Читать интересную книгу Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - Эд Лейси

Она бросилась мне на шею и крепко обняла. Я тоже обхватил ее, не понимая, поверил я ей или нет. Мне всегда доставляло огромное удовольствие спать с Роуз. Но, даже если это был просто пустой треп, меня это все равно не трогало — я был рад обладать Роуз на любых условиях. Я был бы даже рад просто смотреть на ее фотографию на стене. Так уж я к ней относился.

— Мики! Родной мой! Я так тебя люблю! Что бы мне для тебя сделать? Ну хочешь, возьми все мои деньги, все до последнего доллара!

— Меня вполне устраивает все как есть, — с опаской ответил я. Раньше она никогда не предлагала мне деньги.

— Нет, Мики, ты не понимаешь. Я хочу сделать для тебя что-нибудь очень важное! Все что хочешь. Хочешь ребенка? Я рожу тебе малыша!

— Нет, не хочу. — Я поцеловал ее в щеку.

— Но ты должен позволить мне что-то для тебя сделать. Я хочу быть с тобой такой же, каким ты был со мной.

— Ладно, Роуз, есть одна вещь… — Мои пальцы щекотали ее ухо.

— Любимый! — Она стала покрывать мое лицо жаркими поцелуями.

— Скажи мне: от кого ты скрываешься?

Неприятное было ощущение — ее тело вдруг подобралось, одеревенело, и она отпрянула от меня так, точно я был ядовитой змеей, — и я сразу пожалел, что задал этот вопрос. Забившись в дальний угол кровати, она злобно прошипела:

— Дурак, какого черта ты все испортил?

— Я-то ничего не испортил. Но ведь ты мечтаешь, чтобы наш вымышленный мир стал реальностью. Послушай, Роуз, я хочу, чтобы между нами все оставалось по-прежнему, но если ты хочешь, чтобы все это было не понарошку… давай-ка раскроем карты. Ты должна мне абсолютно доверять. Я должен знать, что ты наделала.

— Что я наделала… Несчастный идиот, с чего ты решил, будто я что-то наделала? Я ничего не сделала!

Она приготовилась выпрыгнуть из кровати, но я отшвырнул ее обратно. Мы несколько секунд боролись, но тут я имел преимущество, и у нее не было ни единого шанса. Прижав ее к кровати и упершись коленом ей в грудь, я сказал:

— Я хочу все знать не из любопытства — просто это поможет мне защитить тебя. Ты видная девочка. Тебя на этих островах все запомнят. Так что рано или поздно нам придется сниматься отсюда. В Порт-о-Пренсе я случайно встретил старинного приятеля, и еще не раз кого-то встречу. Я должен четко знать, что мне можно про тебя рассказывать, или мне вообще следует всех избегать. И еще…

— Что ты ему про меня рассказал? — прошептала она со страхом.

— Лапшу на уши навесил. О Хэле можешь не беспокоиться…

— Да как ты можешь знать, о чем мне надо беспокоиться!

— Вот именно! Я должен все знать, для твоего же блага.

— Черт, да зачем тебе вообще было рассказывать ему про меня?

— Потому что я не смог от него скрыться, и он заметил меня на яхте. Такие яхты, как наша, за версту видны — я наговорил ему кучу вздора насчет того, что я служу капитаном на яхте одного богача. Неужели ты не понимаешь, если уж мне придется лгать, — а я не прочь соврать ради нас с тобой, — то я, по меньшей мере, должен ясно представлять себе, о чем я лгу! И еще одна штука. Мне тут у Анселя на острове очень нравится. И тебе нравится — хотя бы иногда. Но если бы я все про тебя знал… тогда, может быть, мы смогли бы найти себе местечко и получше. Может быть, мы даже смогли бы пожить какое-то время в большом городе…

— Нет! .

— Но почему ты все решаешь за нас двоих? Если полиция тебя повяжет, то ведь и меня вместе с тобой загребут!

— Я не совершила ничего противозаконного.

— Тогда чего же ты так боишься? Почему мы в бегах? Роуз, при том, как я отношусь к тебе, я бы ни за что не… испортил наших отношений. Но мне надо знать.

Роуз встала с кровати и прошлась по комнате. Потом подошла к кровати и уставилась на меня тяжелым взглядом — ну ни дать ни взять томная красотка с журнальной обложки. Она едва заметно дрожала.

Наступило тягостное молчание. Закрыв глаза, я сказал как ни в чем не бывало:

— Я все купил по списку. Вот отдохну немного и пойдем разгрузимся. Новые пластинки, которые ты просила, газеты, журналы. Я потратил 419 долларов 67 центов. Сдача у меня в бумажнике. Я тебе даже мороженого купил.

Она размахнулась, чтобы ударить меня по щеке, но я поймал ее ладонь.

— Перестань вести себя так, точно ты мой наемный слуга! — крикнула Роуз.

Я притянул ее к себе.

— А разве ты ко мне относишься не как к слуге?

Она снова заплакала, прижимаясь ко мне всем своим горячим мягким соблазнительным телом, обнимала и шептала мое имя.

— Мики, мне даже страшно говорить об этом!

— Милая, тут только мы с тобой — и больше никого. Давай поговорим и вместе все обмозгуем. Я должен все знать — если ты хочешь, чтобы между нами все было так, как… ты сказала.

Роуз как-то вся обмякла, точно умерла. Потом я услышал, как она шумно набрала полные легкие воздуха, села рядом со мной и проговорила:

— Ладно, все равно рано или поздно пришлось бы тебе все рассказать. Ты прав: мне надо полностью доверять тебе. Дай мне, пожалуйста, сигарету, и я тебе расскажу… все, от начала и до конца.

5

— В Филадельфии я оказалась совсем на мели. Без гроша в кармане и двести долгу. Наконец я нашла себе работенку стриптизерши в одном ночном клубе. Тот еще клубешник! Занюханная забегаловка на пять или семь столиков, вечно поддатый пианист — поддатый или накуренный, он витал в заоблачных высях еще до запуска первого русского спутника! Готовилась я к выступлениям в комнатке менеджера. В конце первой недели он рассчитался со мной просроченным чеком, и мы заключили уговор: я стриптизую только по выходным, а по рабочим дням стою за стойкой. Оплата наликом каждый вечер. С учетом чаевых я зашибала приличную сумму — около стольника в неделю. Я решила отсидеть в этом баре пару-тройку месяцев, пока не разделаюсь с долгами. А в клубе дела пошли в гору. Те, кто видели мой стрип-номер, стали приводить друзей. Мужики торчали просто от того, что я подаю им спиртное. Ну сам знаешь, как оно бывает в таких заведениях: мужики глазеют на красивую бабу, перешептываются, глазами так и сверлят…

Владелец бара просил меня надевать платье с глубоким вырезом и голыми плечами, чтобы клиенты могли заглядывать за вырез, когда я наклонялась над столиками и ставила выпивку. Но вот беда — бар находился прямо напротив входной двери, и недели не прошло, как меня продуло на сквозняке. А пока я болела, моего хозяина лишили лицензии на кабаре. Словом, мне опять по новой пришлось искать себе работу. Да вот только я здорово сдала за время болезни, еле на ногах стояла, да еще и переехала в клоповник. Меня пришел проведать Йозеф — ему одному, видать, было дело до моего здоровья. Он нанял врача и…

— А кто такой Джозеф?

— Не Джозеф, а Йозеф. Йозеф Фодор. Мужик один был такой, лет сорока пяти — пятидесяти…

— Почему был?

Роуз бросила на меня раздраженный взгляд.

— Был, и все. Здоровый был мужик, как шкаф. Тихоня с огроменной башкой и седыми патлами торчком. Один глаз у него был какой-то странный — потом я узнала, что этот глаз ему выбили, и он вставил стекляшку. Это был иностранец, который каждый вечер заявлялся в наш бар, попивал винцо и разглядывал завсегдатаев. Он курил как паровоз — одну за одной, вставлял сигареты в золотой мундштук. Носил он европейский костюм, пальто на поясе и тяжелые башмаки. Он, когда приходил, только кивал мне и в конце оставлял доллар на чай. Потому-то я так и удивилась, когда он пришел меня навестить. Но он вообще частенько удивлял меня. Однажды он сел за пианино и стал играть — прямо концерт отгрохал. А когда кто-то из наших пьянчуг заказал ему джазуху, он отмочил такую пьеску — закачаешься! Но потом, сколько бы его ни просили, он больше не играл — ни разу.

Он был обаятельный, вежливый — и с характером. Как-то один комик вылез на сцену и стал откалывать шуточки про иностранцев, которые, мол, заграбастали все рабочие места. Сам знаешь, какой базар на эту тему может подняться в рюмочной. Началось-то со смешочков, а потом перешло в явные оскорбления, ну и Йозеф врезал ему так, что комик был в нокауте. Ну после такого станет кто-нибудь продолжать? А Йозеф не успокоился, схватил пустую бутылку с бара, разбил ее и пырнул того парня осколком прямо в живот. Тут подваливает к Йозефу вышибала, а он бывший боксер, поздоровее тебя, да и повыше Йозефа на две головы. Дал он Йозефу в челюсть, а тот применил приемчик то ли дзюдо, то ли еще чего и отшвырнул вышибалу в другой конец зала. А после встал в центре, что-то бормочет себе под нос на своем языке, отбитое горлышко бутылки сжимает в кулаке и словно говорит: а ну, кто на меня! Тут легавый с «пушкой» появился. А Йозеф как ни в чем не бывало подошел к нему и стал тыкать в рожу своей бутылкой. А потом встал смирно и ждет с кривой улыбочкой на лице. Легавый орет ему: «Руки вверх!» Йозеф не спеша поднял руки, даже отвесил легашу поклон, и дал себя обыскать. У него в кармане нашли пистолетик — маленький, автоматический. Тут пришли еще полицейские и его увели. А через час Йозеф уже сидел на своем обычном месте в баре и попивал винцо, точно ничего не случилось. Крутой был мужичок…