Молчание.
Ну и пусть его играет в молчанку.
Но его же надо спасать! Квотриус говорил, чтобы я, как кролик, бежал себе, бежал, дабы остановить что-то, приключившеемся с «моим» рабом. Что-то некавайненькое с ним сделали! А мне теперь, беги, разбирайся, Северус Снейп!
Но тут вмешивается, довольно неожиданно, Квотриус:
- Северус, возлюбленный, я так мечтаю только об одном твоём прикосновении. Видишь? Его будет довольно для завершения брожения семени моего в мошонке. Только прикосновение - я знаю, как выгляжу сейчас.
Квотриус, отталкивающий своей неприязненной внешностью, успел опять перевозбудиться. И когда только? А, главное, почему? Уж он ли не удовлетворил себя старшим братом, как резиновой маггловской куклой? Разве мало дoсталось ему? Разве Северус мало отдал себя брату младшему, Квотриусу?
Что-то Северус ныне сильно не в духе, но придётся приласкать любимого через «не хочу». И он припадает к пенису брата,столь напряжённому, верно, до боли уже. Снейп делает всё, как положено, но чуть второпях - Квотриусу же нужно поскорее эякулировать. А у Северуса нет никакого желания, да и времени доводить его до потери сознания, как тогда, на кухне плотного красавца с кельтскими чертами и снепиусовским, родовым носом. И вот, струя спермы, тёплой, сладковатой , принадлежащей единственному человеку во всех временах и пространствах, которому Мастер Зелий делал минет, льётся в глотку профессора. Но его разум сопротивляется, он кричит:
Мордреду в зад! Как же её много! Я не могу больше!
И Снейп отпрянул от Квотриуса, не выпив всего семени, а тот застонал от явного, неприкрытого никакими особенными условностями, котoрые сохраняет только Северус, откровенного разочарования и глубочайшей тоски, которая охватила полукровку, вновь увидевшего преображение облика своего в «зерцале». От этого и не выпил брат семени всего, что снова уродлив он, Квотриус, стал.
Ничего, сейчас тебя, Квотриус, так заласкают и зацелуют. А твои маленькие розовые соски… Они ещё болеть будут после любовных ласк. Это тебе обещает Мастер Удовольствий, сам Северус Снейп, каким он стал в этом времени - искусником в любви и обворожении, судя по нескромным словам надоедливого, но изредка правдивого Поттера.
Подождёт он со спасением своим. Всё равно никто, кроме Формеуса, на него не покусится.Все ж остальные либо имеют женщин из захваченных племён, либо своих боевых товарищей. Уж больно он грязен и страшен, как я погляжу. Впрочем, за красивые глазки он может и схлопотать щипок за задницу от легионеров, но не больше.Так зачем же его спасать и от кого?
____________________________________
* После Императора Августа должность стала присваиваться главным образом императорам. Император Грациан в триста восемьдесят втором году отменил этот порядок. Позже Великими (Верховными) понтификами стали титуловаться римские Папы, таким образом, должность великого понтифика можно считать самой древней непрерывно функционирующей должностью в Европе.
* * Latraro (лат.) - Брехун, от латинского глагола Latrare - лаю.
* * * Великая Хартия Вольностей (лат. Magna Carta Libertatum, англ. The Great Charter) — грамота, подписанная английским королем Иоанном Безземельным 15 июня 1215 года и ставшая в последующем одним из основополагающих конституционных актов Англии.
Глава 27.
… Братья закончили пречудесно ласкать друг друга только к вечерней, ранней сегодня, трапезе. Северус всё же овладел младшим братом - предком, и им обоим такое соитие пришлось, как всегда по нраву. Тем более, что Снейп был более, чем осторожен, медлено, постепенно вводя член в анус Квотриуса, ни в коей мере не позволяя тому, как всегда, с размаху да с разлёту, насадиться на него, Сева.
Как бы старые, исцелённые Небесным заклинанием трещинки вновь не появились от, хотя и нежного, но проникновения? Но всё обошлось превосходно. Наконец-то Северус почти насытился любовью. Ему бы ещё разок-другой, но Квотриус устал, да и вид у него, прямо сказать, не особенно возбуждающий. Снова жутковатая мертвецкая маска. Что ж, привыкай, Северус Ориус Снейп! Тебе же только отчасти некрофилии не хватало для полного счастья! И это после того, как побывал, и много лет, в организации с некрофильско-гастрономическим названием! Но Квотриус - не мертвец, нет, он живой, податливый, чутко реагирующий на каждое движение, каждое прикосновение, каждую ласку, каждое, даже случайное, касание его возбуждённого тела, лица, рук , ног даже…
Не случайно он… так ласкал вроде бы неэрогенную зону брата - ноги. А дальше полное беспамятство от соитий, но рапалил младший брат старшего именно ласками ног того, ног тонких, стройных, правильных, с узкими ступнями, каждый пальчик которых был Квотриусом обцелован. Хорошо, что Северус успел наложить на себя Очищающее заклинание, а не то лизать бы брату дурно пахнущие потом ноги брата старшего... Но и от этого сомнительного удовольствия не отказался бы Квотриус… А завтра, ещё в предрассветных сумерках, едва возницы смогут разглядеть дорогу и управлять квадригами - в долгий обратный путь. Вот тогда-то устанут и лошади, которым придётся тащить груженные трофеями, среди которых много тяжёлого серебра, квадриги с двумя ездоками, и сами ездоки от долгой, нудной тряски на многочисленных луговых кроличьих и кротовых норках - ведь в лес не сунешься даже пешими. А кому охота погибать от стрелы варвара, пущенной в и без того пробитые в нескольких местах шлемы и лорики, на обратном пути в родные казармы, награбив великое множество движимых и недвижимых, без разницы, собственно, каковых трофеев?
О рабах же, многие из которых всё ещё не очень хороши после ранений, особенно новенькие, захваченные только вчера, не думал никто из легионеров и всадников О рабынях, способных только многократно становиться матерями, что этим варварским бабам даётся легко, тоже никто не задумывался. Даже пищу у варваров готовят, в основном, самцы, оставляя самкам приготовление плоских, безвкусных лепёшек из ячменя, О детях, которым придётся бежать, цепляясь за порваные подолы матерей, ведь нарочно для этого брали подросших, меньших поубивали или оставили на развод, не вспоминали вовсе. Все легионеры попривыкли уводить с собою целые семьи варваров, а потом их поодночке продавать или пропивать. А последнее случалось много чаще, чем первое.
Что толку об этих, лишённых души и не попадущих даже в Посмертие, лишь слегка отличающихся от Нелюдей, думать-то? Жить захочет - побежит, вот и умница, вот и молодец какой нашёлся. О том, что до Сибелиума добежит едва ли две трети рабов, а то и половина, ежели дорога будет трудной, тоже никто не раздумывал. А что себе голову-то пьяную да довольную всем, счастливую, зазря забивать?