— Ну же, Вир! Как давно ты в последний раз куда-либо выезжала?
— Давно, — признала девушка. — Ещё с родителями, Элге совсем маленькой была.
— Тем более! Вам обоим очень нужен отдых и целительный морской воздух! Фавьен нашёл портального мага, не придётся тратить время на дорогу. Дом мы уже выбрали, но можно посмотреть другой, есть очень неплохие, на две семьи. С отдельным входом, отдельными верандами, и в то же время рядом. Месяц на Золотом побережье, и вы…
— Месяца у меня нет.
Бесшумно появившийся Бьорд вошёл в кружевную беседку.
— Пару недель смогу освободить, — продолжил он, немного виновато улыбаясь гостье. — Виррис, если хотите, вы можете поехать раньше, вместе с Соной и Фавьеном. Хотите?
При Соне муж разговаривал на несколько градусов теплее. Возможно, ко всей остальной публике Эосы не относились, но при них Бьорд продолжал вести себя как заботливый супруг. Виррис замешкалась с ответом: всё непросто, всё требовало больших душевных сил, в его присутствии или без. Элге уже отправилась со своим герцогом то ли в свадебное путешествие, то ли в ознакомительную поездку, писала, как и обещала, почти ежедневно, выражала надежду, что и старшая сестра не будет грустить и развеется. Берг прекрасно справится и в отсутствие хозяев, а Сона очень даже неплохой подругой оказалась, пусть Виррис и не рассказывала ей всего.
— Хочу, — осторожно согласилась Вир, внимательно разглядывая мужа.
Он выдержал её взгляд, наверное, впервые со дня возвращения не избегая, отвечая похожим, пристальным, вопросительным. А улыбка, пожалуй, предназначалась больше для госпожи Эос.
Ещё через пару дней, уладив все формальности, семейство Эосов в полном составе, с шебутными мальчишками-близнецами, и Виррис, любезно провожаемая Бьордом, отправились навстречу отдыху, и громче всех этому отдыху радовались, естественно, дети.
Первую неделю Вир провела в компании семьи Эос и очень радовалась отдельному входу на свою половину дома: дети оказались резвыми и шумными, они заполняли собой всё пространство, но чётко знали, что на территорию Зораттов без приглашения забегать нельзя. Таким образом, у Виррис было личное пространство и тишина и покой в любой удобный момент. На третий день к постоянному шуму и беготне активных мальчишек она привыкла.
С огромным удовольствием совершала прогулки вдоль берега, любуясь искрящимися в солнечных лучах волнами. Помогала развлекать близнецов, включалась в совместные активные игры на свежем воздухе, вела с Соной и Фавьеном ленивые неспешные беседы, прятала светлую кожу от солнца под широкими полями шляпы и в тени цветущих кустарников. Купалась, когда господин Эос находился подальше от воды, а Сона, наоборот, составляла подруге компанию. С удивлением разглядела немного округлившийся животик госпожи Эос, обтянутый купальным костюмом. Сона улыбалась: они с мужем надеялись на девочку. Самой Виррис вопросов о детях подруга не задавала, и Виррис мысленно горячо благодарила за эту деликатность. Рыбу в местных заведениях готовили по-разному; Вир, всегда довольно равнодушная к рыбным блюдам, здесь с огромным удовольствием перепробовала многое, а кое-какие рецепты не поленилась записать, чтобы кухарка Зоратта повторила их дома.
Всё здесь дышало покоем и безмятежностью, даже наполненные смехом и музыкой вечера: улыбчивые жители беленького чистенького городка умели и отдыхать, и веселиться. Виррис искренне поблагодарила Сону за настойчивость: уехать из Леавора оказалось замечательной идеей, а звёзды над морем казались крупнее и ярче, нежели те, домашние. Девушке нравилось искать новые созвездия в ночном небе, а закрытая территория делала это созерцание безопасным.
Бьорд прибыл через неделю, а Виррис поняла, что не знает, чего ждать, как себя с ним вести. Муж решать эту задачку не помогал никак: в первые два дня отсыпался, появляясь в маленькой компании почти к обеду. Спальня на их половине дома была единственная, но Зоратт занял диван в гостиной, мягкий и удобный, так что в стенах дома ухитрялся не попадаться на глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты снова становишься похож на человека, — заметил Фавьен на второй день. — Совсем загнал себя этой работой, о супруге молодой забыл. Разве так можно?
Они обедали на широкой веранде, увитой благоухающими цветущими лианами. Виррис поспешно опустила ресницы и нацепила улыбку.
— Исправлюсь, — непонятно кому пообещал Зоратт. — Я сюда как раз исправляться и лениться приехал.
Голос звучал мягко. Фавьен в ответ недоверчиво хмыкнул. От него Виррис уже слышала, что леаворский директор предпочитает многое делать сам, не полагаясь на заместителя и секретаря. Да и наблюдала не раз.
Лениться у него выходило своеобразно. По утрам — да, Бьорд позволял себе поваляться в постели дольше обычного, а потом начинал отдыхать активно. Забирал у Эосов сыновей и шёл с ними купаться, оставляя Виррис возможность самой выбирать, чем себя занять. Гонял с мальчишками мяч, запускал им воздушного змея, показывал фокусы на воде, строил ледяную крепость, таявшую не сразу. Развлекал детей и взрослых множеством других игр. В присутствии друзей он не демонстрировал ни холодности с отчуждением, ни чрезмерной нежности, но Вир быстро определила, что перед Эосами муж продолжает их игру, и аккуратно поддерживала её. Они разговаривали, ходили обедать или ужинать в прибрежную ресторацию, иногда Виррис на пару с Соной что-то готовили сами, все вместе выбирались на прогулки, все вместе составляли компанию детям в их играх. Привычная зораттовская серьёзность и невозмутимость здесь, под жарким небом, с него спадала, являя Зоратта другого, расслабленного, смеющегося. Светлая кожа быстро покрылась приятным золотистым загаром, оттеняя светлые до прозрачности глаза, волосы немного выгорели на солнце, причёска утратила обычную строгую аккуратность, и всё это нисколько его не портило, наоборот.
С тихим изумлением Вир обнаружила в муже потрясающего рассказчика: он умел рассказывать и завораживающе, и с тонким юмором, веселя и взрослых, и любознательных маленьких слушателей. Внешность отдохнувшего, расслабившегося и улыбчивого Бьорда чудесным образом теряла всю свою заурядность; Вир ловила себя на том, что исподтишка любуется собственным мужем, чувствует себя в его обществе спокойно и комфортно, а губы нет-нет, да и раскрываются в светлой улыбке.
А ещё он отлично плавал. Виррис не собиралась специально подглядывать, просто пришла после завтрака на берег, устроилась с пяльцами почти у самой воды, заняв удобное раскладное кресло под прозрачным защитным куполом. Они с Элге берегли нежную кожу от солнечных лучей, пользовались специальным средствами, убирающими веснушки. Травмированная рука больше не доставляла неудобств, пальцы слушались как прежде, и девушка с удовольствием рисовала иглой по натянутой ткани. Задумалась, ушла в себя так, что не сразу услышала плеск неподалёку. Фавьен Эос воду не особенно жаловал; подняв глаза, Виррис обнаружила выходящего на берег супруга, почти полностью раздетого. Капли воды стекали со стройного худощавого тела, с гладкой, чуть тронутой загаром кожи. Ладонями Бьорд смахнул излишнюю влагу с лица, стряхнул с немного отросших волос. Виррис машинально воткнула иголку в податливую ткань и ойкнула, когда остриё кольнуло палец. Только тогда сообразила, что неприлично долго пялится на ненастоящего своего мужа и отвела взгляд. Зоратт молча вышел на мелкий шелковистый песочек, заклинанием высушился, стряхнул лишние песчинки, набросил на плечи широкое полотенце и удалился в дом.
Виррис пришла почти час спустя. Со старательно вышитым фрагментом, частично заполнившим пяльцы. Бьорд, уже одетый, носился по лужайке с Фавьеном и близнецами, а Сона сидела в сторонке и с улыбкой наблюдала за их игрой. Вир тихонько устроилась рядом.
— Он очень любит детей, — негромко заметила женщина. — И они к нему тянутся.
— Вижу, — кое-как выдавила улыбку Виррис.