затею. «Этот доктор Хельфер мог бы придумать что-нибудь посерьезнее, — подумалось тогда ей. — А то — игрушки, сказочки… Как раз для моего Рики. Уж он-то боится кресла как черт ладана!»
К нужному времени Герда доставила ребят в приемную доктора Хельфера. Этой акции Рики сопротивлялся отчаянно.
— Зуб совсем перестал болеть! — клялся он. — Ну, нисколечко не больно!
— Господи! — застонала Герда. — Не устраивай мне концерты. Ты же смелый, верно? Кроме того, запомни: боль потом может возобновиться и будет еще хуже!
— Говорю — уже не болит. Не хочу быть смелым! — отбивался Рики.
— А я смелый, а я смелый! — торжествовал при этом Гарди, с пренебрежением взирая на своего незадачливого брата.
Герда бросила ему несколько ободрительных слов, хотя Рики к этому времени, казалось, уже смирился со своей участью. А Гарди, успев заскочить вперед, нажал кнопку приемной. Как только Рики подошел к двери, послышался зуммер автомата, и Гарди сумел навалиться на нее и открыть перед братом. Как бы отрезая путь к отступлению, дверь за ними захлопнулась, и Герда, облегченно вздохнув, отправилась дальше.
Час спустя она зашла за ребятами. Оба сидели в креслах, окруженные разбросанными игрушками и книжками.
— Все в порядке с моими? — спросила Герда медсестру, которая в это время разговаривала по телефону.
Молодая женщина кивнула и приветливо улыбнулась Герде, продолжая тем временем листать картотеку, очевидно, в поисках какой-то справки.
Герда очень спешила. Она отдала талончик медсестре, сказала «до свидания», подтолкнула своих чад к двери и покинула с ними приемную. Лишь на улице обратила внимание, что Гарди был порядочно заплакан, а в машине он вообще ударился в рев.
— Что случилось? — удивилась Герда. — Уж кому-кому, а тебе-то не о чем плакать. Попробовал бы ты на месте Рики… Он не ревет. Молодец!
— Почему он молодец? — удивился Гарди. — Это у меня доктор вытащил зуб, а не у Рики! Он его даже не вызывал!
Герда подозрительно взглянула на своего старшего, который смущенно потупился, слыша хныканье брата… И тут ее осенило! Доктор Хельфер, конечно же, предположил, что это старший брат привел младшего к врачу, а не наоборот. А Рики из-за трусости не стал его разубеждать.
— Значит, это ты во всем виноват! — гневно выпалила Герда и окинула его ничего доброго не сулящим взглядом.
Тут уж заплакал и Рики.
— Доктор просто посадил Гарди в кресло, — зашмыгал он носом, — и объяснил ему, что надо делать. Потом дал послушать, как гудит машина, которой сверлят. Потом сказал, чтоб он открыл рот, и что он точно храбрый парень. А Гарди обрадовался — я, говорит, самый большой храбрец. Он даже рот сам открыл. — Рики проглотил слезу и добавил, на этот раз уже с презрением: — Если Гарди такой дурак, что сам раскрыл рот, то он сам и виноват!
Ларс снял наушники и обессиленно откинулся на спинку кресла.
— Да, свинская выдалась посадочка! — заметил он второму пилоту.
Но тот совсем не отозвался, и это было очень красноречиво: подчас вовсе не требуется слов.
— Всякое может случиться, — проворчал Хейко. Невидящим взглядом он устремился куда-то вдаль, мимо Ларса.
— Не в этом дело! Просто этого не должно было быть.
Он отстегнулся, встал и потянулся к своей летной тужурке. Некоторое время в кабине царила тишина. Потом Ларс положил руку на плечо Хейко.
— Скажи, ты разведенный?
— Четыре месяца, — кивнул тот.
— А как это случилось?
— Сабина просто нашла мне заместителя. Из-за скуки: ведь я все время в полетах. А потом однажды она перепутала график моих полетов, и я прибыл домой «досрочно». Ну, и застал ее с одним. — Хейко невесело ухмыльнулся. — А зачем тебе?
— А-а… просто заинтересовался. — Он запнулся, стал натягивать тужурку. — Видишь ли, мы вот летаем с тобой вместе по всему свету, а фактически так мало знаем друг друга.
В это время дверь в кабину открылась и перед ними предстала Марианна, одна из стюардесс. Одарив Ларса самой соблазнительной улыбкой, она сказала:
— Ну, как? Пойдем вместе?
Ларс открыл было рот, чтобы ответить согласием, но тут же, словно передумав, отозвался:
— Нет, не могу, понимаешь, я… — Он переводил взгляд с нее на Хейко. — У меня сегодня договоренность.
— Жа-аль! — Марианна разочарованно пожала плечами, и Хейко иронично улыбнулся Ларсу.
— Да-а. «Мы так мало знаем друг друга», — протянул он.
После полета Ларс сперва поехал в центр города. Припарковав машину на площадке возле универмага, он свернул на боковую улицу, к четырехэтажному старому аристократическому особняку. Взглянул на табло: зубной врач — на первом, терапевт — на втором, уролог — на третьем этаже.
Ларс вошел в лифт и нажал кнопку третьего…
Вскоре симпатичная брюнетка приветствовала его обворожительной улыбкой, вручая ему брошюрку и колбочку.
— Это я для вашей спермы. Но сначала обязательно прочитайте инструкцию, — пояснила она. Затем пропустила его вперед и отперла одну из трех дверей. — Прошу вас, господин Мартуссен, — произнесла она и тихо притворила дверь.
Ларс положил сумку, повесил фуражку, снял форменную тужурку и вошел в гостиную. Ирина сидела перед камином, уставившись на огонь. Увидев его, попыталась улыбнуться, во всяком случае, изобразить некое подобие улыбки, и пожелала ему доброго вечера. Так длилось уже довольно долго, и из этой ситуации, казалось, не было выхода.
— Ну, что ж, — начал Ларс, — давай все здраво обсудим.
— Мне бы тоже хотелось. — Ирина положила ладонь на его руку. — Меня оскорбляют твои предположения, что я с кем-то тебе изменяю. Этого простить не могу. А потом я подумала — я сама невольно ввела тебя в заблуждение. Отсюда — твое недоверие. Поэтому хотелось бы рассказать тебе правду.
Ирина отклонилась в кресле, положила руки себе на колени.
— Мы, три женщины, — Тина, Герда и я — подружились тогда в больнице. И как-то выяснилось, что каждая из нас считает себя несчастной, а, мол, другие имеют все, чтобы быть счастливыми. У Герды трое детей и скоро ждет четвертого. Но этого как раз и не хочет: и с тремя у нее по горло забот. Ей захотелось, чтобы его просто не было, чтобы от него избавиться. Представляешь, как это меня огорчило и возмутило!
Ларс кивнул.
— А Тина… Она завидовала мне, что живу обеспеченно, даже в роскоши: дорогие платья, вилла. Она не могла представить, что мне важнее всего родить ребенка! Ей казалось, что я все имею для приятной жизни, для счастья. А она нечасто может позволить себе даже сходить в кино. А Герда… Та просто мечтала о каком-нибудь тихом уголке, маленькой квартирке, где она временами могла бы найти отдых от своей оравы — спокойно почитать