Читать интересную книгу Дезертир - Валериан Якубовский

— Выдать хочешь? — заскрипел он зубами. — Не выйдет, шкура!

— Ах, так? — угрожающе взвизгнул Щукин и, бросив корзину, вцепился левой рукой в воротник куртки, поближе к горлу.

Схватка продолжалась не долго. Щукин надеялся на свою силу и, размахнувшись, хотел сбить Шилова с ног. Но не тут-то было. Шилов оказался ловчее. Он увернулся от удара и, в свою очередь, нанес противнику шоковый удар в верхнюю часть живота. Щукин упал. Пока он поднимался, щелкнул нож, сверкнуло выбрасываемое лезвие, и последовал мгновенный удар в спину. Щукин с болезненным стоном уткнулся головой в землю. Второй удар пришелся в сердце, и мертвое тело распласталось на траве.

Сняв с себя куртку, чтобы не замазать кровью, Шилов взвалил на плечо труп Щукина и с силой бросил в омут:

— Иди, шкура, к Дуньке. Там твое место.

Черная хлябь засосала его в бездонную пучину. На поверхности показались булькающие воздушные пузыри.

У омута осталась корзина Щукина. Шилов набил ее болотной грязью и швырнул вслед за хозяином. Корзина провалилась и исчезла в черной жиже.

В эту минуту Шилов почему-то подумал, что труп Щукина через пару дней всплывет на поверхность и экспертиза толкнет следствие на поиски убийцы. Тогда ему несдобровать. Подняв куртку, Шилов проверил, не осталось ли где крови, и, еле передвигая ноги, побрел в чащу леса.

Спустя полчаса он заметил, что идет не в ту сторону. Ноги несли его домой, и он не стал возвращаться к болотам… В это кровавое воскресенье Шилову было уже не до грибов.

Проходя у кромки большака, он выглянул из-за кустов и внимательно посмотрел направо и налево: нет ли Лучинского на дороге. Лучинского не было. Он уже проехал на кладбище, и Шилов, перейдя дорогу, повернул к калитке, когда мать еще не ушла на ферму.

Увидев сына с пустой корзиной, она выбежала на крыльцо:

— Почто, дитятко, вернулся?

Но вместо того, чтобы ответить матери, Шилов спросил:

— Ты не знаешь, мама, утопленники всплывают со дна реки?

— Утопленники? — насторожилась Татьяна Федоровна. Ей показалось, что сын опять помешался и говорит бог знает что. — Какие утопленники?

— Любые…

— Не знаю, Мишенька. Говорят, всплывают.

— А из Черного омута Дунька всплывала?

— Дунька? Дунька не всплывала. А зачем тебе Дунька?

— Так, — невнятно проговорил Шилов. — Я… заболел…

Татьяна Федоровна пощупала у него лоб — жар. Мутные глаза глядели куда-то вдаль и, казалось, ничего не видели перед собой.

— Я, мама, не принес грибов.

— Вижу, дитятко, — простонала мать. — Что с тобой? Лица на тебе нет. Не простудился ли? — Она взяла его за руку, ввела в избу, напоила чаем, уложила на полати, а сама ушла на работу.

К ночи жар усиливался, хотя сын не кашлял, в груди его не хрипело, но сердце сумасшедше колотилось. Шилов временами впадал в беспамятство. Соскакивал с полатей, подбегал к окну, выглядывал на дорогу и попросил мать расправить ему постель в подвале.

Мать не могла взять в толк, что за болезнь у сына, и приступила к лечению от простуды. Пережгла в вине сахару, дала аспирину — не помогло.

Ключ от болезни сына оказался в ее руках только в понедельник. Она принесла из опытной приятную весть. Не вернулся из грибного похода Щукин. Ушел на слободские веретьи[6] за рыжиками и вот уже два дня ходит. В доме Сидельниковых — переполох. Свекровка сходите ума, убивается по сыну. Светлана ночью бегала к Лучинскому. Лучинский поднял на ноги механизаторов, свободных от пахоты, и разослал по лесам и болотам. Утром прошел дождь. К вечеру механизаторы вымокли до нитки и вернулись ни с чем. Говорят, Щукин переходил болото, провалился в трясину и не мог выбраться. Светлана дала знать родственникам мужа и вызвала из Курцева Марию Михайловну…

Слушая мать, Шилов убеждался, что опасности для него нет. Он даже осудил себя за излишнюю мнительность. Люди и не подозревали, что Щукин кем-то убит. Напротив. Обвиняли самого Щукина за неумение ходить по болотам. Теперь, когда прояснилось, что поиски напрасны, что Щукина не поднять из Черного омута и сам он оттуда никогда не выплывет, Шилов успокоился.

— Завтра, — сказала Татьяна Федоровна, — Лучинский опять троих посылает на болота. Багры велит взять…

— Не найдут, — с убежденностью произнес Шилов, слезая с полатей. Он больше не хотел скрывать от матери, что Щукина убил он, Шилов. И если мать не догадывалась, так потому, что Шилов никогда еще не таил от нее своих преступных деяний столь продолжительное время.

— Как не найдут? — испуганно взглянула на него мать. Глаза ее расширились, губы задрожали. Она живо сообразила, на что намекал сын.

— Щукин сегодня в Черном омуте новоселье справляет, — с наглостью проговорил Шилов и, широко расставив ноги, застыл перед матерью в самодовольной улыбке, точно ожидал похвалы.

— Как? Так это ты его…

— Я, мама.

Татьяна Федоровна не произнесла слова "господи!", которым прикрывала тяжкие грехи сына. На какие-то секунды она оцепенела, раскрыла рот, будто до нее все еще не дошло, что сын убил Щукина и тело бросил в Черный омут. Шилов же не упустил момента, чтобы не разделить с матерью ответственности и за это убийство. Татьяна Федоровна тоже не могла не принять этой жертвы. Смерть Щукина спасла сыну жизнь и обезопасила его в будущем.

В тот же вечер из Курцева приехала с Николаем Николаевичем Мария Михайловна. Светлана со слезами встретила их у порога и бросилась в объятия матери. Гости молча разделись на кухне и прошли к столу, где шипел подогретый самовар и старая сватья, источая слезы по сыну, втихомолку кормила внучек, готовя их ко сну.

Увидев в кресле "молодую" бабушку, пятилетняя Машенька спрыгнула со стула и забралась на колени к Марии Михайловне, обняв ее крохотными ручонками и прижавшись к ней маленьким тельцем.

Мария Михайловна не спросила дочери, пришел ли зять. Видно было по ее слезам, что не пришел. Ей хотелось узнать, что говорит Петухов, который возглавлял поисковую группу. Но Машенька опередила бабушку.

— Петухов, бабусенька, не нашел папы, — сказала Машенька тоненьким голоском и заплакала: — Папу хочу!..

Чтобы успокоить девочку, Николай Николаевич сунул ей шоколадку.

— Что говорит Петухов? — все же спросила Мария Михайловна.

— Ничего, мама, — ответила Светлана, вытирая подпухшее от слез лицо. — Завтра опять пойдут на болота с баграми.

— А тебе не кажется, доченька, что Саша попал в какую-то ловушку и без посторонней помощи не в силах оттуда выбраться? Может, еще найдут?

— Что толку, если найдут мертвого?

— Нет, мамуленька, папу не найдут, — развертывая шоколадку, проговорила Машенька и снова заплакала, требуя папу.

Взрослые переглянулись и посмотрели на девочку…

— Плохи наши дела, — сказал Николай Николаевич. — Горько сознавать, но от факта никуда не спрячешься. Не будем тешить себя иллюзиями. Мне кажется, что Саша утонул в болотной трясине… Но где?

— Его убили! — скинула на отчима гневный взгляд Светлана и, закрыв руками лицо, в отчаянии бросилась на диван.

Мария Михайловна с Машенькой на руках подошла к ней:

— Кто может убить, доченька?

— Шилов! — с раздражением высказала Светлана. — Он и Сашу Ершова убил.

— Какой Шилов? — возразила мать. — Неужели ты забыла, что это вымысел? Мы сами выдумали Шилова и превратили его в пугало для себя, поверив сумбурной версии какого-то следователя.

— А что, Маша? Существенная догадка. Может, Светлана и права, — поддержал ее Николай Николаевич и подошел к жене.

— Я так не думаю, Коля, — сказала Мария Михайловна, отдав Машеньку сватье. — Элементарная логика против нас… Вполне очевидно, что все наши потуги обвинить давно несуществующего человека в преступлении — сплошная липа. Надо иметь мужество признать, что насчет Шилова мы ошибались. Подумай сам. — И она в точности повторила слова, сказанные когда-то Щукиным: — Не могла же Татьяна Федоровна пустить на квартиру милиционера, если у нее в подвале сын-дезертир…

— Да, это верно, Маша, — согласился Николай Николаевич.

Мария Михайловна и не подозревала, что она сидела в вагоне на одном диване с этим страшным человеком и не могла его узнать…

А Щукина не нашли и во второй день. На третий поиски прекратили. Светлана в тридцать лет осталась вдовой с тремя детишками на руках и со старой ворчливой свекровью в доме.

В эти тревожные дни Татьяна Федоровна не ленилась. А расторопности ей не занимать. Она нашла у заведующей фермы заделье и побывала во всех уголках опытной станции. Заглянула в контору, чтобы сообщить о болезни Симки-молочницы. Попросила механизаторов направить машину за сеном. Запрягла в конюшне лошадь и съездила вместо Симки на молокозавод. Заглянула к полеводам, чтоб приступали к стогованию соломы на подстилку скоту. Даже забегала на почту купить газетку, чтоб в магазине завернуть треску. И где бы ни появлялась Татьяна Федоровна, заводила разговор о Щукине и старалась запомнить то, что о нем говорили люди. Вечерами она выкладывала сыну целую уйму предположений и догадок о Щукине, и все они сводились к одному: Щукин по неосторожности утонул в болотной трясине…