– А я-то что? – поправил Женя очки на переносице демонстративно средним пальцем.
– Вот сейчас придет Ник и ты узнаешь свой новый диагноз, – парировала Карина. – И будет у тебя перелом чего-то со смещением куда-то.
– Хорошо, что ты в медицину не пошла, – поморщился Женя. – Выписывала бы сейчас рецепты «что-то с чем-то против чего-то».
– Зато разборчиво, – хохотнула Карина.
– А где, кстати, Никита? – спросила я, ощущая, как плохое предчувствие закрадывалось под кожу.
– Скоро придёт, – как-то обтекаемо и даже нехотя ответил Даник.
– Где он? – потребовала я, пытаясь поймать взгляд парня, который смотрел куда угодно, но только не в мою сторону.
Предчувствие переросло в панику, пока парень не торопился ответом.
– Даник, – с нажимом произнесла Карина, вероятно, видя, что начиная нервничать.
– Блин! – чертыхнулся парень, возведя взгляд к небу. – Он с Равой отошёл.
– С Равой? – сорвалось с моих губ. – Куда? Зачем?
Еще немного и я буду готова вцепиться в горло Даника, который не спешил с ответами.
– Рава подошёл извиниться. Изгоем, видимо, стремно ему быть…
– Где они? – спросила резко.
– Они отошли поговорить один на один. Решить все затыки…
– Куда? – я теряла терпение.
– На стадион.
Резко крутанулась на месте и быстрым шагом, почти сразу перешедшим на бег, устремилась к стадиону.
– Куда ты? – кричала мне в спину Карину. – Яся, подожди!
Я её не слышала. Я не слышала ничего, кроме барабанящего в груди сердца, которое кричало мне о том, что в том разговоре ничего хорошего нет и не будет.
Рава и честный диалог один на один – не сочетаются. Я видела его глаза, слышала, что и как он говорит. Таким людям не знакомо понятие чести и достоинства. Это шакалы в шкуре дурно пахнущего барана.
Ещё этот синяк на моем плече…
В ушах шумел холодный ветер. Капюшон толстовки сдуло уже после нескольких метров бега. Пальцы до боли сжимали лямку рюкзака, который было бы разумнее бросить и бежать налегке, но я его несла с собой.
Обежала трибуны стадиона и, лишь на мгновение растерявшись от увиденного, завопила во все горло:
– Никита!
Их четверо! Четыре здоровых парня, среди которых Рава, пинают одного Никиту, который лежит в грязи и уже не в силах даже закрывать голову и торс, чтобы хоть как-то защитить себя от их ударов.
– Эй! Вы что делаете?! – оклик за спиной, вероятно, принадлежащий Данику, подействовал на меня как сигнал стартового пистолета.
Так быстро, как сейчас, я не бегала никогда. Не сбавляя скорости и не разбираясь, кто есть кто, врезалась в одного из парней и снесла его с ног, упав при этом и сама.
Следом за мной прибежал еще кто-то. Началась возня, в которой я отдаленно слышала вопли Карины, крики Даника и Жени.
На четвереньках подползла к Никите, который лежал в грязи и часто дышал. Положа руку на голову, он, кажется, ничего вокруг не слышал или вовсе находился без сознания.
– Никита, – позвала его дрожащим голосом.
Никакой реакции не последовало.
Сняла с себя куртку и накрыла парня. Подобралась поближе и с усилием положила его голову к себе на колени.
– Никита, – позвала снова, стараясь не плакать и держаться, хотя бы ради него. – Никита, это я.
Только теперь он убрал руку от головы, и я с ужасом поняла, что если бы не одежда, то по лицу я бы его точно не узнала. Оно было залито кровью. Из рассеченной брови, казалось, выходил целый сгусток, а из носа и по подбородку текли кровавые дорожки.
– Уходи, – выдавил он с трудом и даже попытался встать.
– Тихо-тихо, – шептала сквозь слезы, возвращая его голову к себе на колени. Пригладила густые черные волосы, убирая их от лица, и, движимая каким-то первобытным инстинктом, стала покачиваться вместе с ним. – Всё хорошо. Слышишь? Всё будет хорош.
– Яся, – произнес он хрипло.
– Да, Никита? – приблизила свое лицо к его и бережно поцеловала в окровавленную щеку.
Ответа не последовало. Замедлено моргая, он смотрел куда-то перед собой, но, похоже, не понимал, что именно он видит.
Вскинула голову и увидела, как визжащая Карина повисла на одном из парней, пытаясь его придушить. Даник добивал кого-то из четверки, пока у его ног в муках боли валялся еще один. Рядом Женя получал серию ударов по лицу и в живот от Равы, но все равно пытался драться, хоть и шансы его были близки к нулю.
Но Раве и этого показалось мало. Ударив, сложившегося пополам от боли Женю, коленом в лицо, этот гребаный псих широкими шагами с бешено горящими глазами пошёл прямо на нас.
Инстинктивно накрыла голову Никиты собой и всем видом показала этому ублюдку, на нас надвигающемуся, что он может хоть кишкой наружу вывернуться, но я не дам ему еще хотя бы раз коснуться Никиты.
– Чё, курица рыжая, нахохлилась? – выронил этот урод насмешливо и сплюнул кровавую слюну. Надеюсь, нос и губы ему успел разбить Никита. – Не трону я твоего ущерба.
– Яся, уходи, – прохрипел Никита и даже сел, пытаясь задвинуть меня себе за спину.
– Пошёл нахрен отсюда! – процедила сквозь стиснутые зубы, глядя на Раву, и придержала Никиту за плечи, пытаясь вновь уложить головой на свои колени.
– Вожаком себя возомнил? – склонился Рава над Никитой и совершенно неадекватным взглядом забегал по его лицу. – Думаешь, Раву можно так легко и просто скинуть со счетов? Теперь запомни своё новое место, чмо.
Сказав это, он выпрямился и пнул лужу рядом с нами, окатив меня и Никиту грязью. Вероятно, он хотел уйти отсюда победителем, но прилетевший точно ему в лицо кулак Даника, опрокинул его на лопатки.
– Лучше, лежи, плесень! Я лежачих не бью, – прорычал Даник, из носа и губы которого сочилась кровь.
Рава, оценив ситуацию, в которой все его союзники корчились от боли на земле, предпочел отлежаться вместе со всеми.
– Ник, братишка! – упал Даник рядом с нами на колени. – Он в сознании?
– Я