— А для тебя имеет? — Нор облизал ложку. — Вот Лейн… Там были чувства?
— Не знаю, — я тоже взял со стола миску. — Какие-то были, наверное. Хотя больше привычки и желания, чтобы кто-то находился рядом. Тяжело возвращаться из рейда в пустую каюту. Хочется, чтобы кто-то ждал. С ним было неплохо, с Лейном.
Нор насупился, хмуро глядя на меня.
— Вен, а если бы не я… ты бы пустил Лейна обратно? Ну, после Дорсета?
— Нет, — я покачал головой. — Или мое, или чье угодно. Тем более, когда я знаю, что он сам этого хотел. Я ему казался слишком скучным.
— Но тебе же с ним было "неплохо"?
— Неплохо, малыш, — это не чувства. Всего лишь состояние, когда с кем-то вместе удобно, но вполне можно и обойтись. Он ведь не жил здесь постоянно. Приходил, когда я звал, или когда он сам хотел прийти. Иногда оставался надолго, иногда прибегал вечером и убегал утром. Иногда я сам его выставлял вон.
— Мне некуда уходить… вон, — сердито сказал Нор и отодвинул пустую миску.
И все же он сердился… не всерьез. Это тоже очень хорошо чувствовалось. Так что я просто обнял его одной рукой и притянул к себе.
— А кто тебя отпустит? Если бы я мог, я бы вообще никуда отсюда не выходил — остался бы тут навсегда. С тобой.
— Правда? — он вздохнул и потерся об меня щекой. — Жаль, что ты не можешь.
— Жаль, — я не глядя поставил свою миску на стол и обнял Нора уже двумя руками. — Но что поделать. Ты ведь сам знаешь — надо.
Мы посидели так какое-то время, я покачивал его, думая о том, как нам все-таки повезло. Ведь могли прожить всю жизнь — и никогда не встретиться. Даже не узнать о существовании друг друга. О том, как это — быть счастливыми. Хотя — кто знает? — может быть, Нор нашел бы себе кого-то там, наверху. И считал, что настоящее счастье с ним, а не со мной. А я жил бы с Лейном или с кем-то еще — и тоже думал бы, что счастлив.
Я не заметил, когда Нор уснул. Просто его тело в моих руках обмякло и потяжелело. С раскаянием подумал, что опять забыл про лекарство, и утром Нору будет больно и неприятно двигаться. Но будить его, сладко спавшего у меня на груди, совершенно не хотелось. Я улавливал какие-то отголоски его сна — полного неги и покоя, и мне казалось кощунством вырывать Нора из этого блаженного состояния.
Я одной рукой аккуратно вытащил из-за спины подушки, кинул их в изголовье кровати. Так же осторожно лег, не отпуская Нора, натянул на нас одеяло. Закрыл глаза и тоже провалился в сон.
Нор замечательно научился лазать по лифтовой шахте: быстро и ловко, как заправский рейдер. Повиснув на арматуре, я с улыбкой смотрел, как он, опередив меня на добрый десяток футов, поднимается все выше и выше, к последней площадке.
Воспоминание о ловушке всплыло в голове совершенно неожиданно. Я вцепился в железо и хотел крикнуть Нору, что дальше нельзя, дальше — смерть. Но не успел издать ни звука: вспыхнула невидимая до этой секунды лазерная сеть.
Нор падал, как и Тор, — согнувшись, прижав ладони к обожженной груди и сгоревшему лицу. Я вытянул руки, пытаясь его поймать, но тело проскользнуло в дюйме от моих пальцев и продолжило свой медленный полет в темноту. Я хотел прыгнуть следом, потому что жизнь без Нора не имела смысла, но никак не мог отстегнуть карабины. Они были запаяны на арматуре, а я рвал их изо всех сил и кричал, кричал…
— Вен! Вен! Ты что?
Я открыл глаза и увидел перед собой перепуганного Нора. Он тряс меня за плечо, пытаясь разбудить. Я так обрадовался тому, что он жив — не попал под удар лазеров, не сорвался, это только кошмар — что прижал к себе и принялся целовать, как сумасшедший. Молча, не отвечая на его вопросы — что случилось и почему я так кричу во сне.
46
Вен звал меня — стонущее, почти плача. Я испуганно подскочил и затряс его за плечо. Проснувшийся Вен, ничего не объясняя, принялся меня целовать. И через пять минут я забыл о том, как перепугался, когда услышал его крик.
Кажется, кошмары теперь обеспечены нам обоим. Поэтому здорово, что у нас есть замечательный способ избавляться от их последствий…
Впервые я чувствовал себя одновременно настолько потным, грязным, липким, оттраханным и счастливым. Прижимался к плечу заснувшего Вена и думал, что теперь он не посмеет сказать, будто со мной ему «неплохо». Меньше, чем на «очень хорошо», я ни за что не соглашусь. А ждать умею не хуже, чем все остальные. Может, даже и получше кое-кого. И пользы от меня больше — я, к примеру, лечить умею. Уж Вена-то точно…
Его волосы щекотали мне шею, дыхание согревало щеку, и даже во сне он меня не отпускал. А я размышлял, что за то состояние блаженства, которое я сейчас испытываю, можно простить дылде даже «чудесного мальчика» и «маленькую звездочку». Если он думал, что я ничего не слышал и не запомнил из его откровений, то глубоко заблуждался.
Он меня и старше-то всего лет на семь, а то подростком обзывается и вводит в печальные размышления о невозможном, то вот теперь низвел до уровня несмышленого малолетки… С другой стороны — «малыша» я пережил, к «мелкому» привык, может, и «мальчика» стоит спустить на тормозах?.. Если дылда, конечно, не станет им злоупотреблять.
Я потерся об него щекой, убрал волосы с лица, чуть-чуть полюбовался на очертания припухших губ, резкие высокие скулы, открытый широкий лоб и решил, что хватит упиваться приятными глупостями, пора вставать. Мне еще предстояло хорошенько отмыться, провести лечебный сеанс наедине с волшебной мазью Блича, проследить за засосами, заглянуть в лазарет и только потом попасть к Гренделю.
Я осторожно выбрался из рук Вена и из смятой постели, печально посмотрел на свою рубашку и брюки на полу… Похоже, они пришли в совершеннейшую негодность. Вот и еще одно дело — успеть добраться до склада и переодеться во что-нибудь более приемлемое для визита к главе клана. Тут же вспомнилось, что приличный внешний вид меня ни от чего не спасет — ведь Грендель заберется ко мне в голову, — и я покраснел, на секунду вообразив, какие картинки его там ждут.
Подобрал с пола наши вещи, и тут заметил в углу, возле входа, несколько пакетов. Точно, Вен же вечером зашел с ними в руках, а я, пришибленный находкой радара, даже не поинтересовался содержимым. Распаковав стопку, я обнаружил, что на склад мне уже не надо — Вен позаботился о моей одежде.
«Плазмопатрон мне в задницу! — как наяву прозвучал в моих ушах голос Бена. — Да ты, никак, за ним ухаживаешь?». Ухаживает, — улыбнулся я в полутьму каюты, — еще как ухаживает! — показал воображаемому Бену язык и отправился мыться.
Я тихонько постучал в дверь лазарета, ожидая, что на пороге появится Блич. Однако за отъехавшей створкой стояла женщина в белом халате, накинутом поверх легкого комбинезона.
— Здравствуйте, — немного растерялся я. — Я… навестить. Раду. Можно?
— Заходи, — согласилась она. — Рада уже проснулась. Ты Нор, да?
— Угу, — кивнул я и шагнул через порог.
— А я Нора, — она протянула мне руку. — Будем знакомы, почти-тезка.
Не знаю, научусь ли я пожимать женские руки. Когда я аккуратно беру в ладонь тонкие пальцы, тянет поднести их к губам и легко прикоснуться — как привык. А женщины в ответ смотрят так потрясенно… Вот и Нора немного растерялась.
— Вы подруга Айвана, да? — решил я сгладить неловкий момент. — Он про вас рассказывал.
— Правда? — она удивленно улыбнулась. — Все мужчины — страшные сплетники. Делился трудностями семейной жизни?
— Нет, что вы, — пошел я на попятную. — У нас просто разговор зашел… о различиях в отношениях, — я покраснел. Только бы не спросила, о каких именно различиях. Как мне тогда ей объяснять?
Но Нора, слава Пространству, заговорила о другом.
— А почему ты обращаешься ко мне на «вы»? Я не настолько старая. Вроде, с Айваном у вас разница в возрасте даже больше, а его, насколько я в курсе, ты не стеснялся называть на «ты».
— Не знаю, — пожал я плечами. — От уважения, наверное. Вы красивая. И доктор.
Она правда была красивая — палевые кудрявые волосы собраны в пучок на затылке, только пара прядок завивалась на висках. А миндалевидная форма глаз придавала круглому лицу загадочность, которую, впрочем, периодически рассеивала добродушная улыбка. То, что Нора в положении, было уже заметно — небольшой круглый животик натягивал халат, и в облике сквозила непередаваемая мягкость, свойственная будущим матерям.