вероятно, именно в ту пору появились и всемирно известные ниндзя. Но история хранит почти полное молчание об этих «спецподразделениях». Приказы отдавались устно, а исполнители не сообщали о совершенном во всеуслышание. Более того, их жертвы и умирали-то от «естественных причин».
Так что мы можем проследить такую деятельность, только проанализировав перечни крупных феодалов (за ними окончательно закрепился термин «даймё» — «большие имена»), и выяснив, кто получил выгоду от смерти того пли иного владетеля.
Этим даймё не позавидуешь, спокойно существовать они не могли ни при каких обстоятельствах. Один держал на всякий случай палицу в ванной, другой сделал два хода в уборную… Весело и привольно не жилось никому.
Как ни странно, в некотором выигрыше от войн оказались крестьяне (конечно, не те, кого неумные полководцы насильно загоняли в свои армии). Ведь все это скопище солдат надо было кому-то кормить. И если со своими крестьянами обращаться не по-человечески, завтра они станут кормить армию врага. А собственные поля окажутся бесхозными…
Другое выигравшее сословие — это «асигару». Самурайство перестало быть закрытым, в него мог войти каждый, а дальше все зависело от воинских талантов и способностей.
А вот проиграл, что совершенно однозначно, императорский двор. Такой бедности там не знали ни в какие времена. Императора Го-Цутимикадо не сумели даже нормально похоронить. А средств на коронацию преемника не могли добыть еще двадцать лет, пока не вмешались «икки». Государь Го-Нара жил не во дворце, а в хижине, а принцы играли в пыли у дверей. Рисовые лепешки и собачий суп — вот из чего, порой, состояло меню его дворцовых пиров. (Зато каждый из читающих эту книгу, каково бы ни было его материальное положение, может смело сказать, что живет не хуже иного японского императора!)
Сегунам тоже не повезло в этом отношении. Но все равно находились те, кто яростно добивался этого титула, уже утратившего было значение…
Попятно, что императорская власть была в таких условиях лини, фикцией. Япония оказалась разорванной на отдельные воюющие княжества.
Тем временем в мире происходили более любопытные вещи, чем грызня кланов на отдаленном архипелаге. Например, в 1492 г. Колумб открыл Америку. Конечно, он не открывал ее ни в каком смысле, сам будучи уверенным, что добрался до Индии или… до Японии (то-то удивились бы даймё!) И задолго до него были Эйрик Рыжий и Лейв Эйрикссон. Но мы до сих пор говорим именно о плавании Колумба, поскольку оно стало самым заметным в эпоху великих географических открытий.
Японии оставалось совсем недолго ждать первых контактов с европейцами.
Глава 30.
Мушкетеры Японского архипелага
Пусть битва будет страшней чумы,