Шеф прервал его:
– И куда же, по твоему, отправлять?
Илья посмотрел на меня, и сказал:
– А это Георгию Евгеньевичу виднее – он и в Челядьевске был, и в Царицыне печи видел…
И, повернувшись к Тамаре, добавил:
– А пословиц у меня много, Тамара Петровна! Вот, например, такая – лучше порох в пороховницах, чем соль в ягодицах! И как бы отправка в Челядьевск не принесла в наши филейные части заряд этой самой соли… Заныкает Сидоров со своим Савелием фарт – чем кредит отдавать будем? Или – пуще того – контракт с Черноморией, который вроде бы через Беллу Борисовну наклёвывается, сорвем!..
Тамара Петровна хотела что-то возразить, но Ефим Семенович не дал ей слова:
– Помолчи-ка пока, Тамара, дай всем высказаться, а потом и спорь!
И он повернулся к Вольскому:
– Ну, а ты что скажешь, Саша?
Александр Еремеевич вышел из раздумья, поддернул брюки, выпрямил спину и доверительно произнес:
– Понимаешь, Ефим, и Тамара права, да и у Ильи резоны справедливые. В Магнитограде теперь и правда «полный порядок», фарт у них есть и они его нам отдадут. Сидорову там теперь долго нечего делать, а кроме нас столько фарта сегодня у них никто не купит. Но надо бы все-таки яйца по разным корзинам… (Тамара Петровна не удержала улыбки, вспомнив, вероятно, перл Вольского о яйцах фирмы). И хотя бы еще поговорить с Челядьевском, что б они поняли – не лохи мы и шутить так больше с нами не надо…
Ефим Семенович закурил свою трубку (вот когда мне потребовался «подкожный запас» антикотина!) и обратился ко мне:
– Георгий Евгеньевич, вам завершать этот «казачий круг»! Вы везде были, все и всех видели, и сейчас все мнения высказаны, так что скажите нам теперь – можно ли все-таки верить Челядьевску? Это – главный сейчас вопрос.
У меня уже сложился план изложения моего видения ситуации. И я сказал:
– Прежде всего я считаю целесообразным поговорить с самим Челядьевском. Сначала с Сан Санычем, а потом и с Савелием Ильичом. И поговорить прямо сейчас, чтобы все слышали не только слова, но и интонации. А потом уж продолжить обсуждение.
Ефим Семенович придвинул коробочку селекторной связи и сказал:
– Лукерья Федоровна, соедините мой телефон с Сидоровым. Скажите ему, что Георгий Евгеньевич хочет с ним поговорить.
Дожидаясь соединения все сидели тихо, поскольку Ефим Семенович включил «конференц-режим» и пододвинул ко мне аппарат, прижав при этом палец к губам, призывая всех к молчанию.
Но молчали все по-разному. Тамара Петровна – упрямо, Илья Давидович – корректно, но с равнодушием, Александр Еремеевич – задумчиво, а Ефим Семенович – явно напряженно, часто поднося к губам свою старую итальянскую трубку.
Длинные гудки, наконец, оборвались, и раздался голос Сан Саныча:
– Алло? Георгий Евгеньевич?
– Здравствуйте, Сан Саныч!
– Рад приветствовать вас, дорогой!
– Как дела, Сан Саныч?
– Да конституционно идут дела, бунт на корабле подавлен…
– Какой бунт, Сан Саныч?! Что стряслось?
– Да не телефонный это разговор, Георгий Евгеньевич! Вот приедете за первой партией белил – поговорим подробнее. А пока вопрос – отгрузка фарта скоро? Я уже заказов набрал на белила и для себя, и для вас… И с муфелями разобрался. Так что жду от вас сырья.
Я взглянул на Ефима Семеновича и он энергично замахал головой – мол, будет ему сырье!
– А чего его долго ждать, Сан Саныч? Разводите огонь в печи – завтра-послезавтра даем команду на отгрузку. Так что к концу недели ловите вагоны – там от Магнитограда до вас меньше суток пути.
– Ну, и отлично! А мне на переработку тоже неделька нужна. Так что через пару недель жду. Баньку к вашему приезду протопим, а в ней и поговорим! Вы не забыли мою просьбу, которую я через этого шкодливого дурака передал?
– Я ничего не забыл, Сан Саныч! А вот вы нарушаете свое правило – дважды ни о чем не напоминать. Мне про это ваше правило Савелий Ильич еще в первый приезд растолковал.
– Ну, хоть и шкодник он и дурак, а это он вам правильно сказал. Но что-то у меня в последнее время с памятью стало – путаю порой явь и грезы: что говорил, что слышал, что только хотел сказать… Отдыхать пора! Вот приезжайте не на день, а на недельку, вместе и отдохнем у нас на озерах!.. А Савелия с собой возьмем и епитимью на него наложим за его шкоду – пусть нам под пиво раков ловит!
– Спасибо, Сан Саныч! Но вы – птица вольная, а у меня шеф есть злющий. Боюсь, что на недельку не отпустит…
– А вы ему отрапортуете, что Челядьевск все сделал даже раньше, чем по договору – я вам это обещаю – вот шеф ваш и смягчится, и отпустит ко мне на рыбалку да по грибы! Ну, до скорого!
– Спасибо, Сан Саныч, и до свидания!
В трубке пошли короткие гудки и я обнаружил, что все смотрят на меня как на именинника.
Первым нарушил молчание Вольский:
– Ну, дело ясное, что дело темное, однако понятно все же, что сам Сидоров от Савелия Ильича открещивается, списывает все на «дурную самодеятельность» и «глупость» Савелия. Верить в это нельзя, но и обижать неверием – тоже ни к чему. Будем считать, что так все и было. Важно то, что Сан Саныч виляет хвостом как побитая собака и, думаю, слать фарт теперь в Челядьевск можно месяца два-три спокойно. Отшила Сан Саныча Тамара Николавна капитально, и пока они не «помирятся», наш фарт в Челядьевске будет в безопасности. А помириться им мы не дадим как можно дольше. И за этим я послежу сам и отсюда, из Морквы, и на место, в Магнитоград, наезжая…
Его прервал Илья:
– Конечно, нужно Саше хоть раз в месяц «для здоровья» видеть Тамару Николаевну. А все же вагончик я бы и в Царицын послал…
Александр Еремеевич подхватил:
– Конечно Илья! Даже пару можно… У Тамары Николавны теперь фарта вдоволь – весь возьмем!
Я снова напомнил о себе:
– А теперь, Ефим Семенович, разговор с Савелием. И вы увидите, что все не так просто!
Ефим Семенович на этот раз дал команду Белле Борисовне и через минуту в кабинете раздался испуганный голос Савелия:
– Кто говорит? Георгий Евгеньевич?
– Да, это я, Савелий Ильич… Приветствую вас!
Говорил я дружелюбно и бодро, а из динамика услышал агрессивный и даже обреченный тон:
– Ну, что, теперь и вы на меня собак вешать будете?
– За что, Савелий Ильич?
Динамик не поверил в мою искренность и продолжил тем же тоном:
– Да ладно, чего уж там… За англичанку эту Магнитоградскую!..
– Какую англичанку, Савелий Ильич?!
Голос из динамика продолжал упорствовать в своей обреченности, но постепенно обрел и исповедальные обертоны:
– Да такую, что подписала мне тогда письмо… Которая в «британском стиле» прелести свои перезрелые содержит… Но не будем лукавить друг перед другом – мы же взрослые люди. Барышня она, как вы помните, сильная и стильная, но жадная и бедная. Ездит, между прочим, на «Тойноте». И взять ноту выше классом очень даже не прочь… Вы, понятно, щедрость-то свою морковскую сразу не развернули (и правильно сделали, аванс – не масло, может кашу и испортить), а мне терять было нечего – нам фарт как воздух нужен. Ну, я вижу – солнышко светит ясное, тени неолово-синатовые на английском костюмчике Тамары Николавны поигрывают, бесенята в глазках ее приплясывают, я и пригласил ее в ресторан «для делового разговора».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});