- Отцепилася!.. Упала и култыхается!
- Ну и валите оттуда, пока она не очухалась! - рявкнул Костя. - И не подпускай ее! Если за десять минут не прицепится - сама сдохнет!
- ...шо!.. - послышалось из-за елей, и Костя усмехнулся:
- Молодежь!.. И где ухитрилась подцепить в такую рань?!.. Дыши глубже! Заканчиваем кружок - и домой, у нас еще куча дел! - Костя дружелюбно похлопал Аню по макушке и снова уткнулся в свои записи, то и дело поглядывая по сторонам. - Светло-коричневый от края верхнего века... господи, ерундой занимаюсь какой-то!..
Вдалеке возле фонаря мелькнул одинокий гнусник, и Костя проводил его настороженным взглядом, потом обернулся на приближающийся топот и удивленно приподнял брови.
- Вы чего обратно-то бежите?
- А она не по кругу бегает, а взад-вперед, - сообщила девчонка, подскакивавшая впереди своего флинта. - А гадючка эта там валяться осталась! Спасибо за помощь!
- Помощь... - проворчал Денисов. - Одни идиоты кругом! Интересно, кто ее наставник? Похоже, тоже какой-то кретин!
- Апчхи! - бодро ответил его флинт.
- Будь здорова!
Еще одна нелепая обязанность - хранитель в подобной ситуации обязательно должен желать своему флинту здоровья. Дело было не в вежливости - якобы, флинт, которому здоровья не желают, более уязвим для бродячих порождений типа падалок и гнусников. Впрочем, Костя пока никакого документального подтверждения этому не видел и подозревал, что все дело тут в хранительском суеверии.
Хмыкнув, он снова попытался вчитаться в свои записи, сохраняя при этом равновесие, но тут же чуть не выронил бумаги и не свалился с лемешевского плеча, когда со стороны дороги в снежную утреннюю безмятежность ворвалось жуткое смешение звуков: шипение, щелканье, истошный вибрирующий вопль и громкое густое урчание. Ничего подобного Денисову еще слышать не доводилось, и, слегка обомлев, он, все же, не замедлил взять наизготовку ракетку и верную скалку и спрыгнул на землю. Порождения издавали этот набор звуков или кто другой - одно было ясно - где-то совсем рядом происходит масштабная потасовка и, судя по интенсивности шума, количество участников потасовки переваливало за десяток.
Самыми правильными действиями в этом случае было немедленно развернуть своего флинта в противоположную сторону и, уже сидя на его плече, издалека посмотреть, что же там творится. Но Костей уже овладело свойственное большинству представителей человечества жгучее любопытство. К тому же, флинт, невзирая на уговоры и приказы, все равно не разворачивался, а продолжал неровно бежать прямиком к источнику звуков, шумно выдыхая клубы пара и поправляя сбивающуюся на затылок шапочку. Вскоре Костя увидел посреди дороги темную бесформенную массу, которая бешено каталась от бордюра к бордюру, и, обогнав Аню на несколько метров, остановился, пытаясь понять, что же это такое. В этот момент нечто переместилось в полукруг хиленького фонарного света и тут же перестало быть загадочным - на укатанном машинными колесами снеге барахтался крупный дорожник, накрепко сжимавший в своих щупальцах пухлое бородатое существо пронзительно рыжего цвета, бестолково размахивавшее толстыми короткими лапами. Несмотря на то, что дорожник выглядел изрядно измочаленным, бородатое существо явно проигрывало, и движения его становились все более и более вялыми, а истошные вопли уже начали истончаться до тонкого хрипа.
- Черт! - Костя даже подпрыгнул на месте. - Домовик! Блин! Аня, стой! Остановись! Мне надо... Слушай, передохни!..
Но тут Аня и сама остановилась, привалившись к стволу платана и пытаясь отдышаться. Заглянув в ее раскрасневшееся лицо и убедившись, что его флинт не собирается в ближайшее время протянуть ноги, Костя вновь перенес свое внимание на дерущихся. Домовик - это прекрасно, только как отделить его от разъяренного дорожника и при этом не лишиться какой-нибудь конечности? Дорожников он все еще побаивался - и не без оснований - по рассказам наставника осьминогоподобные духи дорог в отношении хранителей вполне безобидны и добродушны, но хранитель, сунувшийся к дорожнику по тому или иному поводу, рискует быть расплющенным и перемолотым в фарш. Поэтому Костя, выбравшись на дорогу, начал с того, что осторожно ткнул дорожника в голову концом скалки, после чего тут же получил щупальцем поперек груди и полетел кувырком. Кто-то закричал ему с балкона ближайшего дома:
- Ты чего к нему лезешь, придурок?! Жить надоело?!
- Дурацкий вопрос... - пробормотал распростертый на снегу Денисов, приподнимая голову, и тут увидел возле бордюра ковыляющую к его флинту мрачнягу. Порождение перемещалось, точно пьяное, шатаясь из стороны в сторону, волоча за собой изодранные крылья и слабо попискивая. Вероятней всего, это была та самая мрачняга, которую недавно согнала со своего флинта бестолковая девчонка, и Костя, приняв вертикальное положение, широко улыбнулся. Он никогда не думал, что встреча с мрачнягой доставит ему столько радости.
Изловить порождение было делом несложным - мрачняга даже почти не сопротивлялась, и Костя, как следует встряхнув ее, снова подскочил к дерущимся. Дорожник на сей раз был наготове, и в сторону Денисова сразу же выстрелило щупальце, но Костя проскочил под ним и ткнул мрачнягой дорожника в голову - как раз под круглыми глазами - туда, где, по его предположению, у дорожника располагался рот.
- На!
Дорожник, не тратя время на удивление и обдумывание причин денисовского поступка, тут же обвил мрачнягу сразу тремя щупальцами, и спустя мгновение она почти целиком исчезла в распахнувшейся среди густой шерсти пасти. Предсмертный писк порождения сменился уютным чавканьем, и Костя, воспользовавшись тем, что щупалец, державших вяло трепыхающегося домовика, поубавилось, а хватка оставшихся заметно ослабла, схватил домовика за первое, что подвернулось - за длинную растрепанную бороду. Домовик издал пронзительный кошачий вопль, дожевывавший мрачнягу дорожник вспомнил, чем занимался до этого, и попытался было вновь оплести противника щупальцами, но Костя, забросив скалку за спину, перехватил упитанное туловище домовика и рванул изо всех сил. Щупальца соскользнули, и Костя в обнимку со спасенным домовиком улетел за бордюр, чуть не врезавшись в дерево. Дорожник не стал их преследовать, а остался сидеть посреди дороги с чрезвычайно озадаченным видом, продолжая чавкать. Казалось, он пытается сообразить, был ли совершившийся обмен равноценным.
- И впрямь начало везти, - пробормотал Костя, крепко держа спасенного, который ощущался отнюдь не сопротивлением воздуха, а плотным, мохнатым и очень даже тяжелым. - Гляди, Ань, кажись я добыл нам домовика! Ты, бородатый, где спасибо?
Домовик не замедлил отблагодарить его, сразу же после требования взмахнув лапой. Из кончиков почти человеческих пальцев мгновенно проросли совершенно кошачьи когти, коими домовик глубоко располосовал денисовское плечо. Костя вскрикнул от неожиданности и чуть не упустил бешено задергавшегося домовика, явно собравшегося пуститься наутек.
- Ах ты гадюка! - рявкнул Костя и перекатился, придавив домовика к асфальту. Тот шипел и извивался, силясь вырваться и злобно тараща круглые желтые глаза, которые вместе со вздернутыми длиннющими бровями сейчас еще больше придавали ему сходство с разъяренной совой. - Вот как ты благодаришь?!