Пертинакс не возражал.
Судья зачитал обвинительный приговор и приказ императора казнить заговорщиков.
Осужденные возмущались, что в последний путь их не пришли проводить соратники-преторианцы, удивлялись отсутствию префекта претория. Кто-то высказал предположение, что Эмилий Лет, возможно, сам их предал и сейчас попивает вино во дворце. Квинтиллиан не слушал ничего, он радовался, что нет никого, кто мог бы помешать ему смотреть на Марцию, стоявшую внизу лестницы и не сводившую с него заплаканного взгляда.
Как руководителя мятежа Квинтиллиана первым повели на казнь. Увидев палача с мечом, осужденные успокоились – их ждет не позорная смерть.
Марк Квинтиллиан опустился на колени перед лестницей. Палач с мечом зашел сзади.
Трибун не стал низко наклонять голову, чтобы до последнего мгновения видеть Марцию.
– Мы обязательно встретимся, любимая! – прошептал он.
Палач занес меч и со всей силы вонзил его в основание шеи.
Марция закричала. Палач столкнул ногой тело, и мертвый трибун, разбрызгивая кровь, покатился вниз по крутым ступеням Гемониевой лестницы. Когда тело Квинтиллиана упало к ногам Марции, лицо его было сильно обезображено. Она подошла к нему и, обняв, прижала к себе, целуя окровавленную голову возлюбленного.
А рядом скатилось тело другого преторианца.
Двери преторианского каструма открылись, и Эмилий Лет в сопровождении пяти человек своей охраны вошел внутрь. Его появления ждали и, как только завидели издали, сразу подали сигнал к сбору.
Префект претория оказался один на один перед всеми десятью когортами преторианцев, собравшихся вместе. Глухой, зловещий ропот десяти тысяч вооруженных мужчин сулил беду. Стража на стенах – и та смотрела на префекта. Трибуны выступили вперед.
– Мы хотим знать, префект, что случилось с нашими товарищами на Гемониевой террасе! – угрожающе произнес трибун Флавий Гениал.
Хоть Эмилий Лет и готовился к объяснениям с гвардией, но в голове все казалось довольно простым, а на деле весьма опасным, и он вначале немного растерялся.
– Пройди на трибуну перед храмом Марса, – продолжал Гениал. – Гвардия ждет. Мы все никак не можем понять, как ты допустил казнь своих людей?
Лет прошел на трибуну не очень твердым шагом. Он понимал: неверно подобранное слово – и его могут убить.
– Преторианцы! – воскликнул он, чувствуя за собой поддержку бога Марса, смотревшего ему в спину из раскрытых ворот храма. – Пятьдесят наших товарищей самолично подняли мятеж и намеривались сделать императором консула Фалькона.
– Это мы уже знаем! – буркнул стоявший рядом трибун Туллий Криспин. – Мы догадывались, что Марк Квинтиллиан подбил людей на бунт. Но почему ты не остановил его?
– Дай же мне все по порядку договорить, Криспин! – огрызнулся Лет, и это придало ему уверенности.
– Мы все слушаем тебя, префект! – стали раздаваться со всех сторон нестройные голоса преторианцев.
– Марк Квинтиллиан, которого вы все хорошо знали, подговорил пятьдесят преторианцев поддержать претензии консула Фалькона на трон. Скорее всего, сам Квинтиллиан не пошел бы на это, если бы не консул, который его завлек посулами. Когда они самолично оставили каструм, я понял – что-то назревает. И пока я разузнавал, куда двинулся Квинтиллиан со своим отрядом, мне пришел приказ от императора в тот день ни в коем случае с преторианцами не покидать наш лагерь. Я не мог ослушаться августа! Позже выяснилось, что раб, служивший у нас, и прознавший о заговоре, подло подслушав Квинтиллиана, написал список всех преторианцев, кто в нем участвовал, и послал его императору. Заговор Фалькона не удался из-за этого доноса. Наши товарищи попали в беду. Конечно, я сразу поспешил во дворец, попытаться спасти их. Но все мои увещевания, все мои мольбы не были услышаны императором.
– Почему нас не известили о времени казни? – воскликнул Флавий Гениал. – Мы, чьи соратники погибли, как предатели, узнали о казни по слухам! Почему император казнил их так быстро? Почему не было суда? И, как говорят, почти никто не присутствовал. Как бы ни были виноваты Квинтиллиан и его сообщники, они имели право, чтобы гвардия проводила их в последний путь.
– Ты прав, Гениал, – сокрушенно ответил Эмилий Лет. – Но такова воля императора.
– Ты мог бы сам нам сообщить! – неприязненно произнес трибун Гортензий Прим. – Что ты делал во дворце, префект? Почему не пришел к нам и не рассказал? Мы бы не дали в обиду наших братьев!
– Не дали! Не дали бы в обиду! – подхватили сначала десятки, потом сотни и тысячи голосов.
Эмилий Лет понял свой промах. Пертинаксу пришел бы конец. Еще недавно у него был такой план, что преторианцы возмутятся гибелью кого-нибудь из своих и свергнут императора. Но теперь этого не требовалось. Пертинакс после раскрытия заговора как никогда доверяет Лету и уж точно не снимет его с поста префекта, более того – обещает щедрые подарки.
– Успокойтесь! – крикнул Эмилий Лет. – Я не пришел сюда, потому что продолжал до последнего часа молить императора о милосердии. Марк Квинтиллиан был мне другом! Я скорблю не меньше, а больше вашего!
– Кто подтвердит твои слова? – нагло бросил префекту Туллий Криспин.
– Император подтвердит! – багровея от возмущения, ответил Лет.
– Так пойдем к императору и спросим, как все было на самом деле! – продолжал Туллий Криспин.
– Пойдем! Пойдем! – подхватили преторианцы.
– Предавший Квинтиллиана раб мертв. Я лично убил его! – крикнул префект. – Император сказал, что выплатит оставшиеся шесть тысяч в самое ближайшее время! Скорее всего, ко дню рождения Рима!
Но последние фразы никого не тронули, более того – рассердили.
– Да слышали мы про императорские россказни о шести тысячах! Третий месяц кормит обещаниями!
– Не верим!
– Император казнил наших братьев и хочет купить наше спокойствие очередным враньем!
– Да, август лжет! Может, и не было никакого доноса от раба!
– Зачем ты, префект, убил раба? Надо было привести его на наш суд!
– Может, раб знал то, чего ты боишься, Лет?
– А что, если казни продолжатся? Туллий Криспин, не твои ли люди в январе пытались объявить императором сенатора Ласцивия?
– Да, я был там!
– И я тоже!
– И мы!
– Вдруг Пертинакс затаил злобу и завтра велит казнить нас?
– Марк Квинтиллиан осужден несправедливо, за него надо отомстить!
– А кому мстить, императору?
– А что? Император просто человек…
– Что ты говоришь? Император священен!
– Священна дружба, а императоры смертны!
Гул нарастал. Эмилий Лет пытался что-то кричать, вразумлять, но его никто не слушал. Гвардия не расходилась до поздней ночи. Префект вызвал к себе в преторий трибунов когорт, чтобы убедить их успокоить преторианцев, но пришли только два трибуна, да и те сказали, что они не могут ничего сделать.
Глава двадцатая
Эмилий Лет спешил на Палатин. За ночь преторианский лагерь не только